нашей лаборатории и, используя латынь, обсуждать со мною сексуальные проблемы. Однажды при этом присутствовал другой доктор. Он очень заинтересовался нашей беседой, с участием поворачивал голову к каждому собеседнику, а в заключение сказал: «Я не понимаю, о чем вы говорите, но чувствую, что о чем-то матерном».

У нас с Жорочкой было две-три общих работы. Как-то он пришел ко мне обсудить очередную совместную статью. Может быть, вы складываете свои бумаги в аккуратную пачку, листок к листку, да еще кладете все в папку. Жора никогда этого не делал. Ось каждого листка его рукописи всегда была повернута под небольшим, 10–15 градусов, углом к предыдущему, а в итоге получалась растрепанная, неаккуратная пачка. Он пришел, прижимая одной рукой к груди эту кучу бумаг. Жорочка всегда так ходил. В лаборатории было время чая, все сидели в бытовке. Жорочку также усадили, дали чаю и выделили чьи-то бутерброды. Он же уставился на свою любимую медсестру и стал оделять ее неуклюжими, но весьма откровенными комплиментами. Я выпила свой чай и пошла в ординаторскую, ожидая, когда Жорочка закусит и присоединится ко мне. Прошло несколько времени, а Жорочки все нет. Вдруг раздался сильный грохот, как будто упал стул или даже стол. Потом истошный, на всю лабораторию, вопль второй медсестры: «Людмила Александровна! Когда к Вам приходят посетители, держите их возле себя!» Через несколько мгновений сконфуженный Жорочка, озираясь и прижимая к груди встрепанную пачку бумаг, неуверенно вступил в ординаторскую.

11 марта 2003 г.

Миллион алых роз

Моему сыну уже перевалило за сорок…

Он – высокий и стройный, вполне сложившийся мужчина,

Но выглядит несколько моложе своих лет.

Вот он, красивый и независимый,

Идет своей пружинящей походкой,

И в каждом движении чувствуются скрытая сила и энергия.

Но я хочу вспомнить совсем другое время

И совсем другого мальчика.

Я хочу вспомнить его трехлетним малышом,

Он смотрит на меня доверчивым взглядом,

Верит всему, что ему говорю,

Так как я для него – непререкаемый авторитет.

У него круглые, широко раскрытые от удивления перед всем миром Голубые глаза и толстые щеки.

И вообще, весь он кругленький и мякенький,

Хотя нисколько не толстенький, скорее всего, наоборот.

В то лето, так же, как и в предыдущее,

Мы отдыхали на даче у моих родителей.

Я любили приезжать к маме на ее или мой день рождения.

Мне было приятно проводить эти дни вместе с родными людьми.

Так случилось и в тот год.

В праздничный день мы с сыном отправились на рынок за покупками.

По пути, совсем не случайно, зашли в цветочный магазин.

И вдруг я вижу розы,

Которые продавались фантастически дешево.

Правда, они не были такими королевами,

Какие мы видим теперь в магазинах,

И ножки у них были коротковаты,

Но по тем временам это была замечательная находка.

Я подобрала огромный букет,

Можно сказать, целую охапку.

Естественно, что всю дорогу домой я несла цветы сама.

Но перед дверью квартиры моих родителей

Я вставила всю эту колючую охапку

В поставленные округло ручки моего сына

И втолкнула его в дверь.

Эффект был потрясающий,

А малыш от гордости даже споткнулся и упал.

Мама же сперва впала в полное ошеломление,

Но потом быстро сориентировалась

И стала деловито подбирать рассыпавшиеся цветы.

Часть роз, несколько штук,

Она сразу поместила в вазу на столе.

А остальные…

Остальные, к нашему общему удивлению,

Сложила в раковину, помыла

И начала ловко отрывать яркие лепестки.

– Что ты делаешь?! – вскричала я.

– Варю варенье, – хладнокровно ответила мама,

Не прекращая своего странного занятия.

И действительно, лепестки были сложены в медную миску,

Залиты сиропом и подверглись процедуре варенья.

Несмотря на мое возмущенье, варенье я ела.

Оно оказалось душистым и даже приятным.

Моя мама варила варенье и из арбузов —

Было если не вкусно, то, по крайней мере,

Вполне оригинально.

Я – дочь своей матери —

Продолжила этот ряд нестандартных поступков.

Может, кто-то помнит книгу писателя Носова

О Незнайке – озорнике и неслухе?

Если кто это и помнит,

То еще меньше читателей вспоминают

Варенье из одуванчиков, которое варили малыши – друзья Незнайки.

Я также варила варенье из одуванчиков.

Для этого требуется собрать четыреста цветков.

Одна моя знакомая сказала, что для нее

Это совершенно невозможное занятие.

Она в принципе не способна нагнуться четыреста раз —

Ее вес превышал сто килограммов.

Но чай с вареньем из одуванчиков она пила с удовольствием.

…Миллион, миллион алых роз

Из окна, из окна видишь ты…

Но одни, глядя на розы,

Восхищаются нежной красотой экзотических цветов,

А другие видят ряд баночек с вареньем,

Завязанных красивыми кружевными салфеточками.

У каждого своя точка зрения, я не берусь судить, чья лучше.

2004–2010 г.г.

Младшая сестренка Ниночка

Ранняя весна. Снег стаял. Кое-где уже начала пробиваться зеленая травка. На прогретых солнцем пригорках желтели крохотные звездочки мать-и-мачехи. Почки на деревьях набухли, но листочки еще не проклюнулись, и деревья гулко стучали на весеннем ветру своими ветками. Воробьи и синички, которые всегда знают все раньше нас, весело чирикали среди голых кустов сирени, предсказывая тепло, солнце, шум зеленых листьев и красоту ярких летних цветов. А большая тяжелая ворона взобралась на самую вершину еще голой березы и, глядя с высоты вниз, солидно каркала.

Полдень, довольно тепло, но солнечные лучи так и не пробились сквозь плотный слой низко висящих облаков, под которым, как под стеклянной крышей оранжереи, воздух был влажным и душным. Этот эффект парника давил и вызывал одышку даже у здоровых людей.

Марина Петровна толкала впереди себя коляску со своей внучатой племянницей. Девочка десяти месяцев от роду. У нее жесткие рыжие волосы, сколько бы их ни приглаживали, стоящие торчком на голове, и огромные, как две голубые пуговицы, глаза. Живая и любопытная, она походила на маленькую обезьянку, постоянно в движении, постоянно в работе познавания этого огромного и нового для