– А вы по-прежнему называете его по имени, когда никто не слышит? – быстро спросила она, надеясь задержать его еще хотя бы на минутку.

Мужчина замялся и чуть виновато нахмурился.

– Если честно, – произнес он, – мы вовсю используем имя дома. Но это неправильно. До определения в Семейную Ячейку он должен оставаться просто Тридцать Шестым. Так что я вам его не скажу, простите.

– Я понимаю, – сказала Клэр. – Я верю, что у него хорошее имя.

– Конечно. Их очень тщательно подбирают.

– Мне нравится имя вашей дочери. Лили. Красивое.

– Спасибо. Однако нам с Тридцать Шестым пора: это сейчас он такой притихший, с листиком играет. Но скоро он захочет съесть что-нибудь посущественнее, и вот тогда…

– До сих пор громко кричит? – улыбнулась Клэр.

– Оглушительно, – ответил мужчина. – Передам дочери, что вы одобрили ее имя, она будет в восторге. Справедливости ради, у моего сына тоже красивое имя.

Клэр рассмеялась.

– Приятно было повидаться.

– И мне.

Воспитатель медленно начал движение. Мальчик, пристегнутый к своему сиденью, обернулся и улыбнулся Клэр. Его рот был перепачкан остатками листика.

– Моего сына зовут Джонас, – сказал Воспитатель и поехал в сторону жилища.

Клэр организовала свои дни так, чтобы как можно чаще видеть Эйба. Она знала, когда мужчина и малыш едут в Воспитательный Центр утром и когда возвращаются в жилище вечером, и делала все, чтобы с ними пересечься. И если Воспитатель не спешил по делам, то охотно останавливался с ней поболтать. Маленький Эйб, которого Клэр по-прежнему вслух называла Тридцать Шестым, узнавал ее и улыбался, а Воспитатель научил его махать ручкой на прощанье.

Эти встречи стали долгожданными и приятными передышками в монотонной работе, которая по-прежнему не вызывала у Клэр ни малейшего интереса.

А мальчик рос. В какой-то момент – Клэр посчитала, что с его рождения прошло десять месяцев, – Эйб начал ее копировать. Однажды она в шутку сунула язык за щеку, оттопыривая ее. Он посмотрел, а потом сделал то же самое. Она наморщила нос – и он тоже. Потом она одновременно оттопырила щеку и сморщила нос; мальчик с торжествующим видом проделал все то же самое, и они втроем с Воспитателем счастливо рассмеялись.

– Он уже пытается ходить, – сказал Воспитатель.

– Не сомневаюсь, – отозвалась Клэр, наблюдая, как мальчик на сиденье болтает крепкими ножками.

– Мы пока держим его за руки, и он так шагает, но скоро сможет и сам. Супруге придется переложить вещи повыше. Он все хватает!

– Ох, это, должно быть, очень хлопотно, – произнесла Клэр.

– Я же учился растить маленьких, мне не привыкать, – напомнил Воспитатель. – А теперь это и супруга умеет, и дочка с сыном. Так, кто это хватает меня за форму? – он засмеялся и повернулся к малышу, который вцепился в его рубашку. – Одежда только из прачечной! Клэр, не достанешь из сумки его бегемотика? – он кивнул на закрытую сумку за детским сиденьем.

– Что достать?

– Его утешитель. Он называется бегемотик.

Всем маленьким детям полагались плюшевые утешители, которые помогали отвлечься или успокоиться. Они были разной формы. Клэр вспомнила, что у нее самой был барсучок.

Как только Клэр вынула бегемотика из сумки, глаза у мальчика загорелись.

– Мо, – произнес он и потянулся к утешителю, а потом радостно прижал его к себе и принялся жевать плюшевое ухо.

– Заходи к нам, – сказал Воспитатель, – я думаю, тебя уже пустят. К тому же мы заняты новыми детками, а этот хулиган меня отвлекает. Приходи с ним поиграть, если захочешь.

– Приду.

* * *

Она, наконец, увидела Мэри.

С тех пор как Клэр познакомилась с тем парнем, его баржа трижды приходила разгружаться на причал Инкубатория. В первый раз Клэр заметила его на палубе и помахала рукой, а он помахал в ответ. Клэр самой было странно, что она так рада встрече: они говорили всего однажды, а ей уже казалось, что он хороший приятель. Но тогда баржа пробыла у причала совсем недолго, и парень не стал спускаться на берег. А потом она его больше не видела.

И вот они снова пришвартовались. Члены команды возились с грузом, подтягивая веревки и поднимая контейнеры, а Клэр, которая работала с Хезер в лаборатории, высматривала через окно знакомое лицо, но тщетно.

– Что ты там увидела? – удивилась Хезер, заметив, что коллега все время поглядывает в окно.

Стараясь звучать как можно более буднично, Клэр ответила:

– Да там был один такой темноволосый парень…

– Они там, по-моему, все темноволосые, – Хезер пожала плечами.

И действительно: все трое мужчин, которые тягали и складывали штабелями какие-то ящики, были темноволосыми. Клэр рассмеялась:

– Нет, там был еще один. Мы с ним разговорились однажды. И вот его больше не видно.

– Они приходят и уходят, как и баржа. Не думаю, что они вообще на одной работе задерживаются подолгу: у них же нет Назначения. А без этого, если надоест или если подвернулось что-то получше, можно уволиться.

Хезер рассуждала, а Клэр смотрела через окно, как какая-то грузная женщина неспешно выходит из недр баржи и водружается на палубе, по-хозяйски взирая на команду. Ее широкую талию обхватывал грязный фартук, завязанный за спиной. Светлые волосы были собраны в растрепанный хвост. Наконец, женщина опустилась на большую веревочную бухту и откинулась на стену рубки, глубоко дыша.

– Береги ноги, Мэри! – крикнул ей один из парней, придерживающий большой ящик, который болтался в сетке, пока лебедка поднимала и перемещала его.

– За своими последи, – ответила женщина с добродушной усмешкой, однако ноги передвинула.

– Тот парень как раз мне рассказывал, что у них женщина на борту и что это необычно, – сказала Клэр. – Но я раньше ее не видела. Это Мэри; она на барже кук.

– Ого, у них собственный кук?

– Видимо, им не поставляют готовую еду, как нам. Или в пути сложно со снабжением, – предположила Клэр. – Они ведь большую часть времени где-то посреди реки…

«Или посреди моря», – подумала она про себя.

– Ну, по ее фартуку точно видно, что работы у нее невпроворот.

Фартук у Мэри действительно был основательно заляпан какими-то брызгами. Это выглядело удивительно, потому что в Инкубатории форма у всех была безупречно чистой: ее ежедневно забирали в стирку.

– Ты бы пошла посмотреть, как все устроено на барже? – спросила Клэр. – Если бы тебя пригласили?

– Типа экскурсии? Как когда к нам волонтеры приходят и мы им про жизненный цикл рыбы рассказываем?