— Если ты, Кошкина, выкинешь такой фортель, — предупредил он, — то я тебе отсидочку гарантирую. За сокрытие улик и введение следствия в заблуждение.

— А ты не пугай, не пугай! Не на ту напал, понял?

Чакурову стало ясно, что давить дальше на Кошкину бесполезно. Она за деньги удавится и от своего не отступит. Проклятая баба! Придется с ней, видно, как-то поладить.

— Ладно, — произнес он. — Вижу, вы женщина с характером. Уважаю.

— Мне ваше уважение до одного места, гражданин следователь. Мне деньги нужны.

— Получите вы свои деньги, — угрюмо пообещал Чакуров. — Я позвоню, и мы условимся о встрече.

— Пятьдесят тысяч мои, — заявила Кошкина.

Он кивнул молча. Аргументы у него закончились, а признавать свое поражение не хотелось.

Чакурова взяли в спортивном комплексе «Перфект лив». Он плавал там по средам, а по воскресеньям посещал зал тренажеров. Поплавать поплавал, а качаться ему еще долго было не суждено.

Сразу после ухода Кошкиной Чакуров позвонил по объявлению, представился и спросил, с кем говорит.

— Я просто дежурю на телефоне, — ответил женский голос. — Сейчас соединю вас с родственниками.

Прошло довольно много времени, прежде чем Чакуров услышал другой голос — мужской, молодой, бодрый. Оказалось, что это адвокат, через которого следовало вести все переговоры.

— Я предпочитаю действовать напрямую, — заявил Чакуров.

— Мне очень жаль, но это невозможно, — сказал адвокат. — Слишком много желающих нажиться на горе родителей.

— Я следователь областной прокуратуры. Это вам о чем-нибудь говорит?

— Извините, нет. В данный момент, насколько я понимаю, вы выступаете как частное лицо.

Чакуров закусил губу. Проклятый адвокатишка был прав. Не звонить же родителям парней напрямую, требуя у них денег. Официально Чакуров должен был искать убийцу совершенно бесплатно, точнее, за зарплату.

— Тут сложный случай, — сказал Чакуров.

— Вот как? — вежливо удивился адвокат.

— Да. На меня вышла женщина, утверждающая, что она собственными глазами видела убийцу.

— Вот как? — реплика была прежней, но интонация изменилась.

— Разумеется, ее показания занесены в протокол, — продолжал Чакуров, стараясь говорить веско и убедительно. — Однако есть одна щекотливая деталь…

— Я специалист по щекотливым деталям, — заверил его адвокат. — Продолжайте, пожалуйста.

— Свидетельница дала словесный портрет, который может продвинуть следствие, а может, и нет. В зависимости от того, как повернет фортуна.

— Но мы не из тех людей, которые полагаются на столь капризную особу, как фортуна… — сделав паузу, адвокат добавил: — Верно, Леонид Борисович?

— Э-э…

«Откуда ему известны мое имя и отчество? — подумал Чакуров. — Я ведь назвал только свою фамилию».

Это небольшое открытие неприятно удивило его. Выходило, что адвокат и лица, которых он представлял, знали о передаче дела Чакурову и следили за его продвижением. Пустяк, но неприятный пустяк. Следователь Чакуров привык знать о людях больше, чем они знают о нем.

— Итак? — напомнил о своем существовании адвокат.

— Ах, да. Тут вот какое дело. Свидетельница…

— Как ее фамилия, кстати?

— Не имею права разглашать, — быстро произнес Чакуров. — Тайна следствия.

«О Кошкиной пока, кроме меня и Распопова, никто не знает, — решил он. — Она не заинтересована в огласке. Ей главное деньги получить. Что касается прокурора, то он птица высокого полета. Вряд ли адвокат получает информацию от него напрямую».

— Тайна так тайна, — легко согласился адвокат. — Что за щекотливая деталь, которую вы упомянули, Леонид Борисович?

— Свидетельница утверждает, что владеет неким предметом, позволяющим идентифицировать личность преступницы.

— Ого! И что это за предмет?

— Служебная тайна, — сказал Чакуров и многозначительно добавил: — Пока.

— Кажется, я понимаю, — задумчиво произнес адвокат. — Вы хотите денег за свою улику.

— Во-первых, улика не моя. Во-вторых, денег хочу не я.

— Свидетельница.

— Вот именно.

— Что ж, думаю, это удобнее будет обсудить при личной встрече.

— Я тоже так считаю, — сказал Чакуров с облегчением.

— С вами свяжутся, — пообещал адвокат, прежде чем закончить разговор.

И с Чакуровым действительно связались. Он заканчивал километровую дистанцию, когда на его дорожке появилась девушка в белом купальнике. Плавала она любительским брассом, но купальник сразу привлек внимание Чакурова. Проплывая мимо по встречной полосе, он с удовольствием разглядывал соседку сквозь очки. Это позволяло ему беспрепятственно любоваться ее телом, делая вид, что он занят исключительно плаванием.

Закончилось все тем, что они столкнулись. В самый неподходящий момент пловчиха сместилась на полосу Чакурова, заставив его хлебнуть хлорированной воды от неожиданности.

— Ой, ноготь! — воскликнула она, бултыхаясь на месте. — Месяц отращивала.

— Я не виноват! — защищался Чакуров, высунувшийся из воды в метре от незнакомки.

Разговаривая, они энергично двигали ногами под водой, и это странным образом сближало их, как будто они действовали сообща, забыв о существовании остальных пловцов и инструкторов.

— Виноваты! — возразила девушка не зло, но решительно.

Полные груди ее едва умещались в чашечках купальника.

— В чем? — спросил Чакуров, придавая своему тону оттенок игривости.

— В том, что вы поплыли мне навстречу.

— Но это вы поплыли мне навстречу!

Вместо того чтобы спорить, девушка неожиданно улыбнулась:

— Будете это своей жене рассказывать. Она вас непременно спросит, откуда у вас эта царапина.

Опустив взгляд, Чакуров обнаружил на своей груди длинную красную рытвину, оставленную, надо полагать, обломившимся ногтем.

— Пустяки, — сказал он. — У меня нет жены.

Не прекращая разговаривать, они плыли плечом к плечу в конец бассейна. Их приглушенные голоса звучали интимно на фоне плеска и бодрых возгласов.

— А девушка? — спросила она.

— Ну… — он хотел пожать плечами, но вместо этого снова хлебнул воды. — По-всякому бывает.

— Как насчет сегодня?

Чакуров закашлялся:

— Сегодня?

— Ой, только не поймите меня превратно, — заторопилась новая знакомая. — Мой бойфренд выкупил для нас всю сауну, а сам улетел в Прагу. Одна я побаиваюсь туда идти, так что, может, составите мне компанию?