УБИРАЙСЯ ВОН, ИНАЧЕ ПОЖАЛЕЕШЬ.

«Господи! Что это такое? – пронеслось у неё в голове. – Как это понимать? Так куда же я всё-таки попала? Кому помешала? – Яна скомкала записку и сунула её в карман халата. – Надо взять себя в руки, надо взбодриться и побороть страх. Я же Яна Цветкова, просто так меня им не взять!» – уговаривала она себя.

А победить страх – это его преодолеть, пойти к своему страху самой. Чего она боялась? Что в саду в кустах кто-то притаился и наблюдает за ней? Что за дверью ее комнаты притаился злопыхатель, принесший эту записку с непонятной угрозой?

Яна решительно затянула махровый халат на своей тонкой талии и открыла дверь. Широкий и очень слабо освещённый коридор был абсолютно пуст. Яна вернулась в комнату и вышла на балкон.

Полная луна уже высоко стояла в небе. Под ее ярким светом деревья стояли, словно облитые серебром, был виден каждый листик. В воздухе, полном стрекотанием цикад, слышался шум морского прибоя.

«Приехала на юг и ещё ни разу не искупалась, – промелькнуло в голове у Яны. – А ведь я люблю ночные купания. Вот сейчас пойду и окунусь», – решила она, перелезая через ограждение и спрыгивая на землю. В небе промелькнула какая-то птица, издав жалобный, тоскливый крик. На белый халат Яны села большая тёмная бабочка или мотылёк, чем её очень испугала.

«Мне впору самой ложиться в психлечебницу. Бабочки испугалась! – укорила она себя и ускорила шаг, направляясь к морю на звук прибоя.

На траве лежала густая роса, и вскоре туфельки Яны стали совсем мокрые.

Она прошла весь сад к той самой узкой, но удобной лестнице, и поспешила к свежести моря. По дороге Яна почему-то подумала, что не такое это уж и хорошее место, где рядом соседствуют райский сад и кладбище. Яна никогда бы не хотела жить рядом с кладбищем. Но дареному коню в зубы не смотрят, она здесь находится в гостях, и на многое можно закрыть глаза.

Цветкова ступила на прохладный песок и подошла к воде. Лёгкий прибой лизнул её босые ноги. Вода была словно парное молоко. От луны бежала по воде яркая дорожка, дробясь на серебряные искорки, и это было нобыкновенно красиво и умиротворяюще.

Яна осмотрелась по сторонам, и ей очень захотелось окунуться в манящие морские глубины. Она положила туфельки, которые держала в руках, около какого-то валуна, скинула халат и обнажённая вошла в тёмную воду.

«Какое чудо! Какое счастье, – думала Цветкова. – Вот оно – слияние с природой! Простите меня за всё, что я сделала не так… Какое блаженство…»

Она входила всё глубже в ласковую воду и вскоре поплыла, стараясь, как все женщины, не намочить длинные волосы, которые она сколола заколкой на затылке. Она плыла, не чувствуя под собой морского дна и вскоре потеряла бдительность и перестала следить за линией берега.

Море мягко качало её на тёплых волнах, которые уносили всё дальше и дальше от берега. Яна совершенно забыла о времени, она не знала, прошёл час или десять минут, сказочная прохладная нега манила её в безграничное морское пространство.

Внезапно острая резкая боль полоснула её по правой ноге, и она даже вскрикнула. Дыхание у неё сбилось, а сердце заколотилось так, что было готово выскочить из груди.

«Господи, что это такое? Я на что-то наткнулась или меня кто-то укусил? – мелькнуло у Яны в голове, и она приостановила движение в тёмную пустоту моря. – Надо возвращаться. Да, да надо немедленно возвращаться!»

Но только она пустилась в обратный путь, как и левую ногу полоснула та же сильная боль. Яна забила руками по воде, так как ноги отказались ей повиноваться.

«Судорога в обоих ногах? Не может быть!» – успела подумать Яна, гребя к берегу изо всех сил. Ноги налились огненной болью, которая пульсировала и жгла, не давая дышать и двигаться. Ее худые руки хоть и производили какие-то плавательные движения, но ни на миллиметр не продвигали ее к спасительному берегу. То ли слабые были руки, то ли сильное течение, то ли еще что-то…

Яна почувствовала жар и дурноту. Она вообще не понимала, что происходит, только ясно чувствовала, что попала в беду, а помощи ждать неоткуда.

«Что же не так? Что не так? Так больно… Мамочка моя!» – стонала Яна.

Она внезапно поняла, что это солёная морская вода, которая должна была держать её тело на поверхности по законам физики, совсем не хочет следовать этому закону. Вода внезапно стала вязкой, тяжелой и горькой. В ней невозможно было передвигаться и существовать. Она заливала глаза, нос и рот. Яна глотнула раз, второй и поняла, что больше не может этого вынести.

«Нет… Я умру?.. Только не это. Нет… Как глупо. Борись!» – метались мысли в голове у Яны, и она слабо барахталась, понимая, что неизбежный конец близок. Ноги и руки окутывали какие-то водоросли, походившие на волосы русалок. Сознание уходило. Водоросли обнимали её всё крепче и крепче, они внезапно, словно стальная проволока, куда-то поволокли с такой силой, что Яна поняла, что сопротивляться бесполезно. Ей показалось, что она слышит чей-то крик, но вода заливала уши, и Яна медленно и неотвратимо стала погружаться в чёрную страшную глубину…

Сознание возвращалось к ней медленно, словно какими-то яркими всполохами. Кто-то делал ей искусственное дыхание. Яна с трудом открыла глаза и услышала:

– Яна, Яночка… Ты как? Слава богу, глаза открыла!

Глаза обрели фокус, и она увидела Мартина, который нежно держал её лицо в своих ладонях, убирая со лба длинные пряди прилипших волос. Она слабо шевельнула рукой и поняла, что лежит на песке.

– Мартин… – Из её груди вырвалось какое-то бульканье.

– Тише-тише, – прижал он её к себе. – Как же так…

Яна в эту минуту поняла, что не умерла.

– Жаль…

– Что жаль? – заволновался он.

– Что я не умерла… Я бы тебя там, на небе, дождалась, и мы вечность были вместе.

Лицо Мартина просияло.

– Ты уже шутишь! Это замечательно. На небе мы всегда успеем, а мне бы хотелось с тобой на нашей грешной земле пожить.

Внезапно Яна поняла, что она совершенно обнажена. Она шевельнулась и попросила:

– Не смотри.

– Не смотрю, – он нагнулся и поцеловал её.

– Около какого-то камня валяются мои халат и туфли. Ты не мог бы их отыскать, а то мне что-то холодно.

Действительно, Яну колотила крупная дрожь.

Мартин нагнулся к ней, и его губы коснулись её губ.

Она еле вырвалась из его объятий.

– Ты меня задушишь…

– Я так соскучился по тебе, куничка моя, – поцеловал он ее в макушку.

– Меня так никто ещё не называл, – замерла она. – Куничка. Мне нравится.

Мартин встал с колен, и Яна увидела, что его одежда насквозь мокрая. Она даже заметила мокрые бинты у него под рубашкой. Мартин быстро отыскал приметный валун и принёс ей туфли и махровый халат, в который она мгновенно закуталась.