Трей похлопал по плечу ее товарку.

– Ну же! – воскликнул он и сам удивился отчаянию в своем голосе. – Я кое-кого ищу. Это важно!

Вторая наркоманка внезапно встала, словно робот на батарейках, которые только что заменили, и взвизгнула:

– И кажись, милок, ты их нашел!

Трей не успел повернуться, как острая молния вонзилась ему в грудь, прошивая насквозь, короткая и горячая. Мгновение спустя сердце взорвалось от боли, и перед глазами Трея все померкло. Он повалился навзничь.

– У меня две пары.

Лу Гудман выложил десятки и восьмерки на стол. Он играл неплохо и старался постичь игру в покер в совершенстве, но это ему давалась тяжело. Гудман еще ни разу не выиграл у Мика Джонсона, который не представлял жизни без покера.

– Не густо, – заметил Джонсон с глумливой ухмылкой и выложил веером свои карты. – Кажется, ты платишь за мой завтрак.

«Лишь бы он не стоил тебе сердечного приступа, – мрачно подумал Гудман, наблюдая, как напарник засовывает в рот сразу два толстых оладушка, политых сливками и клубничным сиропом.

Детективы завтракали в кафе «У Денни» и делились добытой информацией.

Мик рассказал, что бывший любовник Лизы Флэннаган, Уилл Баден в отпуске, который проводит в Кабо-Сан-Лукасе. Было установлено, что в ночь убийства Лизы он со своей преданной и не очень счастливой супругой Валентиной находился в Мехико. Судя по всему, чета Баден планировала оставаться в Латинской Америке до тех пор, пока шумиха с убийством не затихнет и пресса не перестанет поминать по любому поводу романтическую связь миллиардера и погибшей девушки. О семье миссис Флэннаган не удалось найти практически никаких сведений. Родители умерли, детей нет. Родная тетка Лизы жила очень далеко и совсем с ней не общалась.

Гудман поделился сведениями о том, что Валентина Баден неплохо знакома с матерью Брендона Гролша, Фрэнсис. Звонок в офис благотворительного общества, которое возглавляла миссис Баден, оказался пустой тратой времени. Оставалось ждать возвращения Баденов.

Кроме того, было совершенно неясно, жив парень или мертв и откуда частицы его кожи взялись под ногтями жертвы. Ни бывшие одноклассники, ни друзья ничего не слышали о Брендоне с тех пор, как он свернул на кривую дорожку. И хотя Лу совершенно не хотелось принимать точку зрения Натана Гролша, он все больше склонялся к мнению напарника, что сын «мусорного короля» мертв.

Не добавила ясности в расследовании и находка, сделанная одним из стажеров, собиравших улики на месте убийства Лизы Флэннаган. Он обнаружил оторванный капюшон плаща, в который, по словам психотерапевта, была одета Лиза. На нем могли остаться отпечатки пальцев, и полицейские нетерпеливо ждали результатов экспертизы. Странным казалось и то, что на мертвой Лизе плаща не было.

В общем, следствие шло туго.

– Не доверяю я этой психотерапии, – буркнул Джонсон, и еще два оладушка провалились в большой рот. Некоторое время Мик жевал, прикрыв глаза. – И психотерапевтам тоже. Думаю, надо еще раз потрясти эту бабу.

Гудман нахмурился, заметив, с какой неприязнью напарник общался с доктором Робертс.

– Потрясти? На предмет чего?

– Пусть покажет свои записи. – Джонсон выдавил сливки из баллончика прямо в рот. – Ну, про их сеансы с жертвой. Пусть все показывает!

– Это конфиденциальная информация. Записи врача нельзя так просто изъять. Нужен ордер, – предупредил Гудман.

Джонсон фыркнул:

– Да она не врач! Она мозгоправ! Эта баба знает о медицине не больше, чем гадалка на картах Таро.

– Это не так, Мик, – примирительно сказал Лу. – И твое отношение мне кажется предвзятым. Не понимаю твою неприязнь.

– И не поймешь. Никогда, ха!

– Это еще что значит?

– А то, что эта психотерапевт хороша собой. А ты падок на красоток.

– А ты, конечно, нет? – Гудман отодвинул чашку с остывшим кофе. Ему не нравилось это кафе. Он вообще не понимал, почему его коллеги предпочитают простую жирную еду, которую подавали «У Денни». – Да и не столь важно, хороша собой эта доктор или нет. Мы не можем изъять ее записи. Так что вычеркни миссис Робертс из своего списка и сосредоточься на Баденах. И нам необходимо найти Брендона Гролша.

Джонсон хмыкнул, но ничего не сказал. В этот момент зазвонил его телефон.

– А? – спросил он, отвечая на вызов, и внезапно перестал двигать челюстями. Медленно опустив вилку, Джонсон смотрел на Лу, но явно не видел. Судя по всему, звонивший изрядно удивил толстяка. – Да, уже едем, – буркнул он и отключился.

– Что случилось?

– Помнишь Трейвона Реймондса? – спросил Джонсон, вставая. – Тот пронырливый черный, что сидел в приемной Робертс?

– Парнишка с ресепшена, – кивнул Гудман. – И что?

– Его нашли порезанным неподалеку от места убийства Лизы Флэннаган, причем без одежды. Множество ножевых ранений, одно в сердце.

– Дьявол, – прошептал Гудман. – У нас что, серийник?

– Пока нет. – Джонсон тяжело зашагал к выходу.

– Пока нет? – переспросил Лу, торопливо кидая на стол деньги.

– Трейвон Реймондс еще жив.

Клиника «Седарс-Синай» в сердце западного Голливуда всегда слыла местом, где лечатся звезды и богачи. Тут умерли Фрэнк Синатра и Ривер Феникс, тут родились дети Майкла Джексона, а в психиатрическом отделении лечилась Бритни Спирс.

Тем не менее в таком известном месте работал вполне обычный медперсонал, который помогал вполне обычным людям – жертвам катастроф, потерпевшим от насилия, страдающим мигренями и получившим травмы при падении с роликов. Одним из лучших хирургов клиники считался худощавый иранец Роберт Раманьян, который только что прооперировал Трейвона Реймондса – точнее то, что осталось от бедняги Трея.

– С ним можно поговорить? – взволнованно спросил Гудман. – Его ответы могут пролить свет на дело.

Врач тяжело вздохнул. Операция длилась шесть часов, и Раманьяну было не до двух нетерпеливых полицейских в приемном покое.

– Боюсь, вы не совсем понимаете, детектив, – со всем возможным терпением откликнулся он. – Мистер Реймондс очень пострадал. Он на сильных препаратах и сейчас спит. Операция прошла успешно, однако пациента едва ли можно назвать счастливчиком. Левый желудочек сердца почти разорван в клочья.

Гудмал побледнел.

– Все настолько…

– Нож вошел прямо в сердце, – пояснил хирург. – Мы сделали все, что было в наших силах, но это не означает, что он не умрет в ближайшие часы.

– Тогда нам точно надо с ним поговорить, – проворчал Джонсон. – Его можно разбудить?

– Нет, – коротко ответил врач и с неприязнью посмотрел на обливавшегося потом копа. – Нельзя.