– Значит, ты считаешь, что мы здесь имеем дело с явным преступлением? Человека оставили в беспомощном состоянии, которое повлекло за собой смерть? – покачал головой Орлов, но было непонятно, соглашается он или отрицает сказанное. Закинув руки за голову, генерал сидел в кресле, глядя в стену над головами своих друзей.

Гуров поднялся и подошел к своему столу. Открыв папку, он переложил несколько листов бумаги, взял в руки один из них и, вернувшись к дивану, протянул листок Орлову:

– Мы попробовали составить фоторобот с соседями. Думаю, этот парень мало похож на оригинал, потому что, как назло, никто из соседей не мог разглядеть его лица, когда встречались с ним на лестнице. Тоже, между прочим, совпадение. Парень опускал голову, как будто смотрел себе под ноги, и на голове у него чаще всего был капюшон или шапочка, закрывавшая почти всю голову. Знаешь, есть такие, модные сейчас у молодежи головные уборы из тонкого материала, их даже летом носят.

– Та же морока была, – подтвердил Крячко, – что и с составлением фоторобота на девушку, которая навещала Колотова. Так что наклевывается у нас «совершенное группой лиц по предварительному сговору». Интуиция у тебя, Петр, железная, конечно, но, пока рядом только свои, расскажи, что тебе сразу в этом деле не понравилось, почему ты его даже из МУРа забрал к нам. Ведь ничего же особенного в нем не было. И в МУРе, скорее всего, все кончилось бы «отказным» из-за отсутствия состава преступления.

– Интуиция тут ни при чем, – задумчиво отозвался Орлов. – Или почти ни при чем. Видите ли, ребята, был я недавно на одном приеме в высшем, так сказать, обществе. Пришлось идти, положение обязывает. Так вот, между двумя работниками разных ведомств произошел разговор, которому я стал свидетелем. Один товарищ другому жаловался, что времена наступили страшненькие. Старику оставаться одному нельзя. Или сам стреляйся, или добровольно отписывай квартиру государству и беги в дом престарелых. Невозможно, говорит, от всего мира отгородиться, рано или поздно придется дверь открывать. А вокруг столько ухарей наплодилось, кому на стариков наплевать, и ничего святого у них за душой нет. Грабят, оставляют без квартир и все такое. И помянул старика Колотова.

– А, так у тебя информация была? – оживился Крячко, но генерал только покачал головой:

– Не было. Я заинтересовался, поговорил с каждым из них, особенно с тем, что Колотова поминал в разговоре. Оказалось, это лишь слухи и домыслы. Кто-то кому-то когда-то намекнул, что, возможно, все и не так, как выглядит. Но мне это и не понравилось. Если бы конкретно подозрения были относительно смерти Колотова, я бы, может, тем и ограничился, что попросил МУР разобраться, взять на контроль. А когда начинают ползти слухи – это уже не единичный случай, тут попахивает системой. А система возникает там, где начинает работать организованная группа или же создались условия для возникновения таких групп для такого рода преступлений. Вы, ребята, опера опытные, знаете, что для каждого вида преступлений должна сформироваться система условий.

– Это точно, – поддержал Крячко. – Помните, как в кризисные 98-й и 2008 годы происходил всплеск рэкета на загородных трассах? Когда снова объявились и активизировались банды, обиравшие дальнобойщиков, да и не только их?

– Нет, что-то здесь не так, – заговорил наконец Гуров. – Концепции нет. Всплеск преступности или определенных видов преступлений всегда базируется на экономическом фундаменте или юридических пробелах в законодательстве. Сейчас у нас определенная стабильность, перекосы, как в переходные периоды, в законодательстве почти отсутствуют. Я бы еще понял, коснись преступления тех, кто брал деньги в микрофинансовых конторах, а на них наехали коллекторы. Тут перекос есть, и кто-то упорно не хочет закрыть этот вид деятельности – коллекторские агентства, хотя они юридически незаконны. Передача права требования долга всегда была и есть акт трехсторонний. А у нас в стране без ведома и согласия должника его долгом распоряжается кредитор и абсолютно постороннее юридическое лицо. Но не в этом дело. Здесь что-то локальное, ребята, не системное.

– Поясни! – вскинул брови Орлов.

– Надо искать, что объединяет эти два случая. Должно быть что-то общее. Только тогда мы поймем, кому и зачем нужна была смерть этих заслуженных стариков. Ведь на имущество никто не посягал. Значит, что-то еще, кроме квартиры!

– По двум случаям? – с сомнением покачал головой Орлов.

– Не по двум, – вдруг вставил Крячко напряженным голосом.

– Что? – Гуров и Орлов переглянулись. – Ты о чем?

– Стоп, стоп, ребята! – Стас вдруг поднялся с дивана и начал ходить по кабинету, возбужденно потирая руки. – Мне тут в голову пришла одна мыслишка. Точнее, я вспомнил кое-что. Помнишь, Лева, тот вечер, когда Маша ногу подвернула в театре и мы ее возили в травмпункт?

– Ну? – Гуров свел брови у переносицы и тут же начал вспоминать тот злополучный вечер. Что такого знаменательного было в тот день, что имело бы отношение к этим странным преступлениям, которые еще и преступлениями-то называть рано? Нет доказательств, нет пока состава преступления.

Крячко закончил наконец расхаживать по кабинету и, остановившись возле кресла, на котором сидел Орлов, поднял руку с вытянутым указательным пальцем, как будто грозил кому-то.

– Я в тот вечер опоздал, помнишь? А когда прибежал, свет в театре уже починили.

– Ну-ну! – поторопил Гуров друга. – Не тяни!

– Там по дороге инцидент один случился. Как раз патрульная машина ГИБДД подъехала, «Скорая помощь». Я остановился, потому что две машины фактически перекрыли дорогу. Решил узнать, в чем дело, и попросить пропустить меня. В крайнем случае, чтобы разрешили развернуться и объехать по другой улице. Это было на 2-м Интернациональном проезде, а там одностороннее движение. Одним словом, я застал странную картину. Посреди дороги лежал старик, у обочины стояла машина, а какой-то парень сидел на бордюре, зажимал голову руками и причитал, что он не виноват, что было темно, а старик сам пулей выскочил из-за столба и бросился ему под колеса.

– Ну, ДТП, ну, сбил парень поздно вечером старика. И что? – внимательно посмотрел на Стаса генерал.

– Не знаю, – ответил тот. – Просто подумалось сейчас. Парень был очень искренним, когда доказывал, что не виноват.

– Ну, тебе-то с твоим опытом и не знать, как порой люди в такие минуты преображаются и становятся убедительными и красноречивыми, – задумчиво проговорил Гуров. – И потом, что общего ты увидел с нашими случаями? Только то, что погиб тоже пенсионер?

– Он был хорошо одет. Это был не нищий пенсионер, не бомж какой-то, не алкаш.

– Слабенький аргумент, – заключил Орлов. – Еще?

– Парень говорил, что ехал медленно, устал за день, дорога пустая, вот он и не спешил никуда. Я тоже подумал, а чего это он не спешил? Поздно ведь, все домой хотят в такое время. Сытный ужин, телевизор, может, рюмочка перед сном «с устатку», как говорится.

– А может, он рюмочку уже принял, поэтому и совершил наезд?