– А ты прячешься от своего мальчика-зайчика?

– Почему это он мальчик-зайчик?

– Всегда такой причесанный, – улыбнулся Яровой.

– Тебе б самому причесаться не мешало.

Но Яровой только нарочно взъерошил волосы еще больше. Затем так внимательно посмотрел на меня, что на секунду я не знала, куда себя деть. И эта сумрачная комнатка показалась мне еще меньше, чем была на самом деле.

– Ты сегодня как-то необычно выглядишь, – наконец произнес Никита.

Это он, вероятно, про мой макияж. Или про глупое платье Тутти.

– Мой протест миру, – сказала я с вызовом.

Никита немного помолчал, а потом засмеялся. Так громко и заразительно, я даже испугалась, что нас услышит Василевский. Марк по-прежнему стоял возле моего подъезда и ждал, пока его пес обнюхает все близлежащие кусты. Конечно, вряд ли Василевский пойдет проверять, кто там так расшумелся, но вполне может разобрать наши голоса.

– Блин, Никита, заткнись, – зашипела я, схватив Ярового за рукав джинсовки и попытавшись унять его дикий хохот. – Ты всегда смеешься над тем, что совсем не смешно. И держи свой наушник!

– Ты просто бунтарь в кукольном платье, – проговорил Яровой, забрав наушник и оглядев меня с ног до головы.

– Это долгая история, – только и сказала я.

Раньше я бы выложила ему все, что случилось. Но сейчас Яровой даже не уточнил, что же со мной произошло. Я снова выглянула в окно. В доме напротив, как по команде, зажегся свет.

– Если он тебе нравится, почему ты прячешься? – спросил Никита. Что ж, вполне логичный вопрос.

– Он мне не нравится, – покраснела я. Наверняка Никита видел мои позорные метания под тополем. – Ну, может, нравится, но совсем чуть-чуть.

– Понятно, – кивнул Яровой.

Но меня от охватившего смущения будто прорвало:

– Ирка сказала, что следующий шаг обязательно должен быть за мной. А я не знаю, как это – шагать кому-то навстречу, понимаешь?

Никита молча смотрел на меня.

– Зачем я тебе это сказала? – рассердилась я на себя.

– Действительно, – согласился Никита. – Хочешь, помогу?

– С Марком? А как? – засомневалась я. – Ты только можешь морды бить парням, которые мне нравятся.

Никита на мой выпад никак не отреагировал. Полез в карман джинсовки и достал оттуда старенький серый айпод «Нано».

– Твой прилизанный Маркуша сегодня в раздевалке оставил. Не успел ему отдать после физры, он уже умчался. Вот и шагай к нему навстречу вместе с айподом.

Я тут же протянула руку и взяла плеер. Что ж, отличный повод начать разговор с Василевским.

– Спасибо, – сказала я, покрутив в руках айпод. – Помог.

– Не просто так, – сверкнул белозубой улыбкой Чеширского кота Яровой.

– Кто б сомневался, – проворчала я, вспомнив недавнюю контрольную по химии. После нее Ирка уже была назначена до конца лета ответственной за вынос мусора. – У вас с Даней ничего просто так не бывает.

Никита, испытывая мое терпение, продолжал расслабленно улыбаться и молчать. Что он задумал? Терпеть такое поведение не могу. И оскал этот тоже. Еще не хватало потом весь вечер прокручивать в голове улыбающегося Ярового.

– Отмажешь меня от лагеря? – наконец попросил Никита. – Правда, не хочу никуда ехать. Такое сборище народу вообще не для меня. Мне надо отдохнуть.

Теперь настала моя очередь глазеть на Никиту. Громкая музыка в его наушниках перестала играть, и в домике стало совсем тихо. Только деревья во дворе шумели листвой.

– Хорошо, – кивнула я. – Ты никуда не поедешь. Я найду тебе замену.

Никита снова улыбнулся.

– Спасибо. Ну что, Верона, вспомним молодость? В картишки?

Когда-то мы здесь сутками резались в карты.

– В картишки? – переспросила я.

– Ага, на раздевание, – Яровой поиграл бровями, а в его серых глазах запрыгали чертики. Конечно, никаких карт у Никиты с собой не было, это он так, снова хочет вывести меня из равновесия.

– Ты же знаешь, что я плохо играю в карты.

– Тогда сразу снимай с себя платье.

– Дурак!

Я, крепко сжимая в руках айпод Василевского, принялась на коленях выползать из домика, придерживая рукой край юбки.

– Спокойной ночи! – выкрикнула я, уже будучи на первом этаже. – Спасибо за айпод!

Яровой не отозвался. Что ж, кто бы сомневался.

Выбравшись из деревянного замка, я направилась по темному двору к своему подъезду. Пару раз обернулась к старому городку, точно зная, что Никита по-прежнему там и в эту самую секунду не сводит с меня взгляда. Странно, что за эти несколько дней мы общались с ним больше, чем за последние пару лет. А еще я вдруг осознала, что не испытываю к Яровому былой ненависти. Но и прежней любви тоже не было. Я больше не чувствовала абсолютно ничего, а это еще хуже.

* * *

После второго урока, когда большинство одноклассников уже покинули кабинет и отправились в столовую, к нашей с Иркой парте подошла Амелия Циглер.

– Привет! – поздоровалась она с нами. Голос у Амелии низкий и хриплый. И вообще, как уже говорила Ира, эта девчонка вселяет какой-то ужас.

Третьякова, которая уже собиралась подняться из-за стола, замерла на месте.

– Привет! – ответила я.

Ирка продолжала недоуменно таращиться на одноклассницу, будто к нам подплыло привидение.

– Ты отвечаешь за список в лагерь? – спросила у меня Амелия. И тон ее был каким-то насмешливым, будто я занималась глупостями. Чем-то это мне напомнило вчерашний разговор с Катериной в ресторане.

– Ну, я за него отвечаю, – произнесла я с вызовом.

Как-то раз мы сцепились с Амелией. Она только пришла к нам в класс и на первом же уроке уселась на мое место. Тогда я тактично попробовала объяснить новенькой, что так дела не делаются и лучше бы ей подыскать другую парту. Циглер место уступила, но при этом обозвала меня глупой Барби и посоветовала подыскать себе новые мозги. Произнесла она это так громко, что обидную реплику расслышали все одноклассники. Я никогда не имела недругов, поэтому меня тут же захлестнула волна возмущения. Я посоветовала Циглер остерегаться меня, но, конечно, ничего ей сделать не могла. Поэтому мы просто молча изредка друг на друга с презрением смотрели и ни разу толком и не общались. Зато Циглер могла запросто отпускать ядовитые шуточки в мой адрес. Она редко открывала в гимназии рот, но если уж и говорила, то что-нибудь неприятное обо мне. А тут пришла о помощи просить?

– Можешь включить меня в список? – спросила Амелия.

Я растерянно захлопала глазами, а Ирка вцепилась рукой в мое плечо. Мол, не смей!