— Нэнси, ты знаешь, что твой брат хуже монстра? — взмолился я, но девчонка старательно сдерживала смех.

— Давай, Джек, сделай это! На обратном пути заскочишь в больницу проведать Кристиана, — подначивал демон.

— А ты сам не желаешь? Прими образ пострашнее и иди.

— Не-не-не, я у тебя хлеб забирать не стану, — отмахнулся Окто, — пугать народ — твоя привилегия.

Я рыкнул от досады на себя. В кого я превращаюсь? В домашнего питомца? В собаку, которая приносит палку по приказу хозяина? Я допускаю возможность получить задание от демона. Мы не в ладах с ними, но подчиняемся, как вышестоящему классу. Монстры и разномастные бесы для демона, как пушечное мясо и разнорабочие. Но выполнять приказы людей — это унижение. Они для нас — монстров — ресурсы к выживанию. Мы питаемся их энергией и страхом, но не подчиняемся. Никогда!

— Джек, — малыш притянул меня и заглянул в глаза, — в подвале сидят монстры. Но я прошу помочь тебя, потому что ты — лучший!

Я получил удар под дых. Встать во главе армии монстров? Что ожидает планету в будущем с такими малышами? Завоюют, поработят или очистят от гадов?

Я вытянул голову из ладоней Мартина и ретировался на первый этаж. Меня захлестнули эмоции. Меня! Монстра! Во мне преобладали только хладнокровие и жажда доставлять людям страх. Но проснулись новые ощущения, и я почувствовал внутренний разлад.

«Такое бывает у монстров или это влияние пацана? Его сила заставляет действовать иначе?»

Меня разрывало изнутри. Я ощутил злость, потребность выплеснуть накопившиеся чувства и лишние эмоции. Найти тех подонков и выместить на них собственную горечь — отличный способ. Я издал рык. Обнюхал сиденье дивана и пол, впитывая запах одежды Эндрю и подошвы ботинок. Прошел по следу на улицу. Розалин с напарником приехала на машине. Я тщательно изучил запах шин, выделяя его из тысячи похожих. Инспекторы органов опеки уехали недавно. По свежему следу я быстро нагнал машину.

Розалин и Эндрю посетили еще два адреса, прежде чем вернулись в офис. Я не заходил с ними в дома, чтобы не смешивать запахи. Да и обстановка в доме, причиной которой стал приезд попечительской службы, меня не интересовал.

В офис я приехал с комфортом: чтобы не мчаться за машиной, расположился в багажнике, свернувшись клубком. Время клонилось к вечеру. Я просидел возле стола Эндрю, наблюдая за его бумажной работой и размышлял о том, кому понадобилось убивать невзрачного, воняющего потом мужика. Ради наживы? С Эндрю и взять-то нечего: дешевые наручные часы, поношенный костюм, на карточке скудная зарплата, а в голове мысли о невыплаченном кредите. Это я узнал из бормотания Эндрю, когда рабочий день подошел к концу, и инспектор направился на парковку.

Солнце зашло, и над городом повисли глубокие сумерки. Эндрю оставил машину на парковке под торговым центром. Он купил скудный ужин, состоящий из пива и коробки с картофельной запеканкой для разогрева в микроволновке, да пачку чипсов.

«Ясно, одинокий и никому не нужный. Тебя и оплакивать некому в случае смерти. А на освободившееся рабочее место быстро найдут замену и забудут, словно Эндрю Палмс никогда не существовал».

Стало ли мне жаль мужика? Нисколько! Серая неприметная мышь. Однако такие люди зачастую долго помнят то хорошее, что с ними случалось. Лелеют воспоминания, проживают их снова и снова. Спасение от нападения Эндрю запомнит до конца жизни, как и малыша, который предупредил об опасности. Гадом будет, если не поможет Нэнси оформить опеку над Мартином.

Я тенью скользил за инспектором. Тот выудил из кармана ключи от машины, нажал на кнопку, раздался заветный сигнал. Эндрю подошел к машине и открыл багажник.

В соседнем ряду раздался рев двигателя, взвизгнули шины и мощный минивэн выскочил на дорогу. Эндрю вздрогнул, выронил ключи и успел отскочить в сторону, когда черный ураган поравнялся с ним и резко затормозил.

«Вот и плохие парни! Я вас заждался».

Боковая дверь минивэна распахнулась и из недр вылетели два мужика в масках. Третий сидел за рулем.

— Эндрю Палмс?

Инспектор закивал головой, прижимая к груди пакет с продуктами, который не успел положить в багажник. Несчастный оказался в невыгодном положении: зажат в узком проходе между своей и соседней машинами, позади — бетонная стена. Дело одной минуты, подойти и пырнуть ножом. В руках нападавших людей сверкнула сталь. Эндрю всхлипнул.

— Я не понимаю… За что?

— За сына Робинсона. Не помешай ты, дело выгорело бы. Я обещал, что вернусь, и вот я здесь!

«У, давние счеты. Понятно».

За долю секунды я оказался между ними. Никто не заметил моего появления. Ударом ноги отправил инспектора ближе к стене, чтобы не мешался. Полет недолгий: Эндрю приложился о бетон и мягко осел на пол.

Глаза мужиков в черных масках округлились, они не поняли, по какой причине их жертва улетела к стене. Я не дал времени на размышления. Ударил наотмашь ближайшего противника. Голова мужика дернулась. Он вскинул руки. Нож описал в воздухе восьмерку и улетел под машины, а сам он боком ударился о тачку Эндрю и кулем повалился на землю.

Второго нападающего я закинул в открытые двери минивэна. Мужик ударился головой о стену салона и отключился. Ненадолго, конечно, но мне хватило времени заняться третьим.

Водитель надавил на газ, и машина рванула с места. Я успел запрыгнуть в салон, проник на переднее сиденье и приложил водителя головой о руль. Тот охнул и затих. Минивэн врезался в заграждение и остановился.

«Бинго!»

На миг на парковке воцарилась тишина. Затем раздался крик женщины, возгласы посетителей торгового центра, которые спустились на парковку. Я вылез из машины и посмотрел в сторону инспектора. Он держал возле уха телефон и вызывал полицию.

«Молодец! Оперативно».

Однако нападавшие начали приходить в себя. Эндрю не растерялся, быстро оседлал лежавшего возле машины и заломил ему руку.

Я вернулся в минивэн и снова отправил в глубокий сон мужика в салоне. Водитель не приходил в себя до приезда копов. Для успокоения совести я покрутился на месте происшествия, убедился, что инспектор в безопасности и помчался с визитом вежливости к Кристиану…

***

Парень целый день провел без мнимых галлюцинаций, и доктор Штефан вполне мог усомниться в критическом состоянии Кристиана. Я надеялся, что его оставят под наблюдением на сутки для окончательного вердикта и не прогадал. Кристиана перевели в другую палату. Он передвигался самостоятельно, и взять след не составило труда.

Редкие ходячие пациенты вздрагивали, когда я проходил мимо. Они не видели меня, но их тонкая расшатанная психика улавливала малейшие колебания потусторонней сущности. Следовало проявить осторожность, чтобы кто-нибудь из больных не прозрел настолько, чтобы увидеть меня полностью. Однако им никто не поверит, воскликни они: «Монстр! Я вижу монстра!». Это только добавит очередную строчку в историю болезни пациентов психиатрического отделения.

Я достиг палаты и проник внутрь. Кристиан сидел на койке и смотрел в окно. Он поглаживал правую руку в гипсе и покачивался, словно баюкал ее, как младенца.

Я подошел ближе и задел стул, сдвинув его с места. Кристиан вздрогнул. Повернул голову, удивленно приподнял брови и равнодушно отвернулся. Я всмотрелся в расслабленные черты лица парня, в его отрешенный взгляд.

«Под препаратами или жизнь не удалась?» — гадал я, наблюдая за ним. Уселся напротив и едва слышно прошептал:

— Кристиан…

Парень закрыл глаза и покачал головой. Я повторил его имя нараспев свистящим шепотом.

— Не надо, — выдохнул он.

— О чем ты, Кристиан?

— Не надо сводить меня с ума, — попросил парень.

— Никто и не пытается, — эхом отозвался я.

— Я тебя не вижу, но слышу, — чуть повысил голос Кристиан.

— Конечно, не видишь, — тем же шепотом продолжал я, — ведь ты говоришь со своей совестью.

— Какая еще совесть, мать твою?

— Действительно, никакой, — шепот стал едва уловимый, я услышал приближение шагов по коридору в сторону палаты Кристиана, — у тебя нет совести, нет чувств. Ты — ничтожное человеческое существо!

— Да, кто ты такой, чтобы судить меня? — повысил голос Кристиан, не замечая, как возле двери остановился мужчина с белой аккуратной бородкой и очками на кончике носа. Тот заглянул в окошко в двери и прислушивался к разговору. — Я никого не убивал, но да, я воровал, потому что жизнь заставила. А что