Красный Рыцарь улыбнулся и пригубил вино, к слову, лучшее в лагере.

Плохиш Том, двухметровый верзила с бугрящимися мышцами и длинными черными волосами, вышел из палатки – еще три оставались неразобранными. Через открытый вход можно было увидеть дочь Мэг, Сью, а еще ее прелестное оголенное плечико. Гигант был при оружии и с ног до головы закован в броню, сверкавшую в лучах утреннего солнца.

– Если стану погонщиком, то буду скучать по вам всем, – объявил он.

Швея сердито глянула на дочь:

– Если не поторопишься, девочка моя, капитан оставит тебя здесь!

Красный Рыцарь обратился к своему первому офицеру:

– Мы готовы выступать?

Плохиш Том даже не осмотрелся.

– Допивай свое вино, капитан. Ты сказал «сразу после утренней службы», а к ней еще даже не звонили.

Вид этих двоих вместе действовал как магнит. Первым подошел сэр Майкл, тоже в полной боевой готовности. Затем с противоположной стороны появился сэр Гэвин, ведя под уздцы огромного рыжевато-коричневого коня. За ним легким галопом подъехала госпожа Элисон, или просто Изюминка.

– Теперь не придется объявлять сбор офицеров. А где Гельфред? – спросил капитан.

За егерем послали. Было видно, как Нелл сломя голову перебегает от повозки к повозке, будто от этого зависит ее жизнь. К слову, девчушка оказалась довольно проворной.

Мореец сэр Алкей подошел с ястребом на запястье и двумя небольшими пташками, свисавшими с пояса, и они с Гэвином принялись тихо обсуждать ястребиную охоту.

Три оставшиеся палатки рухнули. Солдат из последней, которые каждое утро умудрялись проспать построение и целый град сыплющихся команд, окатили холодной водой и отпинали ногами. Одним из них был новый трубач капитана, страсть как любивший корчить из себя джентльмена.

Лучник Калли пнул юношу прямо в голову. Раздались одобрительные возгласы.

Гельфред подъехал на превосходной кобыле. Изюминка протянула руку и погладила лошадь по голове, затем дунула ей в ноздри.

– Прелесть, – похвалила она. – Какое красивое животное!

Егерь расплылся в улыбке.

Красный Рыцарь залпом допил вино и бросил кружку Сью, та подхватила ее на лету.

– Все готовы?

– Какой план? – поинтересовалась Изюминка.

Новый трубач, насквозь промокший и с шишкой на голове, брел, спотыкаясь, вдоль линии костров.

Капитан почесал подбородок.

– Гельфред поскачет в Ливиаполис и подыщет нам милое и пригодное для обороны место для лагеря примерно в дне езды от города. Самое большее – в двух.

Все понимающе кивнули. Два дня назад они получили известия о том, что император, их предполагаемый работодатель, пропал. А Ливиаполис был средоточием его власти и одним из трех крупнейших городов в мире. Кроме того, там размещались патриархат, едва ли не самый главный центр веры, и университет, гнездо герметизма.

– А потом мы попытаемся выяснить, что же на самом деле там произошло, – сказал сэр Алкей.

– Хрень какая-то, – проворчал Том. – В любом случае, почему именно гребаная Морея?

Красный Рыцарь посмотрел на горы на востоке.

– Несметные богатства. Слава. Земная власть.

– А как мы собираемся разобраться с Миддлбургом? – не унимался гигант.

Город-крепость – третий по величине город Мореи, больше известный как просто Град, – и Лоника, столица севера, считались поистине неприступными и лежали прямо на их пути на восток от гостиницы в Дормлинге.

Капитан пренебрежительно хмыкнул.

– Местные называют его Килкис. Только альбанские торговцы зовут его Миддлбург. – Он дожевал последний кусок колбасы. – Друзья обеспечат нам проход. Если мы будем вести себя прилично, гарнизон позволит нам пройти.

– А фураж? – нахмурился Гельфред.

– Мы должны встретиться с одним отрядом. Все улажено, говорю вам. – Капитан начинал терять терпение.

Сэр Гэвин вздохнул.

– Впутаться намного легче, чем выпутаться, если что-то пойдет не так. Красный Рыцарь сердито посмотрел на своего брата:

– Твои сомнения не остались без внимания.

Гэвин закатил глаза.

– Я лишь имел в виду…

Госпожа Элисон положила руку ему на плечо, отчего он вздрогнул. Это плечо теперь покрывали блестящие зеленые чешуйки. Но подобные мелочи Изюминку не волновали.

– Когда он такой, его не отговорить, – заметила она.

– Что насчет виверн? – спросил Уилфул Убийца.

Гельфред засмеялся.

– Ни одной, – сказал он. – Если мы и будем сражаться, то только против людей.

Лучники переглянулись. Все затихли.

– Еще какие-то замечания? – поинтересовался капитан не терпящим возражений тоном.

– Слышала, там есть принцесса, – тихо произнесла Изюминка. Красный Рыцарь криво улыбнулся.

– Я тоже это слышал, – нарочито медленно протянул он. – Выступаем.

ХАРНДОН – КОРОЛЕВСКИЙ ДВОРЕЦ

Король вальяжно восседал на огромном стуле из темного дуба, кончиками пальцев перебирая шерсть двух волкодавов. В основном его внимание было сосредоточено на подмастерьях, которые выкладывали части доспехов на массивный стол в углу просторного приемного зала. На стене прямо над столом висела голова виверны с его именем под ней.

У высокого и широкоплечего монарха были русые волосы, клиновидная борода и густые усы, а также хорошо развитая мускулатура, поскольку ему не раз приходилось сражаться в тяжелых доспехах. Его облегающий ярко-красный жупон натягивался всякий раз, когда мужчина наклонялся, чтобы почесать Эмму, свою любимицу.

– Если ты убьешь волка, мелкий мерзавец, тебе тоже достанется больше мяса, – обратился он к Верному, самому молодому кобелю, шутливо ударив того по крупу. Юный волкодав посмотрел на него с обожанием, которым собаки награждают лишь своих хозяев.

Мастер торговли вежливо откашлялся.

Король поднял на него глаза, но тут же перевел взгляд обратно на доспехи.

Дезидерата опустила ладонь на руку супруга и глубоко вздохнула. Сказать, что она красива, – ничего не сказать. Королева была прекрасна. Ее кожа казалась настолько нежной и мягкой, что к ней хотелось прикоснуться и убедиться, действительно ли она настоящая. Ее грудь, выглядывавшая из-под туго зашнурованного кертла, блестела, будто смазанная оливковым маслом, притягивая взгляды всех мужчин в зале при малейшем движении женщины, несмотря на то что все ее наряды были тщательно продуманы, а манеры благопристойны. Переливаясь на солнце, ее светло-каштановые волосы выглядели великолепно. Возможно, она выкроила время, чтобы расположить свой стул прямо под лучами послеобеденного светила. Оранжево-розовое платье настолько удачно подчеркивало цвет ее волос, что даже мужчины замечали это, хотя им хватало иных поводов для восхищения.