Никита Парфенцев

Мортофидем. Акт 1. Суд Посмертия

Пред смертию неверующих нет

Пролог

Меж двумя сынами Каарота

Бой до боли был жесток,

Иначе дали б антидота

И не сожгли бы тот флажок,

Что реет над землёй свободной,

Где те живут, кому не вдоволь

Упиваться от домов поодаль

Войною долгой, инородной.

Однако слава всем героям,

Кто у домов порогов погибали,

Хвала тем брошенным устоям,

Что двух врагов всего наслали.

Погиб здесь каждый просто так

В несобственной тупой вражде,

Что разожгли, устроили бардак,

Два брата неуёмных по какой-то ерунде!

И в руинах обгоревших днём

Остался я всего один… живой,

Но одарил меня мученьем бой,

Что всех родных унёс с моим жильём…

Тело моё терзает боль,

Мучительно страдает сердце,

И не верит гнусный тот Король,

Что ржёт у приоткрытой дверце.

И от агонии изнемогает дух,

И плоть сия мне боле не нужна,

Не доживу я, Боже, допоздна,

Ведь жизни огонёк давно потух…

О Боже,

Прекрати мои страданья,

В мире этом каждый шаг

Подобен боли ожиданья,

И здесь себе я больше враг…

Господь, прошу, окончи бой,

Мне не стерпеть последствий,

Ушёл уж час прощаний детства,

Пора и мне издать конечный вой…

Не слышишь? Боже!

Что ж, ладно… Ладно!

Прошу кого-то помоложе,

Мне жизнь уж стала здесь отвратна,

Мне было б в этом миг уж так приятно

Лишиться жизни, а с ней и боли,

Терзающей проклятой роли,

Что держит так уж неопрятно…

О Боже!

Браво!

Боли точно нет в сей миг,

И вот уже конец мой близок,

И свод Небес казался низок,

Но на столе остался черновик…

«О нет, Саавос, Бог здесь вовсе ни при чём…»

Акт I

Суд Посмертия

Стих Первый

Тьма в глазах мгновенье,

Два — А может всё же больше?

Смерти лик, похоже я усопше

Не ощутил то сладкое забвенье,

Что мне казалось — воплощенье

Посмертных человечьих дум.

Подумать только — новое рожденье!

Иль помыслил наобум?

Что, скажем, будет дальше?

Извечность тьмы в глазах?

Иль поиски в покинувших мечтах?

А может, не различаю фальши?

Быть может, всё — не тьма?

Быть может, глаз открыть —

Увидеть мир — сойти с ума?

Иль вскоре к Небу взмыть?

Почувствовать себя живым

Иль мёртвым в старом мире,

А может всё ж в глупо́й сатире,

Я духом стал здесь вековым?

Поверить, может нет?

Но тело ощущаю я иначе,

И почему-то сказ не спет,

Но дух сильней — тем паче.

Сжать кулак одно мгновенье…

Чувствую! Я чувствую песок!

Иль пепел…

Терпенье, друг, терпенье —

Обдумать стоит всё ещё разок…

Я же умер — помнишь, друг?

Иль существует быль посмертья?

И пробежаться вновь стремленья

Не отобрать мне в этот круг…

И как же так я что-то ощущаю,

Раз мертвым чувствовать нельзя?

Быть может, я попросту прощаю

Рассудок, растраченный донельзя?

И вот я в миг один решился

Веки разомкнуть — увидеть,

На мгновенье дух насытить…

Я в небе черном точно очутился.

Взгляд цепляла пустующая чернь,

Как будто с неба в миг убрали

Все звёзды — отчаяние скверн,

Что жалко вечно так молчали,

Не издавая ни капли звука,

И искажали на прощанье,

Точно великая разлука,

Любви былое обещанье…

И встать решенье было дерзким,

Согнувшись, в миг я ощутил

Ту боль, пронзающую мерзким

Штыком проклятья, коим заплатил…

Заплатил за вход в свободу,

Искренность душевного порыва,

Но всё ж была она фальшива,

Та часть, что не видал я сроду…

И взгляд мой пал вперёд,

Во мрак пустующего моря,

Где за гранью тёмных вод

Вставала кровавая зоря.

И показался чёрный обод,

Источал он красный свет,

Не интересен сей сюжет,

Коль не услышал бы я шёпот.

Не разобрать мне вовсе слов,

Однако смысл точно осознал:

«Голову левей» —,

А там полно крестов

Из вод торчащих, точно из зеркал…

И средь распятий тех блуждают силуэты

Теней угрюмых, будто неживых

И, быть может, чуточку гнилых,

Представших в красном свете.

Полки теней тянулись к горизонту,

Украшая частоколом даль,

И миг казалось нет по фронту

Бойца, не знавшего печаль.

Но было лишь мгновенье,

А после…

Кануло безмолвно в пустоте,

И сознанье пропало в глухоте,

Вдали узрев тёмное виденье.

Там куполов величье очертаний

Вздымалось поодаль отсюда,

Казалось, нет здесь предписаний

В ту сторону идти, однако… вот причуда…

Похоже всё же нужно…

***

Озарена закатом синева небес,

И тень мелка́ зелёного покрова,

И нет угрюмых тех завес,

Что заграждает нас без слова.

И волны бьются об берег морского,

И ветра хладен солёный тот порыв,

Что неопасным делает обрыв,

И счастлив я от океана ледяного.

И кажется так мило, романтично

Всё вокруг в северном краю.

Верю я и искренне, и поэтично,

Что всем сердцем я в раю.

И за спиною где-то глас девичий,

По имени так нежно, прозаично,

Зовёт, сменив столько обличий,

И я ступаю, вовсе не тактично.

Но шаг тонул в глухой трясине,

И источало небо пламень,

И в миг, ударившись о камень,

Радость растаяла во сплине…

Стих Второй

Брести так сложно, тяжко

По колено в мутнеющей воде,

Столь тяжела казалась пряжка,

И судьба, в суровой сей среде.

И вязкая чернеющая кровь,

Что водою казалась поначалу,

Была подобна звериному оскалу

И цедила: «Сей край суров»…

Рассудок мой, казалось, канул

В несуществующем пространстве.

В черноту я мельком глянул

И осознал — тону я в дилетантстве.

Но шаг я продолжал к крестам вдали,

Не внимая разума терзаньям,

Их, казалось, напрасно возвели,

Здесь ведь явно всё за гранью.

За гранью пылающей морали,

Забытых, треснувших мечтаний,

Бесполезных, лживых знаний —

Их вовсе не важны детали…

Детали верности душевной,

Покойной памяти господство,

Изрытой жалкой той деревне

Мне не подать величья благородства.

И жаль бродячих мертвецов,

Кто, быть может, к сему явленью

Вовсе не был здесь готов. Среди крестов

Я оказался мигом по теченью.

Тот миг казался столь печален,

И взгляд цеплял угрюмость лиц,

Мне было жаль среди зарниц

Слышать вой, что был прощален…

Прощались духи с жизнию прошедшей,

Поняв судьбы жестокое решенье,

Шли дальше, к толпе дошедшей

Узреть