бы этого не хотел, – ответил он сухо. – Не думаю, что мне стоило бы поменяться с вами местами. Я чувствую себя превосходно на своем месте. Мой мозг – это мой банк. Он приносит вполне приличные проценты, на которые можно жить, и это все, что мне нужно: ни в чем не нуждаться и честно платить по счетам. Я никогда не завидовал богатым.

– Мистер Бентам – философ, – вмешался, улыбаясь, его компаньон, мистер Эллис. – Людям нашей профессии, мистер Темпест, случается бывать свидетелями стольких взлетов и падений, что, наблюдая за переменами в жизни клиентов, мы и сами извлекаем для себя полезные уроки.

– Ах вот оно что! – весело ответил я. – Так это урок, который я так и не усвоил! Но должен признаться, что в настоящий момент я вполне доволен жизнью.

Они оба вежливо поклонились, и мистер Бентам пожал мне руку.

– Дело завершено, позвольте вас поздравить, – сказал он любезным тоном. – Если в будущем пожелаете доверить ведение своих дел другим, мы с партнером уступим им место. Ваш покойный родственник испытывал к нам глубочайшее доверие…

– В точности, как и я, уверяю вас, – перебил я. – Будьте любезны и впредь вести мои дела – и можете не сомневаться в моей благодарности.

Оба человечка снова поклонились, и на этот раз мы обменялись рукопожатиями с мистером Эллисом.

– Мы сделаем для вас все, что в наших силах, мистер Темпест, не правда ли, Бентам?

Бентам серьезно кивнул.

– А теперь, Бентам, – обратился к партнеру мистер Эллис, – не рассказать ли нам об этом? Или не стоит?

– Полагаю, – сентенциозно ответил Бентам, – что рассказать стоит.

Я переводил взгляд с одного на другого, не понимая, о чем идет речь. Мистер Эллис потер руки и заговорил, заранее неодобрительно улыбаясь:

– Дело вот в чем, мистер Темпест. У вашего покойного родственника была одна очень любопытная идея… Он был человеком проницательным и умным, но у него определенно была одна весьма любопытная идея… И возможно, если бы он ей полностью отдался, она привела бы его… да, она могла привести его в сумасшедший дом и помешать распорядиться его весьма обширным состоянием таким… э-э… таким справедливым и разумным способом, как это произошло в итоге. К счастью для себя и… э-э… и для вас, он не до конца проникся своей идеей и до последнего дня сохранил свои замечательные деловые качества и высокое чувство порядочности. Но я все-таки не думаю, что он избавился от этой идеи. Как вы полагаете, Бентам?

Бентам задумчиво смотрел на круглое пятно копоти на потолке, образовавшееся над газовой лампой.

– Полагаю, что нет… Определенно, нет, – ответил он. – Я думаю, он был совершенно убежден в своей идее.

– И что же это была за идея? – спросил я, потеряв терпение. – Он что, хотел получить какой-то патент? Придумал новый летательный аппарат и захотел таким образом избавиться от своих денег?

– Нет-нет, что вы! – И мистер Эллис тихим приятным смешком рассмеялся над моим предложением: – Нет, мой дорогой сэр, ничто механическое или коммерческое не могло захватить его воображение. Он был… э-э… я бы сказал, слишком серьезно настроен против того, что люди называют «прогрессом», чтобы помогать ему какими-либо новыми изобретениями или другими средствами. Видите ли, мне несколько неловко объяснять вам то, что кажется абсурдом и вымыслом, но… Во-первых, мы так и не знаем, как он нажил свои деньги, не так ли, Бентам?

Бентам кивнул и плотно сжал губы.

– Мы управляли крупными суммами, давали советы по вложениям капиталов и другим вопросам, но совсем не наше дело – знать, откуда взялись эти деньги. Не так ли, Бентам?

Его партнер снова степенно наклонил голову. Эллис продолжал, сложив ладони домиком и легонько потирая кончики пальцев:

– Нам доверяли, и мы старались оправдать доверие, проявляя… э-э… деликатность и преданность. И только после многих лет нашего сотрудничества клиент упомянул свою… э-э… свою идею. Чрезвычайно странную и необыкновенную. Короче говоря, суть в том, что он продал душу Дьяволу и что его состояние – один из результатов этой сделки!

Я от души расхохотался и воскликнул:

– Что за нелепость! Вот бедолага! Видимо, что-то повредилось у него в голове. А может быть, он употребил это выражение в переносном смысле?

– Думаю, нет… – полувопросительно ответил мистер Эллис, продолжая поглаживать кончики пальцев. – Наш клиент использовал фразу «продать душу Дьяволу» не как фигуру речи. Как вы полагаете, мистер Бентам?

– Уверен, что нет, – серьезно ответил Бентам. – Он говорил о «сделке» как о действительном и свершившемся факте.

Я снова рассмеялся, но уже не так бурно, и сказал:

– Что ж, в наше время у людей бывают разные причуды: например, учения мадам Блаватской и мадам Безант, гипнотизм и все прочее. Неудивительно, что у некоторых все еще теплится глупое старое суеверие о существовании Дьявола. Но для человека вполне разумного…

– Да… э-э… да, – прервал меня мистер Эллис. – Но ваш родственник, мистер Темпест, был человек в высшей степени благоразумный, и эта… э-э… идея была единственной причудой его в высшей степени практического ума. Поскольку речь идет всего лишь об идее, вряд ли стоило даже упоминать об этом. Но может быть, и хорошо – и мистер Бентам согласен в этом со мной, – может быть, и хорошо, что мы об этом рассказали.

– Да, рассказали – и получили удовлетворение и облегчение, – подтвердил мистер Бентам.

Я поблагодарил их с улыбкой и поднялся, чтобы уйти. Стряпчие, как по команде, поклонились мне еще раз. Выглядели они почти как братья-близнецы, настолько сходный след оставила на их внешности совместная практика.

– Всего доброго, мистер Темпест, – сказал мистер Бентам. – Мне незачем заверять вас, что мы будем служить вам так же, как нашему покойному клиенту, в меру наших возможностей. Постараемся принести вам пользу в вопросах, где совет может оказаться кстати. Не нужен ли вам какой-либо аванс прямо сейчас?

– Нет, благодарю вас, – ответил я, чувствуя признательность к своему другу Риманесу: его щедрость позволила мне чувствовать себя совершенно свободно в общении с этими господами. – Я вполне обеспечен.

Как мне показалось, стряпчих несколько удивил такой ответ, но осторожность помешала им сделать какое-либо замечание. Они записали мой адрес в «Гранд-отеле» и отрядили клерка проводить меня. Я дал человеку целых полсоверена, чтобы он выпил за мое здоровье, и он охотно обещал это сделать.

Затем я прогулялся пешком по судебному кварталу, пытаясь осознать, что все происходящее не чудесный сон и я на самом деле пятикратный миллионер. По счастливой случайности, заворачивая за угол, я столкнулся лицом к лицу с тем самым издателем, который накануне вернул мне