— Не меня.

Он отвернулся и посмотрел в ночь. Его лицо отразилось на черном стекле, и сама Джессика была видна в нем, с бледным лицом и стиснутыми кулаками.

— Или я могу назначать Виллоу свидания. Это прекрасная возможность для меня разобраться в проблеме. С подругой она может не поделиться тем, чем поделится с близким мужчиной.

— Любовнику, вы хотите сказать? — сказала она негромко, но ее голос дрожал от возмущения. — Сказано вам, не смейте делать это.

Алекси повернулся к Джессике лицом. Откуда в нем эта нежность, уживающаяся с любопытством и почти животным желанием?

— Вы сами все затеяли. Доведите до конца.

— Это уже не про Виллоу, нет? — Джессика потемневшим взглядом смотрела на бросающего ей вызов мужчину. Сейчас она видела только страсть между ними, жаркую, брызжущую искрами.

Алекси шагнул к ней. Она не двинулась с места. Он взял ее лицо в ладони. Его глаза медленно закрылись, губы притронулись к ее губам. Поцелуй длился, согревал и манил. Потом она почувствовала, что он улыбается.

— А вы очень теплая, миссис Стерлинг.

— Это от печки.

— Ага. И трясетесь. Хочется убежать и спрятаться? И от кого же прятаться, от меня или от себя самой?

Никто и никогда не прикасался к ней так. Никогда мужчина не смотрел ей в глаза так проникновенно.

— Успокойтесь, я присмотрю, чтобы с Виллоу ничего не случилось. Но будет легче приближаться к ней, если вы доверитесь мне настолько, чтобы я мог стать вашим другом.

— Любовником, — поправила она.

— Я бы хотел этого. Ощущать ваше тело своим, слышать ваши вздохи в любовной неге, целовать вас и гулять с вами рука в руке. И видеть, куда это заведет нас. Выбор за вами.

Джессику потрясла эта откровенность. Как и то, насколько нежно он держал ее. Тяжелое дыхание и напряжение мышц говорили ей, что он с трудом сдерживает себя. Она поняла: Алекси дает ей ощутить это, чтобы завоевать ее доверие.

— Я очень устала, — созналась она, склоняя голову на его плечо.

— Вам пришлось одолеть долгий путь.

— Знали бы вы, как он был долог и труден.

— Расскажите.

Под закрытыми веками Джессики замелькали картины детства. Нищая жизнь, пьяница-отец, мать, не способная справиться с дочерью, которой, конечно, хотелось лучшей жизни.

Что побудило ее выйти замуж в первый раз, слишком молодой? Надежда или просто желание убежать от прежней жизни?

А потом был Роберт, и ему нужна была ее сила, отчаянно нужна. Наверно, девушка, какую ищет Алекси, все еще живет где-то внутри нее.

Слеза поползла по щеке вниз и скатилась на грудь Алекси. Не нужен ей никто. Джессика оттолкнулась от Алекси и торопливо отвернулась.

— Так не годится, ни для вас, ни для меня. Я же могу устроить вам адскую жизнь, если переберусь сюда и начну изображать вашу любовницу.

— Можете.

— Я иду в отель.

— Да, конечно. В безопасное место, где вас никто не достанет. Откуда можно посылать приказы, не соприкасаясь с миром, с действительностью… с самою собой. Я провожу вас, и, пожалуйста, без возражений.

— Так, значит, вы приглядите за Виллоу?

Она обернулась к Алекси. Он смотрел в окно, руки в задних карманах. Наверно, он не такой человек, чтобы бросить женщину в беде.

— Позаботитесь о ней, несмотря ни на что? Несмотря на то, что может произойти между нами.

— Конечно. Но я хочу иметь вас у себя. Решайте.

* * *

Степановы сидели в мебельной мастерской вокруг огромного, сделанного на заказ обеденного стола из орехового дерева. Гладкую, уже отделанную поверхность покрывал кусок холста. Большая пластиковая коробка печенья с малиновой начинкой, испеченного Мэри Джо, покоилась на животе у Фадея. Он жевал одно из печений, обнимая коробку рукой, чтобы другие не посягнули на это лакомство.

— Значит, она уехала в Сиэтл. К тому времени, как вернется, мы должны все закончить. Хватит двух дней. Оборудование Алекси уже заказал, до обеда привезут. Микаил, Ярэк, сделаем, а? На то мы и мужчины, чтобы устроить женщину с удобствами. Новые полы, красивая маленькая раковина с зеркалом, красивая ванна на ножках…

— Я не знаю, вернется она или нет, — вставил Алекси.

— Чушь. Вернется. Ты Степанов или кто? Приедет к тебе. — Фадей кинул каждому по печенью. — Мне нравится эта твоя Джессика. — Осененный внезапной идеей, Фадей расплылся в широкой улыбке: — Вот что. Мы поставим еще хорошую кухонную плиту, и Джессика сможет печь тебе печенье. Не будешь больше объедать меня.

— Мы можем привести бригаду и вообще сделать весь дом, — предложил Ярэк.

— Но тогда у Алекси не получится его затея, — знающим тоном возразил Микаил.

Алекси равнодушно пожал плечами. Способности своих двоюродных братьев он знал: будут дразнить, пока не доведут до белого каления.

— Она о себе ничего не говорила. Только просила обеспечить защиту подруге.

Фадей кинул печенье молодому человеку, появившемуся в дверях мастерской. Райан Ван Долф, шурин Ярэка, выглядел так, как и положено выглядеть заядлому серфингисту, недовольному зимой. Он поймал печенье, снял пальто и мрачно уселся, жуя.

— Как тут дела?

— Алекси завел девушку. Теперь ему нужно быстренько привести свою берлогу в порядок, чтобы она могла у него поселиться. — Ярэк ухмыльнулся и поставил перед Райаном бутылочку апельсинового сока.

— Она еще ничего не решила, — перебил его Алекси. — Так что дразнить меня преждевременно.

— У Джессики Стерлинг есть власть, есть большая компания, которой она руководит, — задумчиво произнес Микаил. — Она очень энергична; когда она здесь, посвящает работе долгие часы. Я не вижу, как она от этого отойдет. И не понимаю, как она здесь задержалась — обычно такие люди редко отрываются от рабочего стола и на отдых надолго не выезжают. Виллоу ей приятельница, но…

— Виллоу кто-то беспокоит, и Джессика хочет, чтобы Алекси это прекратил. Потому и жить с ним собирается — чтобы находиться поближе к подруге. Конечно, она могла бы с тем же успехом жить в отеле или прямо у Виллоу, но наш родич настаивает, чтобы она оставалась у него, — объяснил Ярэк и подмигнул. — Времени не теряет.

— Прекрати, — жестко потребовал Алекси, но Ярэк только расхохотался.

Райан раздумчиво покачал головой.

— На Виллоу зол Каполо. Он утверждает, что происходит по прямой линии от Камакани, а Виллоу нашла доказательства, что это не так. И не ему одному она портит настроение. Копаясь в семейных историях для своей будущей книги об Амоте, многим успела потрепать нервы. Сидела бы уж тихо в своем мыльном магазине.

Он тоскливо вздохнул и любовно огладил одну из новых досок для серфинга, прислоненных к стене.