— Идём на прорыв… — хрипло сказал он, откашлялся и заорал: — На прорыв! Разом! Пошли!

Уговаривать никого не пришлось — все дружно подскочили и бросились в атаку.

А стена тьмы всё надвигалась с юга, бурля, испуская далёкие громы, гоня перед собой холодный воздух. Молнии не сверкали под колыхавшимся чёрным пологом — слишком высоко проходил поток. И тут сверху задуло так, что взвихрился песок, а кроны зонтичных акаций сложились книзу, как те самые зонтики, — поток опускался, накрывая Этошу хмурой тенью и пригашая блеск озёрной воды. А вот хантерам всё было нипочём — то ли мозгов не хватало, то ли информации. Копьеносцы с лучниками, улюлюкая и подвывая, бросились, сжимая «клещи».

— К башне! — крикнул Сихали. — Бегом! Рыжий, прикрывай слева! Я — справа!

Шурик Ершов оскалился только, стреляя с обеих рук, — китопас дело знал туго.

Белый запрыгал к замыкающей башне, опираясь на Сегаля, к ним подскочил Цондзома, подставляя своё плечо. Купри бежал, отстреливаясь, и занял позицию у подножия ЗБ.

Тимофей, поглядывая на друзей, медленно отступал, не подпуская хантеров близко. Пара стрел воткнулась в песок совсем близко к нему, а дротик чуть не угодил в цель — Сихали вовремя извернулся на манер тореадора.

Он последним вошёл в кабину лифта, и Сегаль тут же хлопнул ладонью по кнопке «Пуск». Ничего даже не дрогнуло.

— А фиг вам, — прокомментировал Тимофей, быстренько набирая код доступа.

Двери сомкнулись. Снаружи донеслись глухие звуки попаданий.

— Копья мечут, сволочи, — процедил зональный комиссар.

Посыпались удары кулаками и пятками.

— Никого нет дома! — прокричал Белый.

— Зайдите позже! — добавил Рыжий.

— Хотел бы я знать, — пробурчал Купри, — что за сволочь пропустила их в зону?

— Скорее всего, — пожал Браун плечами, — это была чёрная сволочь. Но могла и белая…

— Вы мне лучше скажите, — проговорил Сегаль, отпыхиваясь, — какого, вообще, чёрта им от нас надо было?

— Узнаем во благовремении, сын мой, — пропел Рыжий, — а пока смиренно вознесись на небеси!

— Не богохульствуй, — строго сказал Тугарин-Змей.

Шурик закашлялся и чуть не подавился слюной, когда кабина лифта пошла вверх, да с ускорением.

ЦПУ[30]наверху башни представлял собой обширный круглый зал с панорамным окном. Полукружия пультов повторяли изгиб прозрачной стены. Сиди себе и бди на здоровье.

Сихали подошёл к контроль-комбайну и первым делом заблокировал лифт.

— «Всех утопить!» — процитировал он.

Океанцы и антаркты разбрелись по залу, поглядывая на пустыню, — чернота сгущалась, её всё чаще озаряли ветвистые молнии.

— Ты что-то в этом смыслишь? — кивнул Купри на разноцветье клавиш, индикаторов и видеорам.

— А то…

Браун уселся за главный пульт и прошёлся по сенсорам. Синие и коричневые мнемографики тут же начали свой медленный танец, изгибаясь и вихляя. Вспыхнули один за другим рабочие экраны.

На одном из них нарисовался оператор головной антарктической станции ППВ. Замигала надпись: «Дежурный — Сванте Таггарт».

— Здорово, ваше превосходительство! — весело заорал дежурный. — Мирный вас приветствует!

— Почему не предупредили о запуске? — холодно спросил Сихали.

Лицо оператора, розовощёкое, как у младенца, но со шкиперской бородкой от уха до уха, изобразило обиду.

— Предупреждали мы! — возразил он. — Просто ЗэБэ не отвечала…

— Башня говорит невнятно, — ухмыльнулся Белый.

— Всё больше жестами объясняется, — подхватил Рыжий.

— Ладно, — махнул рукой Тимофей. — Проехали. Режим операции?

— Э-э… Оптимал.

— Интенсивность?

— Пятьдесят процентов. С нарастанием.

— На что хоть это похоже? — крикнул Цондзома. — Там, у вас?

Таггарт, глянув на свои экраны, проговорил:

— Как будто льды дыбом встают… Больше всего смахивает на дождь, который идёт снизу вверх, в небо! Всё в тумане на десятки миль, а рёв такой, что…

Туман за стенами-окнами башни наблюдения в Мирном разметало, и Тимофей рассмотрел в экране исполинские полукольца импульсных дингеров, выдвинутых на рабочую высоту. В это время изображение сильно качнулось.

— Чего это? — спросил Рыжий, тараща глаза.

— Усё у порядке! — успокоил его Сванте. — Сейчас я…

Дотянувшись, оператор отключил гасители вибрации, и башню плавно повело к северу, подчиняя чудовищному сверхурагану, клонившему её как травинку.

Колоссальное озеро талой воды будто выкипало, исходя неисчислимым количеством капели и пара. Непередаваемо низко гудели излучатели-дингеры, направляя потоки заряжённых частиц, — узким фронтом в двести километров те поднимались в стратосферу, утягивая с собою кубокилометры воды.

— Началось! — крикнул Сегаль, приникая к прозрачной выпуклой стене замыкающей башни.

— Внимание! Разрядка потока!

Тимофей оборотился от антарктических видов к пейзажам африканским, и его пробрала дрожь. На пустыню падала вода. Она не струилась, не лилась, не хлестала, а именно падала. Рушилась сплошным течением. Внешняя акустика донесла раскатистый грохот, низкий, воистину нептунический рёв и зык.

— И разверзлись хляби небесные… — пробормотал Тугарин-Змей, зачарованно глядя наружу.

— Дождик-дождик, — продекламировал Рыжий детский стишок. — Кап-кап-кап…

Вода мгновенно размыла, расплескала дюны, вымесила саванну, как жидкое тесто, закручивая в гигантских воронках красную латеритовую грязь, траву и деревья.

Замыкающая башня дрожала и сотрясалась, одна сопротивляясь буйству новой, рукотворной стихии. Через пару минут вода скрыла под собою даже высокие холмы, разливаясь до самых гор.

— Заканчиваем промывку! — крикнул Таггарт.

Вскорости доложились дежурные с направляющих башен на островах Кергелен и Восточный Крозе, на вершине Нджесути, что в Драконовых горах.

Тяжкий, убийственный гром постепенно стих, переставая терзать потрясённый рассудок, но состояние подавленности держалось долго.

Остатки разряжённого потока зависли тучами, хотя и вели себя странно для облачности — косматая хмарь металась вниз и вверх, вращаясь по вертикали, разрываясь в клочья и шпаря молниями во все стороны, как давеча океанцы палили из бластов.

Вспомнив о хантерах, Сихали посмотрел вниз — подножие башни купалось в мутных волнах, кругами гонявших грязную пену да измочаленные стволы деревьев.