незапоминающимся личиком. Оба глаза затянуты рубцовыми белыми бельмами.

Откинулась к спинке дивана. Взор – вверх, куда-то мимо меня.

Молчит. Я молчу тоже. Чувствую себя естественно, будто всю жизнь здесь сижу. Достаю из кармана бумажку с сахаром и вместе с цветами сую Ванге в руки, одновременно здороваясь по-болгарски:

– Здравей, Ванга.

– Здравей, – несколько механически отвечает она. Бумажку с сахаром быстро и небрежно, не развернув, бросает в корзину. Долго и тщательно ощупывает цветы.

– То е Мария?.. То е Елена?..

Беляна переводит:

– Кто для вас Мария? Кто – Елена?

Жму плечами – еще не врубаюсь, о ком речь.

Ванга:

– Через твои цветы твои умершие женщины пришли сюда. Мария тебе кто, бабушка?

– Да, бабушку звали так. (Тут понял…)

– А Елена кто? Твоя мать?

– Да, маму звали Елена Аркадьевна.

– Вижу Марию. Вижу Елену. Они обе здесь. Они о тебе заботятся. Беспокоятся за тебя.

– …

– Твоя мать не в России родилась. Слышу французскую речь.

Правильно: мама родилась в Бельгии, в Антверпене, где дедушка и бабушка жили несколько лет и говорили по-французски. Дед и в последующей российско-советской жизни вставлял иногда в речь французские слова и фразы.

– Да, моя мама родилась в Бельгии. Первые пять лет жила там.

– Мария говорит по-французски.

Рассказывая сейчас, удивляюсь, насколько я был спокоен тогда, спокоен до тупости – фантастичность происходившего осозналась только потом. Ни при каких обстоятельствах никто не мог знать, тем более в Болгарии, что мама моя родилась во франкоязычной стране Бельгии: я никому этого не рассказывал и сам вспоминал очень редко. А Ванга узнала сразу – услышала и увидела».

«Это была очень удивительная история. Я ее никогда не забуду, – рассказывал журналистам болгарский борец греко-римского стиля Александр Томов [77]. – Однажды я привел к Ванге своего приятеля – у него были проблемы. Заодно поинтересовался, что бабушка скажет мне.

Вангелия подумала немного, а затем произнесла такую фразу:

– Сашко, в мае наконец закончатся твои муки.

И в мае я получил травму, вспомнил слова бабушки и решил, что вот оно, то, о чем говорила прорицательница: я теперь из-за травмы не смогу участвовать в Олимпиаде (как раз были запланированы Олимпийские игры‐84 в Лос-Анджелесе [78]). И только чуть позже я узнал, что речь шла о бойкоте игр [79] социалистическими странами».

Мало кто знает, что у младшего сына знаменитого российского поэта Евгения Александровича Евтушенко [80] – Антона – были проблемы с опорно-двигательным аппаратом.

И, конечно, измученные волнениями за свое чадо, родители старались сделать для Тоши все, что только могли. Мальчика осматривали и лечили российские врачи на родине, английские – в Лондоне, родителям советовали прибегнуть к сложному терапевтическому лечению, к индийским методикам, ни в коем случае не забывать про массаж…

В этот сложный отрезок жизни Евтушенко узнал о Ванге и решил поискать ответ на тревожащий его вопрос у болгарской прорицательницы.

Разговаривал с бабушкой Вангой Евгений Александрович, обратившись за помощью к болгарскому поэту и переводчику Любомиру Левчеву [81].

Бабушка утешила Евтушенко: массаж не отменять, а когда мальчик вырастет, о своих проблемах с ногами и не вспомнит. И тут же, как рассказывали очевидцы, поругала своего гостя:

«Почему вы не даете ребенку воды? Часами его изматываете, он столько энергии тратит, как если бы бегал, просит пить, а вы не даете. Ведь вода – это жизнь, вода – это здоровье. Никогда не понимала матерей, которые кричат детям: «Не пей воду!» Как это не пей? Он целый день из сил выбивается, вода ему необходима. А в вашем случае особенно – много воды, сколько захочет, столько и давайте. Не лишайте ребенка питья!»

А еще воспоминание от писателя, поэта и ученого Валентина Сидорова:

«Ванга встретила меня шумным восклицанием, лестным для меня, но поскольку это имело сугубо личный характер, я его здесь не привожу. Голос резкий, отрывистый. Форма обращения, иной она не признает, на ты. Утверждения, которые она формулирует весьма категорично, перемежаются самыми разнообразными вопросами. Но если в ответе есть несоответствие или неточность, тут же со смехом поправит тебя. Тем самым как бы заранее предупреждает: хитрить со мной или о чем-то умалчивать не надо; это бесполезно. Ванга спрашивает:

– А где живут твои родители? Где они находятся сейчас?

Я отвечаю: живут в Воронеже, там сейчас и находятся.

На несколько мгновений Ванга отключается от разговора и вдруг решительно и убедительно восклицает:

– Не, не. Их сейчас нет в Воронеже, они у тебя, в Москве.

На другой день я не поленился: звоню к себе. И что же: к телефону подходит мать. По каким-то делам они с отцом неожиданно приехали в Москву. Поездка не планировалась, я ничего о ней не знал, и потому никакой информации на этот счет ни в моем сознании, ни в моем подсознании не имелось».

Доктор Вера Китова была известным в Болгарии специалистом, врачом дипломатического корпуса, много лет проработавшим в Африке. Она с удовольствием рассказывала журналистам, как в свое время неотлучно дежурила у постели захворавшей тетушки Ванги.

«В 1973 году Вангелия Гуштерова приехала на лечение во Вторую городскую больницу. Я тогда была молодым врачом. Ванга лежала в палате одна. Хотя нет. С ней была исполнявшая обязанности секретаря младшая сестра Любка. Тетя Вангелия сама пожелала, чтобы ее привезли к нам, хотя у нее уже тогда была возможность лечиться в правительственной клинике или в клинике при Военно-медицинской академии.

Прорицательница пробыла у нас два месяца и за это время успела подружиться со всеми врачами, медсестрами, нянечками и другим персоналом. Однажды она объявила, что хочет остаться со мной наедине. Я, если честно, испугалась, напряглась и все ожидала, что же произойдет дальше.

Тетушка Ванга села, изогнулась, замерла и вдруг сказала:

– Твой дедушка Христо сейчас вошел в эту дверь, Верочка.

Я не успела познакомиться с дедушкой – он умер до моего рождения, но я точно знала, что да, был такой дедушка – Христо – в нашей семье.

– А вот и дедушка Димитр сюда пришел, – сказала прорицательница.

И дедушку Димитра я не знала, слышала только его имя и рассказы родных о нем.

– Вот… Твои дедушки стоят теперь у дверей и смотрят на тебя, – продолжала тетя Ванга. – Они говорят мне, что скоро ты будешь сдавать экзамен и тебе следует особенно подготовиться в области французской медицины и по теме желез внутренней секреции.

Я действительно специализировалась в этой области, занималась изучением поджелудочной железы. На экзамене я получила два билета: вклад старой французской школы в развитие гастроэнтерологии и доброкачественные опухоли поджелудочной железы. Ответила я на «отлично», так как последовала совету тетушки Ванги и готовилась именно по этим темам.

После того как