И Джеффри рассказал о них Джулии. Он говорил теми же словами, которыми всегда описывал свое будущее, однако Джулия, как никто другой, понимала его.

– Мне нравится быть в центре событий. Нравится наблюдать за тем, как разворачивается действие, быть их живым свидетелем и рассказывать людям о том, что вижу. Пока мне доводилось участвовать только в местных событиях, но я надеюсь, что смогу объехать много стран и передавать репортажи из неблагополучных мест планеты.

«Тебя часто будут видеть по телевизору? Если ты, к примеру, поедешь на Ближний Восток или еще куда-нибудь? – спросили бы Джеффри утонченные красавицы, в прошлом его любовницы. А потом, понимающе улыбнувшись, они бы добавили: – Ты будешь знаменитым, а когда вернешься, то станешь самым популярным ведущим телевидения».

Все это, конечно, могло случиться, но не было целью Джеффри.

– Это очень важно, – медленно проговорила Джулия.

– Я тоже так считаю, – еще медленнее произнес он.

Он и работал именно потому, что считал необходимым освещать важные события, а вовсе не гонясь за известностью. Наша планета так мала… А локальные войны, развязанные недальновидными политиками, могут привести к уничтожению всего человечества. Это надо предупреждать, вот об этом Джеффри мечтал. Красивые умные лавандовые глаза угадали его мечту, но поняли ли они, в чем суть? Джеффри хотел и боялся спрашивать это у Джулии, потому что опасался услышать: «Тебя часто будут видеть по телевизору. Ты будешь знаменитым, а когда вернешься, то станешь самым популярным ведущим телевидения». Однако сердце подсказывало, что он должен спросить это у той, которую искал всю жизнь.

– А почему ты считаешь это важным, Джулия? – спросил он.

– Потому что наша планета так мала.

Когда им принесли плошки с дымящейся тушеной рыбой, они стали согревать о них пальцы, но не ели, потому что их рты были заняты совсем другим – они разговаривали, улыбались. Они начинали любить. Джеффри доверился Джулии, которая каким-то непостижимым образом поняла, о чем он мечтал.

Он сказал ей правду. И Джулия тоже поведала ему какую-то часть правды, но кое-что утаила.

– Так говоришь, что ты из Беркли? Ты там учишься?

– Да.

Джулия в самом деле была из Беркли и училась. Но Джулия понимала, что Джеффри спрашивает ее о другом – училась ли она в университете, и своим «да» она обманула его.

– А на каком ты курсе?

– На старшем.

И это отчасти было правдой. Джулия училась в старшем классе средней школы, несмотря на то что ей было всего шестнадцать, то есть все одноклассники были на год-два старше ее.

– А что ты будешь делать, когда закончишь учебу, Джулия? Поведай теперь мне о своих мечтах. – Он увидел, что лавандовые глаза были в растерянности. – Джулия?

– Я… я еще не знаю, – пробормотала она.

– Когда я увидел тебя сегодня, ты смотрела на море и улыбалась. О чем тогда думала?

– Я придумывала рассказ, – призналась она.

– О чем?

Джулия посмотрела на этого красивого мужчину, рядом с которым ей было так хорошо. Словно по волшебству случилось невозможное, и девушка не испытывала в его обществе обычной своей болезненной робости.

– О любви.

– О любви, – эхом отозвался Джеффри. – Ты хочешь стать писательницей, Джулия? Современной Шарлоттой Бронте?

Обдумав его вопрос, Джулия нерешительно покачала головой:

– Не думаю.

– Так о чем же ты мечтаешь? – не унимался Джеффри. – Скажи.

Он думал, что она не станет отвечать ему. Щеки Джулии зарделись, в глазах опять отразилось смятение. Джеффри ждал, мысленно посылая ей приказания: «Скажи мне, Джулия. Доверь мне свои тайные мечты».

Джулия никогда не осмеливалась мечтать, но кое-какие желания таились в ее сердце, не открываясь даже ей самой. Да, в самых потаенных уголках ее души еще жили любовь и надежда, несмотря на все потери, которые она успела пережить за свои недолгие годы.

И Джеффри нашел этот хрупкий, полный надежд уголок.

– Я мечтаю сделать счастливым любимого человека, – смело прошептала Джулия. – Это, конечно, не так важно… – «По сравнению с тем, что ты рискуешь жизнью, спасая человечество».

– Напротив, – возразил Джеффри. Эти слова шли из тайного уголка его сердца, полного любви и нежности, в который смогла проникнуть Джулия. – Это очень важно. – «Заботиться о любимом… Пожалуй, об этом должны мечтать все люди».

– Я люблю море, – промолвил Джеффри, когда они шли по территории верфи под звездным небом.

Рыбацкие лодочки, привязанные к причалу, плясали на высоких волнах, поднятых пронизывающим ветром.

– Оно пугает меня.

– Ты серьезно? – удивился Джеффри, заглянув в лавандовые глаза, которые еще совсем недавно мечтательно смотрели на лазурное море, придумывая историю о любви.

– Днем, когда светит солнце, море такое красивое, а вот ночью оно становится темным и зловещим.

Джулия преодолевала свой страх к морю, во всяком случае, старалась это сделать днем, любуясь издалека сверкающими на солнце волнами и думая о любви. Но находиться ночью возле мрачной ревущей бездны было ужасно. Похоже, она еще не скоро избавится от своих ночных страхов… потому что именно ночью самолет, на котором летели ее родители, превратился в пылающий гроб и рухнул в холодные глубины.

– И я не умею плавать…

Джулия пожала плечами, по ее телу пробежала ледяная дрожь, и на мгновение ее сковал страх. Обняв за плечи, Джеффри привлек ее к себе, желая защитить, чтобы она никогда ничего не боялась.

Однако ему хотелось большего…

Ее мягкие губы были холодными, потому что замерзли на зимнем ветру, но в них чувствовались внутренний огонь и страсть.

Джулия еще никогда не целовалась, но ее губы инстинктивно нашли его губы. Ее поцелуй был робким и одновременно смелым, нежным и в то же время жадным. Робким и нежным от восторга. Смелым и жадным – от нестерпимого любовного голода. Руки Джулии обвили его шею, ее пальцы гладили его волосы, ее трепетное тело, дрожа, приникло к его телу.

Почувствовав ее дрожь, Джеффри посмотрел на нее. Джулия дрожала от желания, а не от холода и испытывала те же чувства, что и он, тоже дрожавший от страсти.

– Еще? – тихо спросил он.

– Еще, – прошептала она в ответ.

Она не понимала, на что соглашается, но была не в силах сказать «нет».

Джеффри снял для них номер в мотеле на верфи. Пока он задергивал шторы, снимал куртку, включал обогреватель и вывешивал на ручку двери табличку «Не беспокоить», Джулия судорожно пыталась осмыслить сложившуюся ситуацию. В голове у нее вертелись многочисленные вопросы.

Что она должна делать? Чего он ждет от нее? Она хотела доставить ему удовольствие, но у нее не было опыта. В романах, которые она читала, было много фантазий на тему любви, но в них не говорилось, что надо делать, когда влюбленные остаются наедине. Но если она скажет Джеффри, сколько ей лет и что она невинна, то волшебной ночи не будет. Его нежные синие глаза потемнеют от недоумения, а может, от гнева. Обманутый, он прикажет ей уйти.