что мир перестает раскачиваться перед глазами!

Поправляю платье. Насухо вытираю лицо.

Пробираюсь во двор нашего дома тихонько, как будто воришка.

Впрочем, все спят. Меня вряд ли кто-то заметит.

И все равно. Мне почему-то кажется, что у меня на лице все написано. Что любой, кто увидит меня сейчас, тут же поймет, что произошло между мной и Давидом!

– Саида?

Вздрагиваю, когда в звенящей тишине меня окликает голос сестры.

– Тамила?

Останавливаюсь, как вкопанная.

– Ты чего разгуливаешь по саду? Да еще в ночной сорочке?

Нет, поверх нее Тамила накинула шелковый халатик. Но он полупрозрачный. Распахнутый на груди. Под ним легко читается кружевная ночная рубашка, больше похожая на вечернее платье. Почти одна паутинка. И практически полностью открытая грудь!

– Не спится, – Тамила пожимает плечами, как ни в чем ни бывало.

– Душно у меня в комнате. Спать не могу. Вот. Решила пройтись. Глотнуть свежего воздуха. А ты? Саида?

Она подходит почти вплотную.

И запах ее духов с феромонами, которые она бережет для особых случаев, резко бьет в нос.

– Это что?

Щупает мое платье.

– Откуда такая роскошь?

– Это?

Ох, я совсем о нем и забыла!

– Да так. Испортила свой сарафан. Пришлось одолжить платье у Лены. Повезло, что у нас с ней одинаковые фигуры.

– У Лены?

Тамила прищуривается так, что ее глаза превращаются в щелочки.

В любое другое время я бы попалась. Совсем не умею я врать! Но сейчас меня волнуют совсем другие чувства! И меньше всего я переживаю о платье!

– Саида. Это платье из последней коллекции! Я его только в журнале видела! Хотела заказать, но оно стоит как автомобиль! У твоей Лены точно не может быть такого!

– Ну… Не знаю, Тамил. Подделка, наверное. Или она сама пошила. Ты в дом возвращаешься?

– Нет. Прогуляюсь еще немножко. А ты иди, конечно. Наволновалась, наверное, из-за экзамена! Тебе выспаться нужно. Завтра мне расскажешь, как все прошло!

И почему мне впервые так неприятно смотреть на сестру?

Понимаю ведь. Что вовсе не сон она нагуливает здесь!

А ждет Багирова! Караулит!

И хочется схватить ее за руку. И насильно затащить в дом! А еще запереть на ключ в ее комнате!

Но…

Не стану же я ругаться с родной сестрой! Из-за чего? Из-за ловеласа? Ну уж нет!

И все равно. Даже глаз сомкнуть не получается. Сколько не убеждаю себя, что он того не стоит!

До самого рассвета расхаживаю по комнате. Всматриваюсь в окно.

Со странной удовлетворенностью замечаю, как Тамила возвращается в дом.

А Багиров…

Он возвращается только на рассвете.

Какой-то весь потрепанный. В дико смятой рубашке!

И руки сами собой сжимаются в кулаки!

Гулял всю ночь, наверняка! Быстро нашел мне замену!

И как же хорошо, что я ушла! Не поддалась полыхающей страсти наваждения!

Ведь… Как бы я смогла иначе смотреть ему утром в глаза? Да и вообще. Родителям в глаза как бы я смотрела?

А он?

Он уедет и забудет. И имени моего после не вспомнит!

глава 11

Еле заставляю себя выйти утром к завтраку.

Руки дрожат.

И…

Почему-то до сих пор кажется, будто на моих губах , как клеймо, горит ночной вчерашний поцелуй.

Уверена. Все сразу все увидят. Все поймут!

И…

Совсем не представляю, как после случившегося вести себя с Давидом!

Сделать вид, что ничего не было?

Но это не так!

То, что произошло, перевернуло мой мир! Намертво!

Вести себя, как пара?

Но мы не пара!

Он не ухаживал, и… Черт! Да то, что было вечером, даже и свиданием нормальным назвать невозможно!

С трудом заставляю себя перестать кусать губы.

Лицо горит огнем.

Собираюсь на этот завтрак так тщательно, как еще никогда не собиралась.

Стараюсь одеться элегантно. Но при этом поскромнее.

Не хочу, чтобы Багиров думал, будто я… Доступная!

Интересно. Что он вообще обо мне думает? И думает ли?

Ноги подкашиваются, когда иду в гостиную. Особенно, когда далеко от двери уже слышу его голос.

Уверенный. Бархатный. Сводящий с ума!

И его дыхание будто снова опаляет меня!

– Доброе утро, – здороваясь, усаживаясь за стол и ни на кого не глядя.

Но…

Давид ведет себя так, будто ничего и не было! Совсем!

Просто вежливый гость. Который виделся со мной всего лишь за семейным ужином!

Слова выдавить из себя не могу.

Еда почти не лезет в горло.

И очень стараюсь скрыть то, как дрожат у меня руки.

Зато Тамила в полной боевой готовности.

Ощущение такое, что она ночью не спала, а отправилась в салон.

Идеальный макияж и прическа.

Платье, которое могло бы сойти и за вечернее. Соблазнительное. Мало что прикрывающее.

Снова, как и за ужином, чувствую себя на ее фоне просто бледной молью!

К тому же, она умело, просто мастерски завладевает всем вниманием Давида.

Рассказывает кучу каких-то историй о городе и о себе.

Говорит без умолку.

А я…

Я лишь изредка поднимаю глаза.

И тут же снова опускаю их в тарелку, встречаясь с его взглядом.

В них горит пламя. Безумный огонь.

Одни взгляд, одна дикая вспышка золотых искр к его почерневших глазах, и будто нет никакой кухни. Словно мы с ним опять на той яхте. А вокруг темнота… Только вода и небо. И сумасшедшие звезды!

И сердце замирает, а после пускается вскачь, как безумное!

– Мы отправляемся на прогулку, – сообщает в конце завтрака отец.

– Все вместе. Обещали же, что покажем нашему гостю город. Самые красивые места. Какая удача, что у него сегодня свободный день.

– Я завтра уезжаю, – его голос бьет в самое сердце.

– Срочные дела. Но сегодня специально выделил время.

– Я… Не очень хорошо себя чувствую, – делаю последнюю попытку.

В горле пересыхает, хоть я и выпила уже целый графин воды.

Все как я и думала.

Он уедет.

И больше никогда здесь не появится.

Обо всем забудет!

Только вот моя жизнь уже никогда не будет прежней!

Как же хорошо, что вчера здравый смысл во мне заглушил наше безумие!

– Перестань, Саида. Это невежливо, – шипит мне на ухо мать.

Что ж. Приходится идти вместе со всеми.

Хотя я искренне не понимаю, зачем я понадобилась на этой прогулке.

Тамила берет Давида под руку. Они уходят вперед.

Она щебечет без умолку, включив все свои женские чары!

А мы с родителями идем позади. Так, что