Игоря Анатольевича Белоножко, начальника службы безопасности банка, Павел увидел сразу. Он был начальником кривовской милиции, когда Паша работал еще участковым. Потом подполковник ушел на пенсию, вернее, на хорошо подготовленный плацдарм — в Госбанк.

— О, Игорь Анатольевич, вас мне как будто сам бог послал!

— Что такое, Паша? Что-то случилось? — подполковник, не по возрасту черноволосый и бодрый, явно был рад видеть бывшего сослуживца. — Что-то срочное?

— Да, м очень. Слышали про кассиров в автопарке?

— Ну как же! — Белоножко завелся:

— Что я; в городе, что ли, не живу и все связи обрезал? Обидеть хочешь?

— Да нет, при чем тут обида? — отмахнулся Павел, но, покосившись на рослого охранника в камуфляжной форме, отвел подполковника подальше. — Просто есть предположение, что эти парни хотят повторить «скачок», только уже с более крупным кушем, и если не сегодня, то завтра. Надо узнать, какие заводы сегодня получают крупные суммы и в котором часу.

Белоножко быстро оценил ситуацию и, выкинув сигарету, повел Зудова по коридору. Около его кабинета толпились граждане, жаждущие записаться на прием к руководству банка, но пддполковник коротко бросил:

— Сегодня записи не будет, — и, не обращая внимания на возмущенный ропот, пропустил Павла в кабинет и запер дверь. — А то так и будут лезть, — пояснил он и набрал короткий телефонный номер. — Людочка, радость моя, как здоровье, как настроение? — игриво начал он. — Хорошее, ну это хорошо, просто прекрасно!

Свадьба-то когда? И не боишься потом всю жизнь маяться? Ну смотри! А пока подскажи-ка мне, детка, какие наши крупные предприятия сегодня получают деньги.

Да, у кого мошна больше всего. Так, так, так! А во сколько? Ага, понятно.

Спасибо, Людочка, дай бог тебе хорошую свекровь!

Он еще желал невидимой Людочке всяческих благ, а сам уже пододвинул Павлу листок с четырьмя названиями.

— На, бери! — сказал он, положив трубку. — По идее это должностное преступление, информация строго секретная. Никому бы не доверил, а тебе и Андрюшке Колодникову, как себе, верю. Давай, Паша, крути этих чертей.

Дальше все складывалось словно мозаика калейдоскопа, и каждый новый ее фрагмент коренным образом менял картину событий.

Ровно без пяти час Гера открыл глаза, но Толян был уверен, что наставник вообще не спал. Слишком не похоже было тревожное дыхание Александра на расслабленность спящего человека.

— Все, подъем, пора собираться! — скомандовал он.

Они погрузили в «десятку» оружие, надели на головы черные шапочки, которые моментально превращались в маски. Еще вечером Гера снял с машины слишком приметные прибамбасы — сейчас это было обычное авто.

Герасимов открыл ворота, и машина с ревом вылетела наружу. Сделав резкий разворот, «десятка» так же резко остановилась, поджидая закрывавшего гараж Геру. После внезапного припадка ярости теперь он держал себя в руках, и движения его были подчеркнуто неторопливы. Но Толстому он все же сделал короткое внушение:

— Будешь гнать, сам поведу машину, а ты вместо меня пойдешь на дело!

Витек с ужасом глянул на него. Этого он боялся больше всего, больше милиции и тюрьмы — стрелять и убивать. Машину он тронул с места плавно.

* * *

В десять утра, заступив на смену, Михаил Жданов с удивлением увидел среди привычных лиц Владимира Полькина, рослого сорокалетнего мужика.

— Ты чего это, Владимир, разве сегодня дежуришь? — спросил он, пожимая вахтеру руку.

— Да, у Машки там кто-то умер, попросила заменить, —.ответил тот.

Подменить кого-то было делом обычным, так что расспрашивать дальше Михаил не стал.

Время тянулось, как никогда, особенно для невыспавшегося Жданова. Основная масса заводчан уже прошла, и сейчас через проходную изредка проскальзывали те, кто выходил по специальным увольнительным запискам. Ровно в два часа дня Жданов взглянул на часы и подошел к начальнику караула, Василию Охлопкину.

— Пора обедать, товарищ начальник.

— Сейчас, два слова осталось отгадать, — ответил тот, не отрываясь от сканворда. За тридцать лет работы в охране завода Охлопкин стал настоящим профессионалом по части логических шарад. Через пять минут он снял очки и с довольным видом отложил в сторону газету. — Ну вот, все. Простоватые пошли сканворды.

— И как тебе это не надоест? — искренне удивился Жданов.

— Ну, тебе же не надоедает ходить по болотам ради какой-то костлявой утки.

А сканворды, брат, совсем другое, тренировка ума. Ну что, пошли обедать? Валь, мы ушли! — крикнул он в сторону проходной.

— Хорошо, — ответила женщина. Все было как всегда, из года в год.

Мужчины вышли, но не успели пройти и нескольких метров, как Жданов остановился, хлопнул себя по карманам форменной рубахи и с досадой воскликнул:

— А деньги-то я не взял! Вот дурак! Иди, я тебя догоню.

— Да у меня есть, потом отдашь, — попробовал остановить его Охлопкин, но Михаил уже бежал к проходной.

Два человека, в бронежилетах, с большими брезентовыми сумками в руках, вышли из старинного здания в центре города. На шее каждого висел небольшой пистолет-пулемет «Кедр». Усевшись в «Ниву», старший по наряду бросил шоферу:

— Поехали!

Гера велел остановить машину метрах в двухстах от проходной, на углу Красноармейской и Заводской.

Толян вытянул шею, стараясь рассмотреть и изучить здание, которое он видел впервые. Это была довольно большая квадратная коробка из красного кирпича, выступающая из заводского забора. Большие стеклянные двери напоминали вход в обычный магазин. Рассмотрел он и загадочную черную дверь в торцевой стене проходной.

Милицейский «жигуленок» остановился на углу Заводской и Карла Мркса.

— Останови здесь, дальше не надо! — сказал Зудов шоферу. — А то засветимся.

Заводской улица называлась не зря. Сюда выходили проходные нескольких больших и малых заводов Кривова, поэтому окружающий пейзаж был довольно уныл — с обеих сторон бесконечные заборы, машины здесь почти не проезжали, люди появлялись еще реже, лишь в начале и конце смены.

— Они должны вылезти здесь, — пробормотал он и подумал, что, если он ошибся, начальство намылит ему шею, а коллеги будут долго над ним смеяться и называть паникером. В это время в машине ожила рация, и Зудов схватился за микрофон.

— Тридцать два шестьдесят шесть, Павел, ответь! Это Шаврин!

— Да, Алексей, что у тебя?

— Я нашел их нычку, — доложил опер. — Это гараж в районе старого кладбища, оформлен на Александра Филлиповича Герасимова. Один местный дедок показал, что сегодня рано утром Герасимов загонял в гараж зеленую «десятку», цвет малахит, жутко навороченную. Ему он сказал, что друг просил ее подремонтировать.