– И написать?

– Именно.

– Здорово.

– Еще как!

Мне отчего-то страшно захотелось, чтобы он позвал меня на Северный полюс.

– Даша, а поехали со мной! – предложил он.

– Конечно! – подхватилась я.

– С этим милым кабинетом нам пора прощаться, хозяин и так убил на нас кучу времени. Гони нас, Серго, – попросил он. – А то мы – творческие личности – меры не знаем. Тебя, небось, в Кремле ждут?

– Как догадался? – сладостно хихикнул Сергей Сергеич.

– Так мымра твоя с таким лицом заглядывала, что я уж решил, будто Путин в приемной дожидается.

– Ну, Владимира Владимировича я бы ждать не заставил. – Хозяин кабинета проговорил эти слова громко и отчетливо, почему-то повернувшись лицом к дальнему углу возле окна. – Ему тоже полезно с лучшими представителями нации знакомиться, даже в ущерб текущим делам. Про Арктиду-то кто ему расскажет? Медведев, что ли? Или Иванов? Вот и не знает наш президент главного… Ладно, ребятки, мне действительно пора. Уже полтора часа без меня совещание не начинают. Помчу. А вы отдыхайте. Познавайте друг друга! Талант к таланту, как говорится.

На улице я с замиранием сердца ждала продолжения разговора с приглашением на полюс. Ненужными и никчемными показались вдруг далекие Мальдивы, мелким и незначительным Куршевель, насквозь лживым – Монако.

Арктида! Голубые снега легендарной Гипербореи – вот что волновало мое сердце. И еще этот гениальный художник. Ну на кой черт мне малообразованный чванливый олигарх? Сальвадор Дали, между прочим, еще при жизни стал богачом, а его муза Гала жила не хуже, чем банкирша Элька или моя сестрица – супруга нефтяного магната. Так ведь и я не на помойке найдена! Что, не видно, как этот Павлик на меня запал? Если уж вот так с ходу пригласил в совместное путешествие.

– Дашенька, вы не передумали? – он нежно подхватил меня под локоть.

– Никогда! – тряхнула кудрями я.

– Тогда вперед! Тут неподалеку есть чудное местечко, тихое, изысканное, и кормят исключительно. Насколько я понимаю, время обеда.

Так он меня в кафешку зовет? Блин.

Хотя. Наверное, стесняется вот так, сразу. Сергей Сергеич ведь отрекомендовал меня как звезду. Оробел, видать. Художник, тонкая, сомневающаяся натура. Ничего! Сейчас поболтаем, пущу в ход все свое обаяние, куда он на фиг денется!

Деться пришлось мне.

Мы уже открывали двери славного, даже с фасада, местечка с ласкающим глаз названием «Голубая лагуна», когда заверещал мой мобильник, позаимствованный у сестрицы.

– Дашка, – орал в трубку Макс, будущий муж моей племянницы, – срочно приезжай домой, к Рашидовым! Галина Петровна вытащила из чемодана папку с документами Ильдара, думала, в отпуске не понадобятся, а там контракт, который надо завтра подписывать. А я тут после их отъезда ничего найти не могу. Она говорит, куда-то в шкаф сунула, ты-то точно найдешь!

– Отстань, – злобно прошипела я. – У меня важная встреча.

– Потом встретишься! Мне с самолетом документы передать надо, а он через три часа улетает!

Конечно, я расстроилась. Еще как. И не поехать нельзя. Контракты Ильдара для семьи – святое. Они основа нашего общего материального благосостояния.

– Паша, извините, – пролепетала я, – меня на работу вызывают. Срочное задание. Может, вечером встретимся? Я совершенно свободна!

– Вечером? Отлично! – обрадовался сникший было Павел. – Пьяно-бар «Цвет ночи» на Патриарших знаете?

– Конечно! – воодушевленно соврала я.

Хотя, что значит соврала? О существовании и этого легендарного заведения знает в Москве каждая породистая собака. Бывать там, правда, мне не доводилось. Когда? То Куршевель, то Монте-Карло, то Лондон. Галка рассказывала, что там стакан воды стоит как бутыль мартини.

Чтобы только свои. Во избежание. Я и не рвалась. Самой за такие деньги – западло, а пригласить никто не догадался. До сего момента.

– Давайте прямо там в восемь вечера. Или лучше в девять?

– Лучше в десять, – кивнула я, прикидывая, что после того, как я переверну вверх дном квартиру Рашидовых, мне надо будет еще привести себя в порядок. То, что квартиру предстояло перевернуть именно вверх дном, сомнений не вызывало. Моя сестрица явно была прирожденным конспиратором. Спрятанные ею вещи не могла найти даже она сама. Иногда – месяцами усиленных поисков. Так что работенка мне предстояла еще та. Не зря Макс запаниковал. Успеть бы к самолету.

* * *

Нежась под душем в собственной квартире, я расхваливала собственную находчивость и звериную интуицию, которые позволили мне найти требуемую папку в течение полутора часов. Документы отыскались в Юлькиной комнате, в набитой под завязку сумке с вещами, предназначенными для раздачи малоимущим бомжам. Счастливый Макс унесся в аэропорт, а я – домой, готовиться к судьбоносному свиданию.

Первым делом следовало решить, что надеть. Изысканное платье от Tata-Naka, которое осветило бордовым пламенем историческую ночь в Монако, я забраковала, поскольку не была уверена в том, что в пьяно-баре не встретится какая-нибудь рожа из тех, что присутствовали тогда в Casino Monte-Carlo. Деловой костюм от Oscar de la Renta, безусловно, подчеркнул бы мой безупречный стиль и вкус, но он был слишком официален, а мне не хотелось, чтобы Паша чувствовал себя неуютно. Ненадеванных нарядов оставалось два. Яркое цыганистое платье от любимого дизайнера Мадонны Rick Owens и романтическая розовая разлетайка от Sophia Kokosalaki. Последнее, пожалуй, было тем, что нужно: я в нем напоминала невинную бабочку, легкую и изящную. С женщиной в таком платье мужчина должен был бы вести себя чрезвычайно осторожно: одно неловкое движение – и эфирное создание улетело. Растворилось в ночных сумерках. Оставив лишь флер прелестных духов.

Паша, как художник, должен был оценить и воздушность кроя, и мою сказочную невесомость, и ускользающий персико-коралловый цвет. А когда мы пойдем по залу, он, пропуская меня вперед, просто обалдеет от моей открытой стройной спины, светящейся молочной белизной. Вырез там – ого-го! Хорошо, что сегодня я вполне могу себе это позволить. Моя грудь вполне здорова, и ее безупречные формы под обтекающим тонким шелком и дураку дадут понять, что я обхожусь без лифчика.

Итак, решено: Sophia Kokosalaki.

Интересно, в этом «Цвете ночи» будет еще кто-нибудь, одетый столь же стильно и дорого? Наверное. Самое модное место в Москве. И самое дорогое. Фридман и Гафин, когда открывали этот ресторан, понятно, надеялись, что там станут собираться только свои, для того и цены так задрали. Место для избранных, для beau monde, les cremes des crèmes.

Конечно, Паша удивится, что я тут впервые. А я печально вздохну: вся жизнь – в работе. А работа – Куршевель, Ницца, Канн, Монако, Sotheby's. Поэтому дома, в Москве, предпочитаю тихие семейные вечера, посещение выставок и музеев. То есть отдыхаю телом и подлечиваю душу, уязвленную безумным расточительством нуворишей и их аморальными развлечениями.