Он еще смог заставить себя не торопиться, когда распахнул проклятую рубашку и прикоснулся к тонкой ткани ее лифчика. Медленно провел по границе ткани пальцем. Восхитился совершенством формы ее грудей, небольших и упругих. А потом освободил ее от белья и взял ее грудь в ладони.

Это было как шелк в огне. Обжигающие лепестки роз.

Это было так нежно и беззащитно, это было так прекрасно, что он в один миг перестал быть самцом-завоевателем. Он ласкал, затаив дыхание, чтобы запомнить. Каждый дюйм нежнейшей кожи, каждый тихий стон…

Он с глухим рычанием освобождал Миранду от излишков одежды, то и дело судорожно прижимая ее к себе и на самом деле до смерти боясь не успеть, не сдержаться. Подхватил ее за бедра, стиснул тугие горячие ягодицы, со стоном вскинул ее выше, и Миранда обхватила его бедра ногами, спиной уперлась в колонну.

Поцелуи превратились в агонию…»

Миранда уселась в кресло напротив стойки и с удовольствием принялась изучать лицо своего возлюбленного. Как и всегда, вид Брюса вызвал у нее учащение пульса и приятное томление в груди. Этот парень был немыслимо сексуален, просто немыслимо. Миранда рядом с ним превращалась в настоящую кошку — почти сходя с ума от желания.

Каждый поцелуй, каждое объятие, каждая ночь — как в первый раз. На такое способны только они с Брюсом. Вечные любовники, люди-призраки… Красивые губы Брюса изогнуты в лукавой улыбке, он смотрит на нее, и в синих глазах, как всегда, горит восхищение.

Миранда не раз удивлялась этому. Они были любовниками на протяжении многих лет, они давно уже познали друг друга во всех возможных смыслах и позициях, не было на свете горячее их ночей, и даже порнозвезды покраснели бы, доведись им увидеть, как Миранда и Брюс занимаются любовью… И все-таки до сих пор они не наскучили друг другу, и во взгляде мужчины сквозило все то же восхищение, что и в первую их ночь, тогда, в Касабланке…

Брюс опустил трубку на рычажки и неуверенно улыбнулся — о этот актер Брюс Хоук! — изображая провинциального жителя, к которому в гости неожиданно приехала столичная знаменитость.

— Привет, красавчик.

Миранда грациозно поднялась и подошла поближе, втянула трепещущими ноздрями его аромат — холодноватый и свежий, с оттенками цитруса. Провела ладонью по небритой щеке, потом притянула его за шею и прижалась к его губам.

Жар тек по телу, превращая кости в желе, а кровь — в пламя.

— Не могу дождаться ночи, мой повелитель… Но это на сладкое, а пока тебе придется поработать. Ты проверишь все досье, несколько раз сверишь базы данных и скажешь мне, кто, по твоему мнению, более всего подходит на роль подозреваемых. Их мы разместим в левом крыле, рядом с нашей спальней…

— Аурроу… гхм…

— …чтобы я могла обыскать их чисто и без шума.

— Д-да… конечно… Отлично… Ты… переоделась, да?

— Роль деревенского увальня тебе тоже идет, как странно. Да, малыш, я переоделась.

— Отличный выбор!

Теперь Мэтт знал, что чувствует несчастная рыба, которую они с Кларенсом любят запекать на углях в процессе рыбалки. Первый звонок тревоги прозвенел, когда с лестницы скатилась рыжая и стала отчаянно шипеть и гримасничать. На проводе были Джорданы, его постоянные клиенты из Небраски, связь была неважная, и Мэтт при всем желании не мог бросить трубку, хотя Сэнди явно пыталась сообщить что-то важное и очень срочное.

А потом со второго этажа спустилась Триш Хатауэй.

Собственно, он даже не особенно понял, что она несла в разговоре, потому что шок от увиденного был слишком велик. О да — это была уже не Триш, а Миранда Секстон, что верно, то верно.

Высокие кожаные ботфорты доходили до середины бедер, потом следовали черные чулки с золотым рисунком, дальше начиналась кожаная мини-юбка, обтягивавшая тело Триш-Миранды так туго, что едва не лопалась. Золотой топ открывал живот, прикрывая, собственно, только великолепной формы грудь, и, будьте уверены, лифчика на ней не было! На плечи была накинута легкая курточка из тонкой кожи, вся в заклепках и цепочках. Черные волосы уложены в художественном беспорядке, из-под спутанной челки грешным и обольстительным огнем мерцали топазово-серые глаза, густо подведенные бронзово-серыми тенями. Соблазнительные губы выглядели почти устрашающе — их покрывал слой алой, как свежая кровь, помады. В ушах раскачивались громадные золотые кольца.

В общем и целом Триш Хатауэй… то есть Миранда Секстон производила впечатление танцовщицы стриптиза либо солистки одной из женских рок-групп, популярных в восьмидесятые. И ничего общего с прежней Триш не имела.

Впрочем, это вовсе не мешало Мэтту смотреть на нее не отрываясь. Глаза остались прежними, а то, что стали видны ноги… это даже хорошо.

Мэтт сглотнул и выдавил из себя:

— Ты выглядишь потрясающе… впрочем, как и всегда.

Миранда с удивлением почувствовала, как румянец заливает ее щеки. Смущена комплиментом Брюса… после стольких лет знакомства…

— Спасибо. Ты тоже неотразим… как и всегда. Боже!

— Что, голова? Дать тебе аспирин?

— Нет, не надо, все в порядке. Слушай, я спустилась, чтобы узнать, где твои вещи. Я перенесу их в нашу комнату.

— О, не стоит. Келли договорилась… короче, я расположился в хозяйских апартаментах.

— Тогда и я расположусь там же. Где это?

Мэтт почувствовал, как земля уходит у него из-под ног.

— Но… возможно, это будет неудобно…

— Не волнуйся, милый. Я не собираюсь мучиться от головной боли все оставшиеся нам здесь дни. В твоей постели у меня сразу все пройдет.

Ее улыбка была весьма красноречива, а Мэтт продолжал падать в пучину паники. В одной комнате с ней… ночевать в одной постели… И как Сэнди собирается уберечь его от изнасилования?

— Я все же не уверен… Хорошо. Пойдем, я покажу тебе.

Миранда нахмурилась. Что-то в голосе Брюса, в выражении его лица казалось ей странным.

— Милый, я тебя не узнаю. Тебя что-то тревожит?

— О нет. Просто я… чертов Шеф!

— Шеф?

— То есть этот… как его… Флери!

Миранда вновь внимательно взглянула на своего партнера по опасным играм. Что-то его тревожит, это несомненно. Он рассеян, раздражен и смущен — если бы речь шла о любом другом мужчине, тому могло бы найтись с тысячу разных причин, но ведь это — Неотразимый Брюс! Его уверенность в себе ничем не уступала ее собственной. Что же происходит в этом патриархальном домишке, затерявшемся в самом сердце лесов Монтаны? Мэтт обреченно вздохнул.

— Все в порядке, Миранда. Мы найдем бриллианты и всех плохих парней отправим в тюрьму.

— Алмазы.

— Что?

— Алмазы. Мы ищем необработанные алмазы, а не бриллианты.