Она скорее умрет, чем перестанет любить своего сына.

И снова баржа причалила к питомнику. Швартовы были обмотаны вокруг кнехтов; трап спущен на берег. Учтя прошлогоднюю проволочку, на этот раз судно прибыло раньше и собиралось уйти до начала двухдневной Церемонии.

Клэр наблюдала за швартовкой и поражалась, что прошло так много времени. Неужели она проработала в Инкубатории больше года?

Время было заметно лишь по Эйбу, который из младенца, требующего бутылочку, на ее глазах превратился в смешливого ребенка, звал ее по имени, корчил рожицы при встрече и махал на прощание.

И теперь, когда на носу была очередная Церемония, Клэр осознала, что в этот раз Эйба все-таки определят в Семейную Ячейку. Он переедет в свое жилище. У него будут Отец и Мать. Может, даже старшая сестра. И это значило, что Клэр предстоит заново искать способ его видеть. У Клэр все внутри переворачивалось, когда она думала, что какая-то другая женщина будет называться его Матерью. Но она, как и все, будет проводить дни за работой, а значит, Эйба можно будет найти в Детском Центре. Поскольку Клэр именно там проводила положенные всем школьникам часы добровольной работы, она знала, что мальчику будет хорошо: Воспитатели занимаются с детьми развивающими играми, кормят сбалансированной пищей, водят на прогулки и учат основам дисциплины: рассказывают, что такое «нет» и «нельзя» и что вместо сосания большого пальца в тихий час лучше обнять своего плюшевого утешителя.

Мысли о тихом часе вызвали у Клэр беспокойство: Эйб по-прежнему плохо спал. Как правило, малыши быстро привыкали к строгим порядкам Детского Центра и, когда выключали свет, вели себя тихо: большинство засыпало, а остальные молча рассматривали потолок, но Эйб… когда он попадет в Детский Центр, это уже официально будет его именем. А до Церемонии осталось всего ничего. При этом Эйб до сих пор визжит и пинается в своей кроватке в Воспитательном Центре, выбрасывая на пол бегемотика и молотя пятками по матрасу. И Клэр не знала, как с таким поведением ему придется в Детском Центре. Пока что он обошелся записью про нарушение развития в своей карте. Как это назовут после года? Пониженной адаптивностью?

С гражданами, которые оказывались неспособны приспособиться, в коммуне обходились сурово. Вероятно, к ребенку будут милосерднее, но какие меры его могут ожидать?

За два дня до Церемонии Клэр проезжала мимо Лектория и видела, как трудятся Уборщики на улице, чтобы все привести в порядок к ежегодному собранию. И в этом году Клэр собиралась прийти. Дежурным в Инкубатории оставался другой работник.

Она хотела знать, в какую семью определят Эйба. И теперь, когда этот момент подступил так близко, отчего было не заглянуть в документы? Время от времени на столе Воспитателя появлялись какие-то бумаги; возможно, с той самой информацией.

Однако, зайдя в Воспитательный Центр, Клэр моментально ощутила, что что-то не так. Поначалу она списала дурное предчувствие на нервозность, которую вызывала грядущая Церемония. Все-таки работникам требовалось подготовить полсотни детей для передачи в Ячейки, а на каждого ребенка составлялось письмо с инструкциями для родителей: режим кормления, расписание дня, дисциплинарные рекомендации, информация о здоровье и личностная характеристика ребенка. Персонал наверняка был перегружен, и сама Клэр, вероятно, потому же была напряжена. Но Воспитатель, который всегда был с ней очень мил, держался на этот раз обескураживающе сухо, хотя она успела только поздороваться. Вид у него был сердитый. В углу комнаты вполголоса происходила какая-то перепалка. Никто не улыбался. И, что было еще тревожнее, когда Клэр подошла к Эйбу, возившемуся на полу с игрушкой, кто-то сразу его подхватил.

– Не надо играть с ним, – сказала женщина в форме. – Видите вон ту девочку? Ее нужно переодеть, если хотите быть полезной.

На этом женщина с Эйбом на руках отошла в сторону и плюхнула мальчика в его кроватку. Он немедленно разревелся. Никто не отреагировал.

– Давайте я его успокою? – предложила Клэр. – Он ведь мешает вам работать.

– Не трогайте его, – приказала женщина.

Клэр перевела вопросительный взгляд на Воспитателя, которого уже привыкла считать другом, и только теперь осознала, что до сих пор не спросила, как его зовут. Увы, момент был неподходящий. Лицо его сделалось мрачным, и он отвел глаза.

– Но я…

– Я сказала, не трогайте его, – повторила женщина.

Клэр хотела возразить, но передумала. Вместо этого она взяла девочку, на которую ей указали, и понесла к пеленальному столику. Эйб по-прежнему кричал и бил по прутьям кроватки. Никто к нему так и не подошел.

Клэр помыла спокойную девочку, надела ей чистый подгузник, а потом усадила на пол к игрушкам. Остальные дети ползали и играли так беззаботно, словно вопящий мальчик их не беспокоил. Безымянный Воспитатель, который – она была уверена – тоже был привязан к Эйбу, внезапно с грохотом отодвинул свой рабочий стул и встал. Затем посмотрел на настенные часы.

– Мне нужно уйти пораньше, – сказал он.

– С какой стати? – удивилась женщина в форме. Похоже, она была из начальства.

– Голова разболелась, – ответил Воспитатель.

Женщина кивнула на панель интеркома у входа:

– Попросите таблетку.

Но Воспитатель ее проигнорировал. Он подошел к кроватке и достал Эйба, который до сих пор сотрясался в рыданиях, хотя крик стал потише.

– Я забираю его с собой. Вам же сообщили, что он ночует у меня дома?

– В этом нет необходимости, – ответила она сухо. – Согласно правилам его место здесь. Какой смысл его забирать?

– Смысл такой, что моя Семейная Ячейка к нему привязалась, – огрызнулся Воспитатель. – И для всех будет лучше, если он проведет ночь у нас.

Клэр видела, что женщина колеблется, спорить или нет. Она несколько секунд смотрела на мужчину, а потом вернулась к своим бумагам. Стало ясно, что она сдалась.

– Вернете его завтра до начала утренней смены, – отрезала она.

– Верну.

С ребенком на руках он пошел к двери, а потом повернулся и посмотрел на Клэр:

– Ты же на велосипеде? Проедешься с нами за компанию до развилки? А там ты – в Инкубаторий, а мы – домой.

Клэр кивнула и взглянула на женщину. Та подчеркнуто не смотрела в их сторону. Оставалось выйти вслед за Воспитателем, несущим Эйба, и дождаться, когда ребенок будет пристегнут в кресле, а бегемотик упакован в багажную сумку. Потом Воспитатель и Клэр сели на велосипеды и двинулись к главной дороге. Мужчина молчал. Эйб посматривал на Клэр и улыбался.

У развилки они остановились.

– Ты будешь завтра на Церемонии? – спросила Клэр, чувствуя необходимость сказать хоть что-то перед прощанием. – Может, увидимся там.

– В прошлом году ты предпочла дежурство в Инкубатории, – напомнил мужчина.