Она умолкла, и воцарилась долгая пауза, которую никто не решался нарушить. Артем подумал, что больше Тамара Сергеевна ничего не скажет, однако женщина вновь заговорила:

– Видела ли я что-то? Это вы хотели знать? Окно той комнаты видно из моей квартиры. Сколько говорю себе: не гляди туда! Не смей! Но все одно – взгляд тянется. Порой по ночам я до сих пор вижу там голубоватое ледяное сияние. До сих пор! Хотя дом много лет стоит пустой! Увижу, а после никак не могу заснуть, трясусь, как собачонка побитая. Кружу по квартире, окна зашториваю, лекарства глотаю… А если все же уснешь, такие кошмары мерещатся, что лучше бы и вовсе глаз не закрывать. Когда я думаю, что за нечисть зажигает этот мертвый огонь…

Все молчали, потрясенные, не зная, что сказать, как реагировать. Артему, который всегда считал себя скептиком и рационалистом, сложно было поверить словам мистически настроенной старухи. Ему хотелось взбодрить остальных, произнести что-то веселое, чтобы они вместе могли посмеяться над нелепыми россказнями. Однако неподдельный ужас в голосе Тамары Сергеевны не позволял подшучивать над ней: как бы там ни было, она верила в то, что говорила.

– Мы же с вами взрослые люди. Давайте мыслить здраво. Тут, конечно, многое из области фантастики… – рассудительно начал Артем, собираясь всех успокоить.

– Но я думаю, мы услышали достаточно, – не дав ему договорить, твердо сказал Костя. Прежде никто не слышал, чтобы он говорил так решительно. – Нужно уходить отсюда. Как можно скорее.

– Да-да, пойдемте, – поддержала его Марго. – Я хочу домой. Мне больше не хочется искать эту картину. Особенно если перед ней еще и художник повесился.

– Лично я бы… – начал Адель, но никто так и не узнала, что он «лично», потому что Тамара Сергеевна вдруг поднялась с дивана и громко вопросила:

– Где она?

– Кто? – спросил Артем, но в тот же миг понял, о ком речь.

Дана. Девушка все время стояла возле него, однако теперь ее рядом не было. Еще не вполне понимая, что происходит, Артем волчком завертелся на месте, оглядывая вестибюль. Костя и Адель, как по команде, тоже принялись озираться. Они светили во все стороны, лучи беспорядочно скользили и метались, вспарывая брюхо темноте.

– Дана! – звал Артем. – Дана, ты где?

– Куда она подевалась? – раз за разом, чуть не плача, спрашивала Марго.

Никто не отвечал. Дана бесследно пропала.

Дана

Поначалу появление Тамары Сергеевны не вызвало у Даны ничего, кроме раздражения. Что за невезение, еще один лишний персонаж! К тому же назойливая пенсионерка принялась требовать, чтобы они ушли – с нее станется, может и полицию вызвать.

Но потом, когда Дана узнала, кто эта старуха, как она связана с Тихим домом, мнение изменилось. Это был знак, рука судьбы, не иначе. Поиски должны вот-вот увенчаться успехом – сомневаться больше не приходилось.

А уж когда старуха завела речь про свечение стены в ординаторской, Дана моментально догадалась, где искать картину. Ей не нужно блуждать по комнатам, заглядывая во все дыры – теперь важно лишь, чтобы никто не помешал, не влез в самый неподходящий момент.

Девушка тихонько оглянулась по сторонам. Артем и другие разинув рты слушали Тамару Сергеевну. Но, хотя они и были сосредоточены на ее словах, пройти мимо них, подняться по парадной лестнице, оставшись при этом незамеченной, вряд ли получится. Кто-то да увидит. К тому же с самого края, ближе всех к ступенькам, стоял Костя, а Дана уже успела увериться, что паренек он глазастый и наблюдательный.

Оставалась лестница для прислуги, которой воспользовались подростки. Дана медленно и аккуратно, стараясь двигаться беззвучно, сделала пару шагов вправо. Никто не обратил внимания на ее маневр, и она засеменила по коридору к лестнице, ежеминутно рискуя напороться на что-нибудь в темноте. К счастью, этого не случилось.

Дребезжащий голос старухи разносился по всему дому, и, насколько Дана могла судить, пока ее отсутствия никто не заметил. Свернув за угол, девушка рискнула включить фонарик. Он был совсем маленький, не такой мощный, как тот, что остался у Артема, но она порадовалась, что догадалась взять его с собой на случай, если другой сломается.

При свете двигаться было куда легче, и до лестницы Дана добралась в считаные секунды. Взлетела на второй этаж и пересекла коридор, где совсем недавно они все вместе стояли и решали, кто где будет искать таинственный портрет.

«Идиоты, – презрительно подумала Дана, – и ведь купились на сказочку про гениальную картину! Проглотили, не подавились».

Разве стала бы она с ума сходить, если бы дело было в автопортрете, который написал заштатный, не признанный ни современниками, ни потомками художник? Какую ценность могла иметь такая работа?

Это ерунда, в которую не поверит ни один разумный человек.

Бывший кабинет Валахова был перед ней. Голоса людей, оставшихся внизу, здесь слышались очень четко.

– Да-да, пойдемте. Я хочу домой. Мне больше не хочется искать эту картину, – сказала милашка Марго.

«Роскошная мысль! Идите по домам и оставьте, в конце концов, меня в покое!»

Девушка взялась за ручку, и дверь отворилась без малейшего шума. У нее и мысли не возникло, что появятся какие-то проблемы: запертый замок или сбитый косяк, из-за которого дверь не откроешь. Нечто, чему она не решалась дать названия, вело ее в верном направлении, направляло в нужную сторону.

Оказавшись внутри, Дана прикрыла за собой дверь и принялась осматриваться. Комната была просторная, но захламленная, как и все остальные помещения в Тихом доме. Кучи грязных тряпок, дырявые матрацы, сломанные стулья, горы отсыревших, почерневших от плесени документов и изъеденных мышами книг.

Она оглянулась в поисках чего-нибудь подходящего из мебели – комода, например: надо бы подпереть дверь, чтобы никто не побеспокоил, не прервал. Но ничего подходящего не нашлось, и Дана решила не сосредотачиваться на этом. Главное – найти портрет. Она была уверена, что знает, где искать.

Не нужно шарить по щелям, заглядывать в камины и простукивать стены в поисках пустот. Почему она решила, что холст будет свернут и спрятан в тайнике? Все совершенно по-другому, это же так очевидно!

По архивным фотографиям Дана представляла, как выглядел кабинет при жизни Валахова, где находилось окно, где письменный стол и книжные шкафы, а где стоял обитый коричневой кожей диван. Та стена, что светилась глухими ночами, выдавая местоположение портрета, скорее всего, была справа от входа, и Дана решительно подошла к ней, тронула пальцами поверхность.

Выцветшие обои отслоились, в некоторых местах висели неряшливыми лохмотьями, обнажая куски серой штукатурки, и девушка, не медля больше, схватилась за лоскут и рванула вниз.

Сухой треск, с которым бумажная полоса отошла от стены, оказался неожиданно громким. В нос ударил неприятный запах, и в горле запершило от пыли. Дана отвернулась на мгновение, но тут же вскинула руку и посветила на стену. Вместе с обоями отвалилась и штукатурка, а под ней…