— Госпожа, что с вами? — обеспокоенно спросила прислуга, заносящая поднос с ужином. — Я могу вам помочь?

— Нет, не думаю. Забери эту одежду. Если возможно, то почисти, если нет, то сожги.

Я никогда не думала, что склонна переживать из-за внешности настолько, но факт оставался фактом — в зеркало смотреть не хотелось. Было легче жить, не зная, как отвратительно я выгляжу.

Есть не хотелось. Сейчас просто кусок в горло не лез. Хотелось только жалеть себя. Или чтобы кто-то пожалел. Мне нужно было увидеть Мэдда.

Я вышла на улицу в халате и, то ли с помощью интуиции, то ли из-за парности, но Мэдда я почувствовала издалека. Спустя несколько мгновений в темноте ночи я заметила немигающий желтый взгляд, а еще спустя мгновение меня уже прижимали к широкой груди и жадно целовали. Навязчивое чувство одиночества слегка притупилось вблизи пары. Я отвечала на поцелуй с надеждой, что Мэдд сможет полностью заменить своим присутствием Аллена. Казалось, что вот-вот, и станет легче. Я вцепилась в куртку мужчины так сильно, будто он мое единственное спасение и сейчас исчезнет.

Спустя бесконечно долгий и сладкий поцелуй, я рассказала Мэдду все, что со мной происходило за последние дни. По мере рассказа, его лицо темнело, но слушал он молча. А после так же, без слов, взял меня за руку и повел к себе.

Весь путь он ничего не спрашивал, а я молчала, наслаждаясь просто его присутствием. В конце концов, мы так же молча сели на кровать.

— Я хочу… Просто… Я хочу чтобы ты меня обнял, — неуверенно продолжила я, кивков указывая на подушку, — Можно?

— А…? Да, да, милая, конечно, — оборотень откинул край одеяла, приглашая прилечь. Я оперативно скинула с себя обувь и банный халат, оставаясь в хлопковой рубахе, и прилегла «под крылышко» к Мэдду, обнимая его.

— Жизнь меня обидела, — сказала я вдруг.

Он непонимающе покосился на меня, ожидая пояснения.

— В зеркале себя увидела… — признаться в своей неуверенности было тяжелее, чем казалось. — Почему никто не сказал, что я выгляжу как чучело лесное? Только Хим намекал, но я думала, что он специально.

— Я уже понял какие между вами взаимоотношения, но неужели тебя задели его подколки? Он просто тебя вывести пытался. Рена, ты всегда прекрасна, не говори, что в тебе что-то не так, — он поцеловал меня в макушку.

Обнимающей рукой он принялся массировать мне затылок, словно чувствуя, что это меня сейчас успокоит.

— Мне плохо без тебя, Рена, — признался он мне проникновенным шепотом.

— Мне без тебя тоже, — не стала скрывать я.

Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Мэдд рассказывал мне о том, как влюбился с первого взгляда, вновь убеждал, что все это — настоящие чувства и они навсегда. Повторял это вновь и вновь.

Мне казалось, что вся комната от нас наполнена теплом и нежностью. Я чувствовала, что все ее тревоги и страхи улетучились. Да, только на эту ночь, но даже этого было не мало! Сейчас мне нравилось чувствовать себя любимой и ничто другое не имело значения. Я закрыла глаза и отдалась безопасности в объятиях Мэдда, чувствуя, что нахожусь именно там, где должна быть. И даже голос разума, повторяющий, что все это лишь обман, не мог испортить момент.

Объятия перетекли в мягкие поцелуи и нежные прикосновения. Мэдд невесомо провел пальцами по моим волосам, переходя к таким же невесомым прикосновениям к изгибам лица. Я отвечала ему взаимностью, исследуя контуры его груди и сильные линии его рук.

Каждая ласка, каждый поцелуй вызывали дрожь по позвоночнику, я чувствовала, что и он, и я сгораем от желания. Его прикосновения были такими нежными, такими полными любви, что мне казалось, будто вот-вот я растаю в этих горячих руках.

— Ты как мечта, — прошептал он, — не могу поверить, что ты рядом. Ты — будто моя недостижимая мечта.

Наша любовь была медленной и страстной, полной тоски и нежности. Мы двигались вместе в совершенной гармонии, каждое прикосновение и поцелуй дополняли друг друга долгие часы этой прекрасной ночи.

Глава 8

Просыпалась я с трудом. А все из-за того, что выбраться из теплых объятий казалось невыполнимым подвигом, настолько в них было уютно. Тем не менее, вставать нужно было — Люда должна была закончить зелье, да и маг обещал прибыть. Как бы не хотелось признавать, но наша нежная сказка не может длиться вечно — дурно пахнущая реальность требовала нашего присутствия.

Я сделала титаническое усилие над собой и попыталась хотя бы перекатиться на другой бок, как была остановлена сонным шепотом:

— Ты куда? Еще можно подремать, — прошептал Мэдд, целуя меня в шею, вызвав волну мурашек по всему телу, задерживая меня в своих ласках на прекрасных пол часа.

* * *

Спросив у пробегающей мимо служанки, где сейчас герцогиня, я спустилась в столовую. Девушка указала мне путь, но это было без надобности — можно было просто идти на аромат свежей выпечки.

Посреди просторной комнаты с высокими сводчатыми потолками и стенами, украшенными гобеленами с изображением сцен охоты и сражений, за большим обеденным столом сидела Люсия. Она, как всегда, была прекрасна, а лучи утреннего солнца, проникающие сквозь высокие окна, красиво подсвечивали ее ее лицо теплым сиянием.

Увидев меня, она встала, держа маленький пузырек приятного сиреневого цвета.

— Доброе утро, Ира, — приветливо улыбается она и протягивает мне пузырек, — вот, как и обещала.

— Доброе… Ты уверена, что оно сработает? — спросила я дрожащим голосом. мое сердце заколотилось в предвкушении свободы. Я так долго мучилась из-за своих чувств к Аллену и другим, и мысль о том, чтобы освободиться от этой зависимости, слишком хороша, чтобы быть правдой.

Люсия кивает, ее глаза встречаются с моими.

— Да, — подтверждает она. — Но ты же помнишь, как его принимать?

Я кивнула. Все, о чем я могу думать — облегчение, которое принесет зелье. Откупорив пузырек, я поднесла зелье к губам. Жидкость внутри темно-фиолетового цвета и слегка горьковато пахнет. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, затем откидываю голову назад и пью.

Теплая жидкость скользит по моему горлу. Закрыв глаза, я ждала, когда обещанное облегчение нахлынет на меня. Сначала ничего не происходило. Но потом, внезапно, внутри меня как будто переключился выключатель. Противоречивые чувства любви и ненависти, которые так долго мучили меня, постепенно угасали. Как будто радио в моей голове, которое снова и снова проигрывало одну и ту же мысль, наконец-то выключили.

Наверное со стороны я выглядела