Инспектор в знак неведения пожал плечами.

– Как правило, – продолжил мой друг, – подзорная труба служит для того, чтобы смотреть вдаль. Однако что мы видим здесь? – добавил он, подходя к стеклянной стене, чтобы осмотреть горизонт. Опушка леса, в пятистах метрах несколько кустов и большое поле… Ничего особенного на самом деле. Надеюсь, инспектор, что вскрытие обнаружит следы этого таинственного наркотического вещества… Иначе нам придется привлечь все свое вдохновение, чтобы найти решение этой загадки!

По дороге в Северн-Лодж Оуэн поделился со мной некоторыми сведениями, которые смог раздобыть по поводу нашего подозреваемого номер один, Пола Брука. С тех пор как мы виделись с Уэдекиндом, прошло более суток и мы не получали никаких новостей. Оуэн рассказал инспектору о визите Майкла, осторожно поведав о его свидетельствах. Полицейский посоветовал моему другу пока вести собственное расследование – вдруг до официального вмешательства у них появится общая версия. Имя Джона Брука заставило Уэдекинда несколько напрячься, и он попросил Оуэна, одобряя все его действия, быть очень осторожным.

Погода была великолепной, и в этот замечательный день конца мая мне никто не мешал вспоминать живопись Констебла, любуясь открывающимся из окон фиакра умиротворяющим сельским пейзажем. Мы ехали вдоль небольшого озера, в котором отражались маленькие, напоминающие клочья ваты облачка, так мастерски изображаемые этим живописцем. Мы находились далеко от вечной столичной суматохи, оставшейся в шести или семи милях от нас!

– На самом деле, – сказал Оуэн, – я больше думаю о Бруке-отце, чем о его сыне…

– Да пусть он идет своей дорогой, – бросил я, не отрывая взгляд от озера.

– Конечно, но, я надеюсь, не дорогой преступления! В любом случае, не знаю, обладает ли сын энергией своего отца, который вел достаточно оживленную и разнообразную жизнь, прежде чем стать богатым бумагопромышленником, что поставило его в ряды достаточно влиятельных персон этой отрасли.

В начале тысяча восемьсот семидесятых годов он совершил несколько путешествий на Балканы, где прожил некоторое время, поддерживая панславянское движение. Обратно Брук-старший вернулся в сопровождении молодой девушки, на которой вскоре женился и написал очень популярную книгу, затем занялся исследованиями в области геологии и нумизматики – и стал большим специалистом по древнегреческим и древнеримским монетам…

– Как и сэр Томас! Может быть, они знали друг друга?

– Я подхожу к этому. Брук написал монографию на данную тему и, кажется, собрал замечательную коллекцию. Потом он увлекся новой дисциплиной, которой посвятил некоторое время. Это египтология. В начале девяностых годов организовал несколько частных экспедиций для поиска захоронений фараонов. В списке членов этих экспедиций я обнаружил фамилию сэра Томаса, из чего, полагаю, следует, что они были достаточно хорошо знакомы. Результаты его поисков были более чем скромными, но этот вопрос требует тщательного изучения. В конце девятнадцатого века он полностью переключился на бизнес и, как известно, добился больших успехов. Это не помешало Бруку постоянно заниматься искусством и среди всего остального щедро помогать молодым талантам…

– Как, например, Майклу Денхему!

Оуэн, состроив гримасу, перевернул страницу своей записной книжки.

– Кажется, впрочем, сын мистера Брука, Пол, его единственный сын, создает отцу определенные проблемы…

– Избалованный ребенок?

– Избалованный, но не своим отцом, так как в период взросления всегда был праздношатающимся гулякой, как мы уже смогли убедиться. И теперь, в двадцать пять лет, получив какое-то художественное и литературное образование, он ведет достаточно праздную и замкнутую жизнь. Может быть, он будущий гений, – задумчиво добавил Оуэн.

– Гений преступления! – усмехнулся я.

– Именно в этом смысле я и высказался. Ну, думаю, мы приехали.

Северн-Лодж скрывался за зеленой изгородью. Это было чопорное аристократическое строение в георгианском стиле. Портик из белокаменных колонн выделялся на фоне коричневой кирпичной кладки, тронутой патиной со временем. Его большие окна сияли в лучах заходящего солнца.

Нас встретил пожилой слуга, который то и дело вздрагивал от непрестанного кашля. Взяв визитную карточку Оуэна, он удалился и, вернувшись через несколько минут, сообщил нам, что Пол Брук будет готов принять нас в саду. Мы прошли вслед за ним до конца дома, где в тени плакучей ивы стояли несколько стульев и стол из кованого железа. С этого места открывался приятный вид на большую лужайку, обрамленную рядами лип. Центральная грунтовая аллея, ведущая к утопавшему в цветах зданию, частично была скрыта от нас листвой деревьев.

У молодого человека были черные как смоль волосы, безусловно, унаследованные от славянских предков матери, так же как и матовый цвет кожи, прекрасно гармонирующий с темно-голубыми глазами. Он был строен, невысокого роста и широк в плечах. Пол показался мне более красивым юношей, чем Майкл Денхем, который тоже был хорош собой. Его взгляд был одновременно нежным и скрытным, как у человека с замкнутым характером, требующим возможности проявиться.

Пол вежливо поприветствовал нас, приглашая садиться, а затем поинтересовался целью нашего визита.

Оуэн, мастер поговорить, принялся представлять наш приход как самую естественную вещь в мире. Вспоминая о вызове, брошенном Амели на празднике, организованном Бруком-отцом, он поинтересовался, не имеет ли это происшествие отношения к недавней серии преступлений, и не может ли Пол Брук помочь выйти на возможный след.

Несмотря на красноречие Оуэна, я был поражен реакцией нашего хозяина, приятно удивленного сообщением.

– Какое совпадение! – воскликнул он. – Значит, вы и есть знаменитый Оуэн Бернс! Да, какое дьявольское совпадение! Вы приходите побеседовать со мной об этих убийствах, а я уже собрался искать вас, чтобы поговорить именно о них!

А затем, понижая голос, Пол сказал:

– Потому, что я знаю, господа, человека, который скрывается за всем этим…

Подозрения Пола были почти полностью идентичны подозрениям Майкла Денхема, только, разумеется, с перестановкой ролей. По его мнению, убийцей был не кто иной, как молодой художник, и «эта бессовестная личность» появилась только для того, чтобы совершенно бесстыдным образом нарушить его личную жизнь. Стоило с недоверием отнестись к его видимому спокойствию и внешнему блеску, за которым скрывалось нечто очень решительное, способное жестоко потеснить соперника, в данном случае его, Пола Брука. Майкл был готов на все, и особенно на то, чтобы первым принять вызов Амели.

Несомненно, опасаясь, что кто-нибудь может злоупотребить нашей беседой, Пол предложил продолжить разговор, прогуливаясь по парку имения. Медленно прохаживаясь по аллее, устремив взгляд в землю, он продолжал глухим голосом:

– Естественно, поначалу я не решался в это поверить, настолько все казалось невероятным. Но потом, постоянно читая в газетах статьи о целой цепочке преступлений… я понял, что это вполне возможно. Денхем настолько потерял голову, что, конечно, мог совершить для Амели эти «чудесные преступления», чтобы окончательно устранить меня со своей дороги. Чем больше я думал об этом, тем сильнее крепла моя уверенность, и, как уже сказал, я собирался прийти к вам и поговорить о своих подозрениях…