Парри не воспользовался устным разрешением и вместо Рима уехал в Лион. Перед отъездом он сообщил нунцию, что должен уехать, так как не чувствует себя в безопасности. Кроме того, разжигая любопытство римского престола, Парри поведал своему новому другу иезуиту Палмио, что собирается раскрыть план, который известен только Елизавете, ее главному фавориту (очевидно, лорду Берли) и ему, Парри, служившему королеве 14 лет (в эту цифру были включены и годы, проведенные в тюрьме). План настолько важный, что ознакомление с ним позволит папе нанести сильный удар королеве. После сообщения плана папе он, Парри, хотел уехать во Францию, но если этого потребовали бы интересы дела, он готов был оставаться в Риме, изолированным от всех людей. Не поехал же он в Рим, опасаясь дурного обхождения, которому подвергаются там англичане. Если папа все же перешлет ему паспорт для поездки, пусть отец Палмио не откажется в свою очередь направить этот паспорт в Лион.

Нанимаясь на новую службу, Парри не забывал и о старой. Из Лиона он отправил подробное донесение лорду Берли, где хвастливо сообщал, что дискредитировал перед Римом несколько особенно опасных английских эмигрантов и вообще клянется не жалеть жизни ради интересов всемилостивейшей королевы Елизаветы и посрамления католической интриги.

А между тем в Риме стали раскаиваться, что отпугнули ценного человека. Парри получил разрешение на проезд по всем папским владениям. Иезуиты хвалили нового агента за ум, добавляя, однако: только неясно, что у него на уме. Получив разрешение Парри, тем не менее, вместо Рима снова поехал на север – сначала в Орлеан (якобы для продолжения учебы), а потом, в конце 1583 г., – в Париж. Впоследствии в письме к кардиналу Комо доктор уверял, что разрешение якобы пришло слишком поздно.

В Париже Парри продолжал свою работу агента английского правительства: наблюдал за эмигрантами, рекомендовал подходящих людей для тайной службы. Одновременно Парри завязал тесные связи с главными представителями Марии Стюарт в Париже – Томасом Морганом и Чарльзом Пейджетом. Обе эти особы были в весьма натянутых отношениях с отцом Парсонсом и кардиналом Алленом. Это особенно устраивало Парри, поскольку и Аллен, и Парсонс считали доктора шпионом. В разговорах с Морганом Парри обсуждал вопрос об убийстве Елизаветы, причем уже невозможно установить, кому принадлежала инициатива в возбуждении этого вопроса.

Ночью 10 декабря 1583 г. две завернутые в плащи фигуры постучали в дом папского нунция в Париже. Это были Морган и переодетый в католического священника Парри. Через нунция Парри переслал новое письмо к кардиналу Комо, в котором извинялся, что не смог приехать в Рим, сообщал, что по просьбе друзей перебрался в Париж, поближе к Англии. Нунцию Парри показался весьма подозрительным, поэтому доктор так и не дождался ответа на свое письмо. Но это не смутило прожженного авантюриста. Через несколько дней он написал послание самому папе, сообщая, что собирается предпринять действия, которые принесут великую пользу всему христианству, и особенно интересам королевы шотландской, и просил отпущения папой грехов.

А пока это письмо двигалось в Рим, английский посол сэр Эдвард Стаффорд дважды писал Уолсингему и самой королеве о заслугах Парри. В письмах сообщалось, что доктор собирается вскоре вер нуться в Англию, где передаст ее величеству чрезвычайно важные сведения. Заручившись такими рекомендациями, Парри отправился в Лондон.

В январе 1584 г. Парри был принят Елизаветой. Он сообщил ей, что послан из Франции Томасом Морганом и иезуитами с одобрения папы, чтобы убить королеву. Парри скоро получит письмо из Рима, одобряющее этот проект. Само собой разумеется, что он вошел в заговор исключительно с целью разоблачить заговор перед Елизаветой.

А тем временем из Рима пришел ответ на письмо Парри. Несмотря на уведомление нунция о дурной репутации Парри, кардинал Комо направил ему письма папы и свое собственное, которые были пересланы авантюристу в Лондон. В этих письмах, составленных в очень любезном тоне, сообщалось об отпущении всех грехов и содержалось обещание щедрого воздаяния на небесах.

Письма, как и вся переписка Парри с Римом, были написаны в достаточно осторожных выражениях, с опаской фиксировать на бумаге какие-либо компрометирующие факты. План убийства королевы с Парри обсуждали только устно, к тому же доктор так и не добился прямого, вразумительного ответа.

Парри немедленно показал королеве письма, полученные из Рима. Несколько раз Елизавета удостаивала отличившегося разведчика личной аудиенцией и, что более важно, пожаловала ему солидную пенсию. А в ноябре 1584 г., благодаря влиянию двора, Уильям Парри был избран членом парламента от Квинсборо в графстве Кент.

Но королевская пенсия не спасла Парри от неизменно преследовавших его финансовых затруднений. Он так и не получил выгодной государственной должности, на которую явно рассчитывал. Эти факторы побудили достопочтенного члена парламента от Квинсборо снова приняться за работу.

Как раз в это время в Лондон вернулся некто Эдвард Невилл, который был, подобно Парри, английским шпионом во Франции, в городе Руане. Невилл испытывал острую нужду в деньгах и вдобавок имел зуб на лорда Берли. Шпион считал себя наследником лорда Латимера, брата своего деда. Однако все состояние старого лорда досталось его дочери Доротти, бывшей замужем за сыном Берли. Немудрено, что не только Невилл был недоволен, но и власти считали Невилла подозрительной личностью. Парри пытался внушить Невиллу, с которым находился в дальнем родстве, что единственный способ повернуть фортуну в свою сторону – убить Елизавету. Доктор не раз возвращался к разговору на эту тему, но Невилл отказался обсуждать ее. Через некоторое время Пари напомнил Невиллу о плане убийства Елизаветы. На этот раз тот не выдержал и донес на своего родственника Уолсингему.

Получив донос, Уолсингем и сама Елизавета находились в затруднении, не зная, на что решиться. Уолсингем вызвал Парри для дружеской беседы и спросил, заводил ли тот с кем-либо разговор о покушении на королеву, конечно, с целью разоблачить подобные планы. Сначала Парри полностью отрицал, что велись разговоры подобного рода, но потом неожиданно вспомнил, что действительно беседовал об этом со своим родственником Невиллом. Вопрос обсуждался, разумеется, исключительно в теоретическом плане, речь, мол, шла об оценке доктрины, которая излагалась в новой книге кардинала Аллена, утверждавшего, что позволительно убить монарха, если это в интересах укрепления католической веры. Парри добавлял, что он не вел никаких бесед о покушении на королеву Елизавету. При очной ставке с Невиллом Парри объявил, что против него имеется свидетельство лишь одного лица, а согласно закону, принятому в 1552 г., для обвинения в государственной измене требовались показания не менее, чем двух свидетелей.

Арестованный после разговора с Уолсингемом, Парри составил письменное «признание» – в нем было много ложных утверждений, в том числе явных наговоров на самого себя. Неизвестно, как удалось вырвать у бывшего шпиона этот документ. Говорят, Пари не пытали, однако на него было оказано давление угрозой применить пытку. Было ли достаточно такой угрозы, чтобы заставить столь опытного человека сделать признание, которое обрекало его на смерть? Тщетно доказывал он, что его вынудили написать признание. Ведь формально Парри все же вступил в изменнический заговор с целью убийства королевы. Суд исходил из того, что существовал католический заговор, что Парри по поручению римского папы принял на себя исполнение плана убийства Елизаветы. Для этой цели, якобы, Парри и приехал в Лондон, сделав вид, что выдает королеве заговор папистов.