Николя по надписи на майке уже мысленно прозвал так подружку убитой.

– Ирэн Дюпри. Она должна приехать сюда после обеда. А горничную надо вызвать в участок. И проверьте банковские счета убитой.

Раздав указания, Николя отправился домой. Пока информации мало, он может спокойно пообедать в обществе любимой супруги. Дочь еще в школе, так что они смогут немного побыть вдвоем.

«Все-таки что мы имеем? – размышлял он. – Убита молодая женщина, двадцати восьми лет. Русская, живет здесь уже почти три года, получив вид на жительство. Убита несколькими сильными ударами в область груди, предположительно с помощью кухонного ножа. Не изнасилована, хотя, судя по наряду, секс входил в ее планы. Далее. Ни на шее, ни под ногтями, ни на запястьях нет следов борьбы. Следов клеток эпителия также не найдено. Что говорит о том, что она хорошо знала убитого. Набранная ванна тоже свидетельствует о том, что других встреч перед свиданием у нее не было, иначе она не стала бы набирать ванну заранее. Капли крови говорят о том, что убили ее в ванной комнате, а в воду затащили уже после смерти. И все бы хорошо, но у нее на плече был вырезан крест. Точь-в-точь такой, как несколько лет назад.

Далее. Что еще? Ее подруга находит тело в ванной и остается стоять, смотря на нее стеклянными глазами. А перед этим, по ее словам, одалживает ей огромную сумму денег. Что, скорее всего, неправда. Но если убила подруга, то куда она дела нож? И телефон убитой? Могла ли она выбросить их в море, а потом спокойно изображать шок и удивление? Что-то с ней не так, с этой подругой. Дурная какая-то, неспокойная. Не одолжила же она ей столько денег на самом деле? Во всем этом преступлении что-то не так. Не похоже оно на обычное бытовое».

Он припарковал машину рядом с домом.

– Ммм, как вкусно пахнет! Что у нас сегодня?

– Ну-у… Сегодня четверг, я была на рыбном базаре и еле-еле успела отхватить свежий сибрим. Наша соседка тоже положила на него глаз, но все последние кусочки достались мне. Кажется, она на меня немного обиделась.

– Буйабес для мужа важнее отношений с соседкой, – улыбнулся Николя, целуя жену.

– Это бурида! Бурида, не буйабес! Большая разница! В буриду идет белая рыба. Садись за стол, уже все готово.

Глава 16

Нгам не была уверена, что все происходящее с ней – правда. Казалось, ее мозг отключился и она видит страшный сон. Совсем недавно ее жизнь была простой и понятной. Утро, скромный завтрак, работа по дому, затем работа в поле, а потом опять работа в доме и снова скудный ужин. И так все дни. Она ненавидела этот круговорот, нищету и готова была отдать все, чтобы изменить порядок вещей. Прожить так всю жизнь она не хотела. Как и ее сестра Ваан.

«Ваан, сестра! Как же мы с тобой ошибались! – думала Нгам. – Нет ничего милее нашего родного дома с перекошенными ступенями. Лучше тяжело работать всю жизнь, чем попасть в лапы уродов. Если только мне удастся остаться в живых, я никогда больше не покину родной дом».

Нгам решила не говорить ни слова, потому что еще ни один мужчина, встреченный здесь, не оказался хорошим человеком. На помощь этого тощего, уродливого монаха она рассчитывать не могла – что-то в его взгляде говорило о том, что он такой же плохой, как и все остальные. Он смотрел на нее так же, как несколько часов назад на нее смотрел тот богатый господин. Смотрел как на вещь, не зная, что с ней делать дальше. Нгам было уже почти все равно, и она снова отключилась. Очнувшись, она решила, что умерла, потому что вокруг была сплошная чернота. Она лежала какое-то время, стараясь не шевелиться, и только открывала и закрывала глаза, но вокруг нее ничего не менялось, черная темень застилала все вокруг. Все тело болело, ее знобило от холода, а волосы были липкие и испачканные в собственной крови. Попытка поднять голову ни к чему не привела, сил не было, и она снова провалилась в забытье.

Лоренс закончил с бочками и уже должен был возвращаться в келью. Однако он решил еще на минуту задержаться и сходить посмотреть на настоящую, живую, его собственную девушку. Он перетащил ее на матрас в небольшую каморку в склепе и оставил там лежать. Выглядела она не особенно хорошо и могла еще и не выжить.

«Если она выживет, я буду ее купать, причесывать и играть с ней. Я даже смогу делать все то, что монахам делать запрещено», – думал Лоренс. Он никогда не видел живых женщин так близко и никогда к ним не прикасался, а теперь у него будет собственная. Он сможет трогать ее, а она будет трогать его. Трогать и гладить. Она будет служить ему, будет ему повиноваться, будет его личным питомцем, вроде цыпленка или собаки, только еще лучше.

– Ну что, как вам такой подарок отца нашего небесного, а? – заржал Лоренс, представляя, что сказали бы братья-монахи, узнав, сколько плотских утех ждет дурачка Лоренса.

Ирэн еле сумела дождаться окончания показов. Пожилая пара из Лондона решила перебраться поближе к солнцу и выбирала для себя уютный дом. Один из двух показанных объектов подходил им идеально. Одноэтажный – что важно в их возрасте, чтобы не подниматься по лестницам, – но при этом с широкими правым и левым крыльями. Дом представлял собой типичный пример архитектуры в стиле прованс. Построенный в начале прошлого века, отделанный камнем и увитый розами, он выглядел уютно и мило, напоминая домики с открыток. Голубые ставни на окнах добавляли ему французского шарма. Большой бассейн с очень пологим входом, опять же, был идеальным для немолодой пары. Но самое ценное – к этому дому прилагался большой оливковый сад, насчитывающий более ста двадцати деревьев. Хорошие взрослые деревья оливы – это всегда прибыльно. Раз в год, когда созревает урожай, местные владельцы таких рощ отвозят оливки в ящиках на маслобойню и выжимают масло, которое потом продают компаниям-производителям.

Небольшая оливковая роща даже на тридцать – сорок деревьев всегда считалась здесь шикарным свадебным подарком. А если кто-то задумывался о покупке оливковых деревьев, то ему приходилось покупать их буквально по несколько штук у тех, кто решил продать: десять деревьев в одной роще, еще двадцать в другой и так далее. Или ждать случая, когда кто-то захочет продать свою рощу целиком. Чаще всего это делали наследники, которые не хотели здесь жить, а собирались перебраться в Париж или другой большой город. Но такие крупные продажи случались довольно редко. Здесь же к дому за небольшую плату уже прилагался огромный сад олив. Но оценить такую удачу мог только тот, кто немного разбирается в местном рынке недвижимости.

Второй дом был менее удачным. За ту же цену они получали меньше квадратных метров, узкий и высокий дом, построенный в три этажа, и совсем небольшой кусочек земли. Но здесь открывался чарующий вид на море и была большая терраса, что тоже очень высоко ценится.

Едва ли не первый раз в жизни Ирэн была почти не заинтересована в продаже. Она опять думала о том, что Катрин больше нет, и в обед снова расплакалась. Горечь потери не хотела уходить, и ей до конца не верилось, что ее подруги, ее сестренки больше нет. Но она взяла себя в руки и принялась думать о том, как ей выудить информацию из психологов, к которым ходила Катрин. Она чувствовала, что начать надо именно с этого, поскольку подруга была очень внушаема и каждые полгода находила себе новых гуру, которые познали секреты счастья, успеха и изобилия.