как поступать. Ты ведь никогда не ошибаешься, верно? А предположим, что дело дойдет до суда и на издержки уйдут тысячи и тысячи фунтов, э? Что тогда, миссис Ума Палата?

– Если возникнет необходимость, пусть в суд обращается ваш брат, – разумно предложил Уимзи. – Если он выиграет, денег на судебные издержки у него окажется предостаточно, а если проиграет, ваши семь тысяч останутся при вас. Ступайте к Мерблзу – он все уладит! Или – вот что я вам скажу! – займусь-ка я нашим общим другом Мак-Стюартом и посмотрю, нельзя ли как-нибудь перевести долг на меня. Он, конечно, ни за что не согласится, если узнает, что речь идет обо мне, но, может быть, через Мерблза дело провернуть удастся. А тогда мы пригрозим ему разборками по поводу взимания грабительских процентов и все такое прочее. То-то поразвлечемся!

– Чертовски великодушно с вашей стороны, но я бы предпочел оставить все как есть.

– Как угодно, как угодно. Но, в любом случае, обратитесь к Мерблзу. Он вас вызволит. Впрочем, не думаю, что завещание станут оспаривать в судебном порядке. Если выяснить, кто кого пережил, не удастся, думаю, что вам с мисс Дорланд разумнее всего сговориться полюбовно за пределами зала суда. При любом раскладе, так оно и по справедливости выйдет. А почему бы, собственно, и нет?

– Почему? Да потому, что эта негодяйка Дорланд требует свой фунт плоти. Вот почему!

– Да ну? Что же это за женщина?

– Да одна из этих современных девиц, обитательниц Челси. Страшна, как смертный грех, – и абсолютно бесчувственная. Малюет картинки – мерзких, костлявых проституток с зеленой кожей, голышом, в чем мать родила. Небось думает, что если уж не состоялась как женщина, так давай лезть в интеллектуалки! Неудивительно, что в наши дни человеку приличной работы ни за что не найти: повсюду эти упрямые ослицы с сигаретами в зубах, корчат из себя невесть что: тоже мне, гении, тоже мне, деловые женщины!

– Ну, право же, Джордж! Мисс Дорланд ни у кого работу не отбивает; ну не сидеть же ей целыми днями сложа руки в компаньонках у леди Дормер! И что плохого в том, что она пишет картины?

– Ну а почему бы ей и не побыть компаньонкой? В прежние времена тысячи незамужних девушек состояли в компаньонках, и уж поверь, милая моя женушка, жили они куда счастливее, нежели в наши дни, когда принято плясать под джаз, щеголять в коротких юбках да думать только о карьере! Ни тебе скромности, ни возвышенных чувств! Деньги, деньги да скандальная репутация – вот и все, что нужно современной девице! Вот за что мы сражались в войну – вот к чему мы пришли!

– Джордж, не уклоняйся от темы. Мисс Дорланд вовсе не танцует под джаз…

– Я и не уклоняюсь. Я говорю о современных девицах. Я не имею в виду конкретно мисс Дорланд. Но тебе непременно надо перейти на личности! Типично женский подход! Спорить на общие темы вы вообще не умеете – всегда умудряетесь свести разговор к одному-единственному частному случаю! Вечно уходите от вопроса!

– Я не уходила от вопроса. Мы начали говорить о мисс Дорланд.

– Ты сказала, что невозможно ограничиться ролью компаньонки, а я ответил, что в прежние времена немало исключительно милых девушек жили себе в компаньонках – и не тужили!

– Вот уж не уверена.

– А я зато уверен. Как сыр в масле катались! А заодно выучивались и мужьям угождать. Небось не бегали по офисам, да клубам, да вечеринкам, как в наши дни! И если ты думаешь, что мужчинам это по душе, я честно и откровенно скажу тебе, женушка: ничего подобного. Мужчины терпеть не могут вертихвосток.

– А это важно? Я хочу сказать, в наше время о том, чтобы подцепить мужа, как-то меньше думают.

– Ну да, конечно! Для вас, феминисток, муж – что пустое место! Любой сгодится, были бы у него деньги…

– Почему же «для вас, феминисток»? Я не утверждала, что разделяю эти взгляды. Мне вовсе не нравится работать…

– Ну вот, нате вам! Опять на свой счет приняла. Я отлично знаю, что работать тебе не нравится. Я отлично знаю, что ты работаешь только потому, что я превратился в жалкую развалину. Вовсе незачем напоминать об этом всякий час. Я знаю, я – неудачник. Благодарите свои звезды, Уимзи: когда вы женитесь, вам будет на что содержать супругу.

– Джордж, ты не имеешь права так говорить. Ничего подобного я в виду не имела. Ты сказал…

– Я помню, что я сказал, но ты все восприняла превратно. Как всегда, впрочем. Спорить с женщиной – все равно что воду в ступе толочь. Нет, довольно! Ради всего святого, не начинай все сначала. Мне нужен глоток чего-нибудь крепкого. Уимзи, вы ведь со мной выпьете? Шейла, скажи служанке миссис Маннз, пусть сходит принесет полбутылки «Джонни Уокера».

– Милый, а может, ты сам сходишь? Миссис Маннз очень не нравится, когда мы посылаем девочку с поручениями. В последний раз она такой скандал закатила!

– Ну и как я, по-твоему, могу пойти? Я уже ботинки снял. Вечно ты суетишься по пустякам. Ну и что с того, если мамаша Маннз и пошумит немножко? Не съест же она тебя!

– Конечно, не съест, – вступился Уимзи. – Но вы подумайте о развращающем влиянии пивной на неискушенную душу служаночки миссис Маннз! Я всецело одобряю миссис Маннз. У нее материнское сердце. Я сам превращусь в святого Георгия и спасу служанку миссис Маннз от Синего Дракона! Ничто меня не остановит. Нет, дорогу показывать не нужно. У меня врожденный нюх на злачные места. Завяжите мне глаза, скрутите руки за спиной – и я отыщу паб даже в густом желтом тумане.

Миссис Фентиман проводила гостя до входной двери.

– Джордж невесть чего нынче наговорил, но вы уж на него не обижайтесь. У него живот разболелся, вот он и злится. А из-за этих злосчастных денежных неурядиц бедняга просто извелся.

– Все в порядке, – заверил Уимзи. – Я все отлично понимаю. Посмотрели бы вы на вашего покорного слугу, когда у него с желудком неладно! Вот на днях пригласил я одну юную леди в ресторан – омар под майонезом, меренги и сладкое шампанское – по ее выбору – о господи!

Его светлость состроил весьма выразительную гримасу и отбыл в направлении паба.

Когда он вернулся, Джордж Фентиман поджидал его на ступенях.

– Послушайте, Уимзи, – я вынужден извиниться; я вел себя как последний невежа. Всему виной моя несносная вспыльчивость. Дурной тон – вот как это называется. Шейла легла спать