— Мне ничего не остается, как продолжать свою игру. — Ифигиния надула губки и задумчиво прижала к ним пальчик. — На сегодняшний день у нас есть только этот план, и я все еще верю в него. Если меня разоблачат, мы потеряем доступ к кругу близких друзей Мастерса.

— Не слишком большая потеря, уж поверь мне, — проворчала Амелия.

— Я не согласна. Как таинственная миссис Брайт, любовница графа Мастерса, я могу проникать куда захочу и говорить с кем пожелаю.

— Зато как просто мисс Брайт, незамужняя девственница, синий чулок и основательница Академии юных леди, ты могла бы завести гораздо более приличные знакомства. Или я ошибаюсь?

Ифигиния покачала головой:

— Боюсь, на сей раз ты права. Действительно теперь у меня есть кое-какой капитал — и все благодаря тому, что нам сопутствовала удача. Мы выгодно вложили…

— Ты хочешь сказать, благодаря твоим невероятным познаниям в архитектуре и коммерческому таланту мистера Мэнваринга, — перебила Амелия.

— И твоему умению вести финансовую сторону дела, — добавила Ифигиния. — Не забывай о своем участии.

— Пусть будет так, но дело ведь не в этом.

Ифигиния невольно улыбнулась:

— Ты сама не дала мне закончить. Так вот, благодаря моему финансовому положению как мисс Ифигинии Брайт сейчас моя вызывающая миссис Брайт обладает определенными связями, а главное — средствами, чтобы вращаться в обществе графа Мастерса.

— А ты до сих пор уверена, что наш вымогатель должен вращаться в кругу, к которому имеют какое-то отношение и Мастерс, и тетя Зоя?

— Абсолютно уверена! — взмахнула пером Ифигиния. — Ясно как день, что шантажист был прекрасно осведомлен о планах Мастерса. Именно поэтому он так безошибочно выбрал время, чтобы запугать Зою.

— Да, конечно, но…

— И он также знает Зоину тайну. Единственной ниточкой, связывающей Зою с Мастерсом, могут быть люди, которые когда-то играли в карты с лордом Гатри, а сейчас продолжают играть с графом.

— Но ведь сам Гатри не был посвящен в Зоину тайну.

— Лорд Гатри, мир его праху, никогда не просыхал, он столько пил, что даже в карты все время проигрывал. Где уж было ему видеть, что творится под самым его носом! Но кто-то из его знакомых мог догадаться, что происходит между Зоей и лордом Отисом, а уж когда родилась Марианна, ему было совсем несложно сделать сам собой напрашивавшийся вывод.

— И прибегнуть к шантажу через восемнадцать лет после ее рождения?

— Именно так. Не забывай, что тайна рождения Марианны приобрела значение только сейчас, после того, как ее руки попросил граф Шеффилд.

Больше Ифигинии не нужно было ничего объяснять. И она, и Амелия прекрасно понимали, что, если разразится скандал, Шеффилд немедленно расторгнет помолвку. Родовитые Шеффилды стояли на несколько ступеней выше семьи Гатри на общественной лестнице. Похоже, они и сейчас не слишком одобряли выбор своего наследника. Конечно, за Марианной давали весьма приличное приданое, но ведь это далеко не самое главное…

Невеста, без сомнения, очень мила… но и это, к сожалению, не может добавить знатности ее ничтожной семье. Нет, Шеффилды метили гораздо выше, о чем все прекрасно знали. Помолвка юного графа с Марианной была продиктована одной лишь любовью, а любовь в высшем свете никогда не считалась серьезной причиной для брака.

— Не знаю, — помолчав, ответила Амелия. — Весь этот маскарад был опасен, даже когда мы считали графа погибшим. А теперь, когда он неожиданно воскрес, мне кажется, все еще больше усложнилось.

— Да. — Ифигиния покосилась на обнаженного центуриона. — Но, признаться, я очень рада, что он жив.

— Я уже заметила, — недовольно поджала губки Амелия. — Что ж, нет ничего удивительного. Вот уже несколько недель, как ты по уши влюблена в него.

Ифигиния почувствовала, как кровь жаром прилила к щекам.

— Ты преувеличиваешь…

— Я знаю тебя лучше других. Думаю, даже лучше, чем твоя сестра или тетя Зоя. Я никогда не видела, чтобы ты так относилась к кому-нибудь из мужчин. Даже к Ричарду Хэмптону.

Ифигиния невольно поморщилась при упоминании имени Ричарда, мужа своей сестры.

— Уверяю тебя, я никогда не любила Ричарда так… — она помедлила, подыскивая нужное слово, — так, как интересуюсь графом Мастерсом.

— И даже когда Ричард ухаживал за тобой? — мягко спросила Амелия.

— Ричард никогда по-настоящему не ухаживал за мной! — поспешно воскликнула Ифигиния. — Я просто не поняла его намерений. Вся эта история не что иное, как ужасное недоразумение. К счастью, все быстро встало на свои места.

…К глубокому разочарованию Ифигинии, не в нее, а в ее сестру Корину оказался влюблен Ричард Хэмптон.

— Не ты одна не правильно истолковала его частые визиты, — заявила Амелия. — Все мы думали точно так же. Если хочешь знать, я до сих пор уверена, что вначале Ричард был увлечен именно тобой. А потом, видя, как сказочно расцветает Корина, он остановил свой выбор на ней.

— Ты несправедлива к Ричарду, Амелия. Он вовсе не волокита!

— Не слишком-то обольщайся на сей счет. Должна сказать тебе и еще кое-что. Ричард никогда не сделал бы предложения Корине, если бы ты не дала за ней большого приданого. Ты думаешь, его родители одобрили бы брак, который не принес бы ни пенни в семью?

— Здесь ты права. — Ифигиния презрительно сморщила носик. Она всегда недолюбливала родителей Ричарда.

Она знала его с самого детства. Они были ровесниками. Их семьи жили по соседству в маленьком местечке Дипфорд графства Девон. Сквайр Хэмптон и его высокомерная жена никогда не одобряли образа жизни семейства Брайтов. Маленькие деревушки обычно живут по собственным законам приличия и добродетели, здесь всегда с недоверием косятся на людей художественно одаренных.

Однако Ифигиния всегда любила Ричарда, и он всегда был очень добр к ней, особенно в то страшное время, когда она потеряла родителей, — они погибли в море.

Оправившись от ужасного потрясения, Ифигиния поняла, что осталась совсем одна с девятилетней сестренкой на руках. К несчастью, после смерти родителей они унаследовали слишком мало. Мать Ифигинии никогда не получала больших гонораров за свои картины. А отец, талантливый архитектор, совершенно не обладал деловой хваткой, чтобы выгодно воплотить в жизнь свои изящные классические проекты.

Неожиданно возросшая стоимость строительства, заведомо неудачный выбор компаньонов, бесчисленные проблемы, одна за другой возникающие в ходе работ, — этого было достаточно, чтобы прибыли мистера Брайта таяли как дым.

Кроме того, мистер и миссис Брайт гораздо охотнее ездили за новыми художественными впечатлениями в Египет, Италию и Грецию, чем зарабатывали деньги. Брайты очень много путешествовали и слишком мало обращали внимания на войны, то и дело вспыхивавшие в различных частях света. Ифигиния и маленькая Корина обычно сопровождали родителей в этих поездках, но когда непоседливые Брайты отправились в свое последнее путешествие, сестры остались дома. Известие о гибели родителей было страшным ударом для боготворивших их дочерей.