ли, милорд… точную сумму я назвать не могу. Майор Фентиман все забрал. Я помню, что в бумажнике обнаружилось две фунтовых банкноты. Кажется, уходя из дома, хозяин имел при себе два фунта и десять шиллингов, не считая мелочи серебром. Проезд в такси и ланч в клубе он, надо думать, оплатил, разменяв десять шиллингов.

– Тогда это доказывает, что у генерала не было никаких непредвиденных трат, вроде разъездов на поездах или такси, ужина или напитков.

– Не было, милорд.

– Но, разумеется, этот тип Оливер обо всем позаботился. У генерала была при себе автоматическая ручка?

– Нет, милорд. Он очень мало писал, милорд. Торговцам и прочим обычно отвечал я, ежели возникала нужда.

– А если генералу все-таки приходилось черкнуть строчку-другую, какой ручкой он пользовался?

– Пером рондо, милорд. Вы отыщете его в гостиной. Но, сдается мне, почти все свои письма генерал писал в клубе. Частную корреспонденцию он почти не вел: записка-другая в банк или адвокату – вот и все, милорд.

– Ясно. А чековая книжка генерала у вас?

– У майора Фентимана, милорд.

– Вы не помните, генерал, часом, не брал ее с собой в тот, последний вечер?

– Нет, милорд. Как правило, книжка хранилась в письменном столе. Генерал обычно выписывал чеки для прислуги прямо здесь, в комнате, и вручал их мне. А иногда брал книжку с собой в клуб.

– Ага! Хорошо же. Непохоже на то, чтобы загадочный мистер Оливер был из числа тех нехороших парней, которые вымогают деньги. Вы правы, Вудворд. А вы вполне уверены, что из одежды ничего не извлекали, кроме только содержимого карманов?

– Абсолютно уверен, милорд.

– Очень странно, – пробормотал Уимзи себе под нос. – Пожалуй, самое странное, что есть в этом деле.

– Неужто, милорд? Могу ли спросить, почему?

– Да потому, что я бы предположил… – начал было Уимзи и тут же прикусил язык. В спальню заглянул майор Фентиман.

– Так что тут странного, Уимзи?

– Да так, удивила меня одна мелочь, – туманно пояснил его светлость. – Я ожидал найти кое-что в одежде – да так и не нашел. Вот и все.

– Ах, скрытный вы сыщик! – рассмеялся майор. – К чему вы клоните?

– Вычисляйте сами, Ватсон, – отозвался его светлость, усмехаясь до ушей, точно довольный пес. – Все факты у вас есть. Вычисляйте сами, и сообщите мне ответ.

Вудворд, слегка уязвленный подобным легкомыслием, собрал одежду и убрал ее назад в шкаф.

– А как там дела у Бантера? Прозвонился ли?

– Пока все без толку.

– Ох! – ну да ладно, пожалуй, надо бы заняться фотографиями. А закончить обзвон можно и дома. Бантер!

– Ох, послушайте, Вудворд, вы будете возражать, если я сниму у вас отпечатки пальцев?

– Отпечатки пальцев, милорд?

– Боже милосердный, вы что, пытаетесь повесить что-то на Вудворда?

– Что повесить?

– Ну… я думал, отпечатки пальцев снимают только у грабителей и всякого сброда.

– Не совсем. Нет – вообще-то мне нужны отпечатки пальцев генерала, чтобы сравнить их с другими, добытыми мною в клубе. На трости есть превосходные образчики, так что мне необходимы еще и «пальчики» Вудворда – просто убедиться, что я ничего не путаю. Пожалуй, сниму-ка я заодно и ваши тоже! Очень может быть, что и вы схватились за трость, сами того не заметив.

– А, понимаю. Не думаю, чтобы я к этой штуке прикасался, но, как вы говорите, лучше лишний раз проверить. Забавно, ничего не скажешь! Просто-таки в духе Скотленд-Ярда. А как это делается?

– Бантер вам покажет.

Бантер тотчас же извлек на свет небольшую подушечку для печати, валик для нанесения краски и несколько листов белой и гладкой бумаги. Пальцы обоих кандидатов тщательно обтерли чистой тряпицей и прижали сперва к подушечке, затем к листам. Полученные таким образом образчики пометили этикетками и убрали в конверты, после чего набалдашник трости слегка присыпали серым порошком, и на слоновой кости проступили великолепные отпечатки пальцев правой руки: тут и там они накладывались один на другой, оставаясь при этом вполне различимыми. Фентиман и Вудворд завороженно наблюдали сие занятное чудо.

– Хорошо получились?

– Превосходно, сэр; отпечатки абсолютно не схожи ни с одним из образчиков.

– Тогда разумно предположить, что они оставлены генералом. Поторопитесь там с негативом.

Бантер установил фотокамеру и принялся ее настраивать.

– Разве что отпечатки принадлежат мистеру Оливеру, – заметил майор Фентиман. – Знатная вышла бы шутка, вы не согласны?

– И впрямь так, – согласился несколько опешивший Уимзи. – Отличная шутка – в чей-то адрес. А на данный момент, Фентиман, я не уверен, кому из нас следует смеяться.

Глава 7

Девятка бубен

Учитывая проявку фотографий и телефонные звонки, было очевидно, что Бантеру предстоит хлопотный вечер. Так что его светлость заботливо предоставил дворецкому квартиру на Пикадилли, а сам отправился погулять и поразвлечься на свой странный лад.

Сперва лорд Питер посетил одну из тех контор, что ведают размещением объявлений в прессе. Здесь он составил короткое обращение к водителям такси и договорился, чтобы текст сей опубликовали при первой же возможности во всех печатных изданиях, представляющих интерес для представителей помянутой профессии. Трем водителям предлагалось срочно связаться с мистером Дж. Мерблзом, адвокатом из Стейпл-Инн, который щедро вознаградит их за беспокойство и потраченное время. Требовались: во‐первых, водитель, забравший престарелого джентльмена из особняка леди Дормер на Портмэн-сквер или в непосредственной близости от такового вечером десятого ноября. Во-вторых: водитель, посадивший в такси престарелого джентльмена у дома доктора Пенберти на Харлей-стрит после полудня или вечером десятого ноября. И, в‐третьих: водитель, доставивший все того же престарелого джентльмена к дверям клуба «Беллона» между десятью и двенадцатью тридцатью утром одиннадцатого ноября.

«Хотя, вероятнее всего, – размышлял про себя Уимзи, платя по счету за публикацию объявления на протяжении трех дней, если заказ не отменится, – у этого Оливера есть машина, и он сам подвез старика. И все-таки попытка не пытка».

Следующим пунктом программы Уимзи, со свертком под мышкой, кликнул кэб и назвал адрес сэра Джеймса Лаббока, известного химика-аналитика. По счастью, сэр Джеймс оказался дома и искренне обрадовался гостю. Коренастый, широкоплечий, с красным лицом и сильно вьющимися седыми волосами, он принял его светлость в лаборатории, где руководил проведением пробы Марша[11] на содержание мышьяка.

– Вы не посидите минутку, пока я не закончу?

Уимзи уселся на предложенный стул и с интересом засмотрелся на ровное пламя бунзеновской горелки, играющее на стеклянной трубке, в узком конце которой медленно скапливался и загустевал темно-бурый осадок. Время от времени химик понемногу подливал в воронку омерзительную на вид жидкость, откупоривая склянку; один раз ассистент добавил еще несколько капель, в которых Уимзи распознал