была элитарным занятием. Архитекторы работали исключительно для клиентов, у которых имелись деньги, и строили просторные виллы, дворцы, церкви, музеи. Современное движение, пионерами которого стали такие мечтатели, как Фрэнк Ллойд Райт и Ле Корбюзье, школа Баухаус и Амстердамская школа, открыло совершенно новую перспективу: его представители настаивали на том, что архитектура должна быть полезна каждому. Необходимо обеспечивать жильем широкие массы людей, а не только богатых, и рассматривать города как целостную среду, а не просто как место для нескольких грандиозных общественных зданий. Архитектура должна затрагивать инфраструктуру – такие вещи, как транспорт, оказание коммунальных и других услуг, – все, что охватывает и способствует совершенствованию общества в целом. Эти идеи были созвучны тем ценностям, которые я впитал в юности в Израиле.

Джон Бланд был элегантным человеком, который подарил миру элегантные здания. В мою бытность студентом он спроектировал здание мэрии Оттавы – модернистское здание, в котором отчетливо видно влияние Людвига Миса ван дер Роэ. Деловым партнером Джона Бланда был Шарль Трюдо, брат Пьера Трюдо, будущего премьер-министра Канады. Канадцы французского происхождения еще не были доминирующей силой в Монреале, хотя они составляли численное большинство среди населения города и провинции Квебек. Верхушка общества и бизнеса, в том числе и в области архитектуры, по-прежнему состояла из «белой кости» (англосаксов). В деловых кругах доминировали банки и корпорации, такие как Alcan и Air Canada, восходящие корнями к англоязычной части Канады.

Каждый архитектор моего поколения пережил то, что я называю «моментом Айн Рэнд»: архитектора воспринимали как самоуверенного всемогущего создателя, с особым пониманием Истины. Я прочел роман Рэнд «Источник» (1943) на ранних порах учебы в Университете Мак-Гилла и, помню, с большим волнением. Если вкратце, главный герой книги Говард Рорк – рэндовский архитектор-ницшеанец – стал моим идолом. Гэри Купер, сыгравший роль Рорка в фильме, только усилил мой энтузиазм, хотя я не мог представить себя Гэри Купером. Энтузиазм продлился недолго, по крайней мере в моем случае. Я понял, что Рорк был помешанным на себе нарциссом, не имеющим никаких благородных побуждений. Моим идеалом архитектора стала полная противоположность Рорка. Архитектура – это миссия, и у архитектора есть ответственность перед клиентами и перед обществом, которая выходит за рамки собственной персоны.

Как не быть архитектором: обложка романа Айн Рэнд «Источник», по которому в 1949 г. был снят фильм с Гэри Купером в главной роли

Многие считали, что прототипом Рорка послужил Фрэнк Ллойд Райт, и в словах и поведении Райта действительно наблюдались некоторые черты, свойственные Рорку. Когда в 1920-х годах в зале суда Райта попросили указать его профессию, он назвал себя величайшим архитектором в мире. Когда потом его упрекнули в нескромности, он заметил, что отвечал под присягой. Вместе с тем я стал понимать, что Райт был великим архитектором, чьи работы обладали истинной скромностью. Он заботился о жизни тех, для кого строил.

Летом после первого курса – я все еще работал на отца – мы с однокурсниками ходили на занятия архитектурным рисунком и провели три или четыре недели, делая зарисовки в городах и деревнях за пределами Монреаля. Поскольку архитектура была частью инженерного образования, мы также посещали занятия по геодезической съемке, где учились проводить измерения с помощью инструментов и составлять карту местности. Однажды летом я даже работал землемером. Изучение геодезии подчеркивало, насколько важен рельеф местности – скрытые уклоны, дренажная система, общий характер участка. Я также обнаружил, что, имея под рукой ручку или карандаш, я могу мысленно воспроизвести образ в трех измерениях и передать это в наброске. Со временем – понадобились десятилетия – я обрел способность воссоздавать образ в трех измерениях даже без ручки или карандаша и без набросков. В сериале «Ход королевы» юная шахматистка, лежа в постели, может представить в трех измерениях движущиеся фигуры на шахматной доске так, будто доска вверх ногами находится над ее головой. Я был поражен тем, насколько это знакомый образ.

На втором курсе университета занятий архитектурой стало больше, и меня это увлекло. У нас началась практика в первой собственной проектной мастерской: мы работали с преподавателем факультета почти как подмастерья, но разрабатывали настоящие проекты. Мы все начали с проектирования маленького дома. Не буду притворяться, будто моя первая попытка представляла собой нечто особенное. Это был дом на сваях, стоявший на склоне, с наклонной крышей и с большими окнами, открывающимися на юг. Он был очень простым. Вместе с проектированием мы создавали элементы дома с использованием настоящих материалов. Эта строительная лаборатория была ключевым элементом. Работая в ней, мы думали над тем, как построить здание, даже когда просто представляли его.

В современном архитектурном образовании – и даже временами на практике – наблюдается склонность рисовать что-нибудь так, словно это не надо будет строить, как будто гравитация не действует, а под рукой имеются волшебные материалы. Один из моих университетских преподавателей, легендарный профессор Стюарт Уилсон, боролся с такой тенденцией. Он говорил: «Мы сделаем модель. Используем деревянные плашки и нарисуем, как мы собираемся соединить эти настоящие плашки». Мы сооружали настоящий угол здания почти в натуральную величину из дерева, гвоздей и болтов. Представление о том, что архитектура должна быть построена, а не просто нарисована, стало основным в моем понимании. Архитектура – это строительное искусство. Это язык настоящих материалов, а не абстрактные словесные концепции или визуальные образы, которые нельзя воплотить в реальность.

А строительство – дело непростое, даже когда речь идет о самых базовых элементах. Лестницы знакомы всем, но создание лестницы, подходящей для определенной цели, может оказаться удивительно сложным. Измените высоту подступенка (высоту ступени), или ширину проступи (ширину ступени), или соотношение между этими параметрами – изменится вся эргономика подъема и спуска. Все мы когда-нибудь оказывались на лестнице (внутренней или наружной), где ширина ступени слишком велика для одного шага и недостаточна для двух шагов.

На втором году обучения я посещал курс механики грунтов и узнал, как проектировать фундамент. Профессор Реймонд Юн, канадец китайского происхождения, страстно увлеченный характеристиками грунта под нашими ногами, задал нам задачу по построению десятиэтажного здания на грунте определенного типа с известным коэффициентом упругости. Он говорил: «Вот участок, где вы должны строить на мелкоземе, а под ним находится слой глины. Получится у вас или нет?» В то время в Монреале было одно здание, которое начало крениться из-за ошибок в проекте фундамента, и его пришлось снести. Это послужило предупреждением. Курс, который читал Юн, был основополагающим в буквальном смысле, поскольку вопросы, которые в нем освещались,