Граф замолчал, и тут его лицо просияло – в комнату вприпрыжку вбежала Алиса.

– Здравствуй, милая, – сказал он, когда она обняла его. – А я как раз собирался рассказать мисс Джонсон о сюрпризе.

– Как мило! Что за сюрприз?

– Это я, – раздался голос за спиной у Алисы, и все, повернувшись, увидели улыбающегося молодого человека.

Алиса радостно взвизгнула и бросилась к нему с криком:

– Дядя Питер!

Он подхватил ее на руки и закружил в воздухе.

– Как поживает моя любимая девочка?

– Вы вернулись! – воскликнула она, когда он поставил ее на пол. – Как же я рада!

– Ты стала совсем взрослой, – сказал Питер.

Граф представил его Роне:

– Это Питер Карлтон, мой шурин. Он недавно вернулся из путешествия. Признáюсь, я ждал его через месяц. Если помните, вчера вечером мы с вами о нем говорили.

Когда Рона не ответила, он посмотрел на нее внимательнее.

– Мисс Джонсон?

Она вздрогнула, как будто очнулась.

– Простите, милорд.

– В чем дело? Вы как будто привидение увидели.

– Нет… Вовсе нет. Просто непрошеные мысли. Иллюзия. Ничего.

Алиса за руку подтащила дядю к Роне.

– Дядя Питер, это мисс Джонсон, моя новая гувернантка. Она такая славная и совсем не похожа на других гувернанток. Просто волшебница.

– Так вы волшебница, мисс Джонсон? – спросил Питер Карлтон и протянул ей руку. Этот жест был искренним и красивым.

– Вы преувеличиваете, сэр. – Мисс Джонсон прикоснулась к его руке, но лишь на миг.

В глаза ему она не посмотрела.

Питер взглянул на нее с недоумением. И это та женщина, чья красота настолько поразила его зятя, что он то и дело упоминал об этом во время вчерашнего разговора? Что ж, может, она и красива, но как определить это, если она не поднимает головы. Все, что ему было видно, это довольно безвкусная прическа и очки.

– Она как фея, которая появилась в нашей жизни и заколдовала все вокруг.

– Вы действительно фея, мисс Джонсон? – доброжелательным, немного игривым тоном спросил Питер.

Тон этот, казалось, рождался в его добром сердце и обычно помогал успокоиться особо нервным собеседникам, чего он хотел добиться и сейчас.

Но, вместо того чтобы улыбнуться, эта железная леди (как Питер мысленно уже начал ее называть) произнесла только:

– Так считает Алиса, сэр.

– Дядя Питер, папа говорит, вы поедете с нами в Париж, – вмешалась в разговор Алиса.

– Если ты не возражаешь.

В ответ Алиса сделала изящный книксен и с серьезным видом произнесла:

– Что вы, сэр, ваше общество будет весьма кстати.

Питер рассмеялся и галантно поклонился. Обрадовавшись, что его внимание переключилось на другой предмет, Рона выдохнула. Ее сердце бешено колотилось.

Глупо, конечно, искать сходство между этим мужчиной и Арлекином. Да, он тоже высок и носит такое же имя, но этим все и ограничивается. Остальное – фантазии.

«Мне просто нужна минутка, чтобы собраться с силами», – подумала Рона.

– Идемте завтракать, – с воодушевлением произнес граф. – Нам скоро выезжать.

– Скорее, скорее, я не хочу, чтобы меня оставили дома! – всполошилась Алиса. – Мне не терпится обзавестись новыми французскими платьями.

– Думаю, ты найдешь способ добиться своего, – усмехнулся граф. – Но я не против, если ты будешь счастлива, чего бы это мне ни стоило.

– Прекрасные слова, – сказала Рона. – Я думаю, чтобы порадовать отца, вы должны поблагодарить его по-французски.

Алиса рассмеялась и воскликнула:

– Merci beaucoup, Papa![3]

Граф наклонил голову. Его глаза заблестели.

Рона догадалась, о чем он думает: до сих пор ни одной гувернантке не удавалось добиться этих слов от его дочери. Алиса заговорила по-французски не потому, что ее заставляли, а потому, что сама искренне этого захотела.

– Раз уж ты так вежлива, – сказал граф дочери, – я тоже скажу merci beaucoup за твою доброту и добавлю: tu es tres chic[4]. Надеюсь, ты поняла меня.

– Конечно, поняла, – ответила Алиса. – Я думаю, если мисс Джонсон будет учить меня, то, когда мы вернемся из Парижа, я буду говорить по-французски лучше тебя.

– Если это случится, в тот же день ты получишь шампанское на ужин, – был ответ отца. – Когда вернемся, покажешь, заслужила ли ты его.

– Вы будете удивлены, – заявила Алиса.

Граф не ответил, лишь посмотрел на Рону и улыбнулся. Она тоже улыбнулась, догадавшись, что он благодарит ее.

Питер молча наблюдал за этим бессловесным разговором.

Рона почувствовала, что самообладание вернулось к ней. Воображение немного пошалило и успокоилось. Теперь она могла разговаривать с Питером Карлтоном, не теряя хладнокровия.

* * *

Последние полчаса перед отъездом превратились для Роны в сплошное мучение. Ее не покидало ощущение, что вот сейчас, в следующую секунду явится ее отец. К счастью, этого так и не произошло. Они уселись в графскую карету, отправились на вокзал и там сели на поезд до Дувра.

Когда поезд наконец тронулся и набрал скорость, мужчины остались в купе первого класса, а Алиса с Роной вышли в коридор и стали смотреть на меняющиеся пейзажи за окном.

«Нет, это не может быть он, – убеждала себя Рона. – Пора мне прекратить об этом думать. Он ведь не узнал меня. Да и как он мог меня узнать? Тот белый парик, который я надевала на бал, полностью закрывал мои волосы, а лица почти не было видно за маской».

Потом они доехали до Дувра, и в суете пересадки с поезда на паром ей было не до раздумий.

Для короткой переправы по воде до Кале граф выкупил две каюты, одну с койкой, на тот случай, если у кого-то начнется морская болезнь.

Рона повела Алису на палубу – смотреть, как судно выходит в море.

– Мне всегда это казалось очень волнующим событием, – мечтательно произнесла она.

– Моя последняя гувернантка ни за что не села бы на корабль, – сообщила Алиса. – Она говорила: «Не понимаю, как это такие большие корабли держатся на воде и не тонут». Она и поездов боялась. Называла их «мерзкими новомодными штучками».

– Некоторые люди боятся всего нового, – согласилась Рона. – Но вы молоды, и, конечно, вас новшества не пугают. Слишком много людей говорят: «Жили без этого раньше, проживем и теперь».