— Тем более, — барон полез вверх по подземному проходу. — Тут вниз сразу пойдёт, не упади.

По ту сторону каменного вала, отгораживающего преддверие от основной пещеры, горел костерок и пахло горячей пищей. Кто-то из людей барона кашеварил, у стены, усеянной поблёскивающими кристаллами, сидел шаман. Он что-то напевал под нос и не заметил появления барда.

Халлару в руки сунули деревянную миску с кашей, щедро сдобренной маслом, на плоской дощечке подали большую, в локоть длиной, жареную рыбину.

Голод не заставил долго себя упрашивать. Да, кое-какой провиант был у него в вещмешке, но где он сейчас? Да и в город идти следовало налегке. Бард, захваченный разбойниками и сбежавший от них. С вооружением и вещмешком. Нет, это даже не смешно. Только лютня. Первым делом бард спасёт свой инструмент. Остальное — как получится. А если не получится, то с помощью инструмента можно будет добыть и припас, и всё остальное.

Утолив первый голод, Халлар начал рассматривать пещеру. Дыма от костра не видно и не чувствуется — значит, есть какой-то дымоход. Зимой… Холодно быть не должно — греет сама скала. А рыба из озера — хорошее подспорье. Но долго на ней не проживёшь.

— А как здесь с дичью? — поинтересовался бард у барона.

— Птица успела перелинять, но ещё не улетела, — Андрис тоже взял миску и с аппетитом уплетал густую кашу. — Набьём до отлёта сколько успеем, накоптим в камышах. Рыба сейчас жирная. Тоже накоптить-навялить можно. Вода солёная, на водопой сюда никто не ходит, но у реки бывают косули, олени. пробить для них полынью — и можно не бегать, сиди в засаде, жди — придут попить. Продержимся.

Глава 6

Всю дорогу до спуска в долину, где раскинулся городок Ботонд, названный по замку, Ицкоатль по капле цедил воспоминания прежнего хозяина своего нового тела. Чужая память, стоило обратиться к ней, налетала приливной волной, грозя утянуть за собой в бездну, и приходилось приоткрывать для неё узкую щель, чтобы сохранить самого себя. Это сработало там, на поляне, когда он составлял свой план.

Это работало и теперь.

Ицкоатль разглядывал выбранный из груды оружия нож и пытался понять, как его сделали. Деревянная простая и грубая рукоять — её он потом сможет украсить резьбой, хотя долго она не прослужит. Нож должен быть каменным, и рукоять тоже, с мозаичным рисунком из крохотных кусочков цветного камня, посаженного на тот же клей, которым вклеивались в деревянную основу макуауитля обсидиановые лезвия.

Но то, из чего было сделано лезвие, гладкое и острое, не было камнем. Металл, отдалённо похожий на серебро, но не такой блестящий и куда более твёрдый. Не такой острый, как обсидиан. Но и не хрупкий, как каменное лезвие.

В этом мире всё было другим. Кроме людей.

Ицкоатль помнил взгляд, которым смотрел на него барон Андрис, услышав, что Саркан, его друг, предал его и собирается на службу к его врагу. Для Обсидианового Змея Андрис был только одним из людей, которых можно было использовать, чтобы достичь своей цели. Но воспоминания Саркана рисовали человека искреннего, честного, смелого и готового ради своих близких на всё, что не уронит его чести. Это вызывало симпатию.

Её одной недоставало, чтобы посвятить барона в свои планы. Потом, когда придёт время, Ицкоатль расскажет ему всё, но не теперь. Сейчас всё висело на волоске, и даже самый верный друг мог послужить крушению самого продуманного плана. Особенно если узнает, что в теле его товарища по детским играм обитает теперь совсем другой дух… Что захочет сделать барон Андрис, если ему откроется правда? Убить? Возможно. И тогда Ицкоатлю придётся убить его самого, чтобы защититься — и остаться без одного из основных исполнителей плана.

Он сожалел о том, что пришлось причинить боль этому человеку. Но так было лучше для всех.

Время для откровенности настанет, когда они встретятся в месте, выбранном Ицкоатлем. На острове посреди озера. Воспоминания Саркана подсказали Ицкоатлю, что молодой барон отправится именно туда. Этот остров служил местом их детских игр, но для Обсидианового Змея имел совсем другое значение. Остров на солёном озере — совсем как на родине — что могло быть лучше для начала новой жизни? Конечно, Топозеро — не Тескоко, да и остров, судя по воспоминаниям Саркана, куда меньше того, на котором раскинулся Теночтитлан, но дело ведь совсем не в размерах…

Ицкоатлю был нужен дом. Что-то, что свяжет его с утраченной родиной. Солёный остров подходил для этого как нельзя лучше.

Когда дорога нырнула вниз и показались крыши городских домов, а за ними — серые стены замка, Ицкоатль уже знал, что ему делать дальше. Саркан знал город, но знал его как младший сын соседа-барона, которому никогда не занять место отца. У него был старший брат, Милан, на котором сосредоточились все чаяния отца, барона Залана Джеллерта. Когда Саркану случалось пускаться здесь в загул с другом, Андрисом, чьим рыцарем он надеялся стать, они ходили по тавернам и постоялым дворам, заглядывали на весёлую улицу, таскали яблоки у торговцев на рынке, любовались породистыми лошадьми на скотной ярмарке. Но Саркан ничего не знал о том городе, который оставался за границами мира людей среднего достатка.

Это будет необходимо изучить в первую очередь. Любой закоулок, любая крысиная нора могут однажды спасти жизнь и помочь победить. Особенно когда имеешь дело с таким нанимателем, как барон Балас. Он, не моргнув глазом, убил бы своего племянника, что же он сделает с чужаком, если тот перестанет быть ему выгоден или покажется угрозой?

Вскоре телеги загремели колёсами по мощёной улице, ведущей к замковым воротам. Передав привезённый груз сенешалю, а своих людей — на попечение маршалу, Ицкоатль осмотрел отведённую ему комнату и остался доволен. Размерами чуть более птичьей клетки, она всё же давала уединение, в котором он нуждался, и что ещё важнее — она давала ему статус. В комнате умещались кровать, небольшой стол и табурет, к стене были приколочены лосиные рога, на которые можно было повесить одежду, небольшое оконце под потолком давало немного света. Роскошные покои для того, у кого не было ничего своего, кроме имени. Да и то ему не принадлежало.

Ицкоатль начал с того, что тщательно подмёл пол, разузнал, где ему и его людям положено столоваться, нашёл маршала, попросил отвести его людям время и место для тренировок, и наведался в святая святых любого наёмника.

На кухню.

Целый баронский сын, пусть и младший, безземельный,