Он не хотел объяснять, что табу на свершение актов насилия было сперва поколеблено, а затем и окончательно нарушено там, в газоубежище, когда насилие показалось для него единственным средством, чтобы спасти любимую девушку от зубов и когтей крысы, — или же оказаться свидетелем того, как она умрет, разорванная на клочки. Ему не хотелось объяснять, что подобное вряд ли могло оказаться достаточным стимулом для любого гражданина Альянса, чтобы прибегнуть к насилию, но этого хватило, и даже с избытком, для человека, искавшего любовь всю жизнь и так и не нашедшего до тех пор, пока он не встретил эту девушку, димосианку. Поэтому он и не стал ничего объяснять. И этот отказ от каких-либо объяснений офицеру Альянса позволил Дэйвису ощутить в себе большую решимость и почувствовать уверенность, что он стал по-настоящему мужчиной, каким не был до сих пор, — в этот момент он переживал доныне неведомый ему подъем.

— Видите ли, — обратился он к усатому полпреду, оставив его вопрос без ответа, — я намерен продержать вас в заложниках до тех пор, пока мое дело не получит широкую огласку. В противном случае Альянс, вполне возможно, упрячет меня в такое место, где обо мне никто и не услышит. Если мне предоставят подлинные гарантии, что все пройдет по-честному, то я соглашусь предстать перед судом. Если случившееся со мной попадет в выпуски ближайших новостей, то Альянс не осмелится бросить меня в тюрьму без суда и следствия. Все, что я хочу, — это получить возможность оспорить правомочность дискриминационных законов против смешанных браков.

— Идите к черту! — огрызнулся полпред.

— Вы отзовете своих ребят, если они...

— Я скорее, — злобно прошипел чиновник, — прикажу стрелять им на поражение, независимо от того, убьют ли меня при этом или нет. Вы загубили мою карьеру, на которую я потратил столько лет. Они мне не разрешат далее оставаться в дипломатическом корпусе. И вернуться обратно в армию тоже не позволят. Все, что мне светит, — это какой-нибудь гражданский пост, а я этого не выдержу. Скорее умру!

— Верю, — искренне ответил Дэйвис. — Без власти, военной или административной, подобные вам просто не выживут.

Полпред плюнул в его сторону.

— Это в мой или в свой адрес?

— Идите к черту!

— Повторяетесь! Вы уже отправили меня в этом направлении, и притом совсем недавно.

— Все, что вам остается, — это бежать, — заявил бывший вояка, снова изобразив улыбку. — А так как зима уже наступила, то далеко ли вам удастся уйти? С инородкой вам эту планету не покинуть. И я думаю, что вы достаточно глупы, чтобы оставаться с ней, вместо того чтобы бросить ее на произвол судьбы.

Дэйвис вместо ответа содрал с окон еще две драпировки и разодрал их на полосы, чтобы покрепче связать пленников. Он закончил эту работу, запихав им во рты тугие добротные кляпы, затем волоком оттащил в кладовку, находившуюся за столом экономки. Там он пристроил полпреда поудобнее, затем решил, что не мешает получить как можно больше информации, чтобы обеспечить себе и Ли побег. Дэйвис вынул кляп изо рта экономки Солсбери:

— Когда вас хватятся?

— После ужина. А уж до завтрака — это точно. Я теперь не всегда по ночам проверяю помещения.

— А где другие девушки?

— Наверху, в комнате для игр. Он снова всунул ей в рот кляп и прихватил его полосой ткани, обернув ту вокруг лица экономки и завязав узел на затылке. Возни с ней было больше, чем с полпредом, она находилась на грани истерики. Уложив женщину в кладовке лицом к чиновнику, он закрыл дверь и поспешил обратно к Ли. Девушка все еще спала, но он не мог позволить себе дожидаться, пока она проснется. Дэйвис поднял ее, вышел наружу, спустился по ступеням и пересек ровную стоянку для парковки, направляясь к гравимобилю, доставившему полпреда из космопорта.

Там он осторожно уложил Ли на сиденье для пассажиров, пристегнул ремень безопасности, дождался, пока Протей устроится позади, затем сам уселся за руль и потянулся к панели управления. Только тогда он впервые заметил пульсирующий янтарный свет индикатора над рацией, говорящий о том, что кто-то сделал вызов. Дэйвис подумал было, не ответить ли, чтобы отвязаться от абонента, но тут же понял, что это неизбежно кончится полным провалом. Пусть уж лучше мигает. В конце концов они начнут беспокоиться, но, возможно, не раньше чем через час, а то и два. А к тому времени они с Ли, если повезет, будут достаточно далеко, чтобы это могло помешать их побегу.

Побег... Он взглянул на горы, на тяжелые облака, цеплявшиеся за вершины, полосы снега, гонимые легким ветром, который обещал к ночи усилиться и превратиться в снежную бурю. Их побег мог состояться только в том направлении — в горы и дикие равнины Димоса. С таким полпредом, у которого в подчинении вся полиция планеты, не могло быть и речи, чтобы легально покинуть Димос, с тем чтобы затем обратиться в суд. Никаких шансов! Если они не смогут бежать от полиции, то им конец. Возможно, что гибель ждет беглецов и в том случае, если им удастся ускользнуть в горы, где, учитывая наступление холодов, они попросту замерзнут, но ничего другого уже не оставалось. Полпред другого выхода им не оставил.

Пожалуй, впервые Дэйвис спохватился, что даже не знает имя представителя Альянса. Тот был для него просто марионеткой в руках правительства. Они так и не представились друг другу. Дейвису даже и в голову не пришло спросить, как того зовут, а человек Альянса не привык сообщать свое имя по собственной инициативе. Это было вполне убедительным доказательством обезличивания человека бюрократической машиной. Маленький бывший солдат с усами больше не был индивидуален, он превратился в крошечный штрих в составном коррумпированном имидже правительства Альянса и со своими амбициями на главенство человеческой расы стал очередной пешкой, приверженной доктринам и движимой догмами, не думающей и не заботящейся ни о чем, кроме власти и способов ее достижения. Индикатор продолжал мигать. Дэйвис тронул с места гравимобиль и направил его прочь от Заповедника, выжимая акселератор все время, пока мчал по дороге, ведущей к поселку, где остались его вещи и запасы продовольствия, необходимые им для долгого предстоящего пути или же...

Ли все еще не пришла в сознание к тому времени, когда они добрались до башен поселка, и хотя ему была не по душе мысль прервать ее сон, Дэйвис ввел девушке подкожный стимулятор и начал энергично растирать ей щеки и руки. Оставалось так мало времени, а сделать предстояло так много, что нельзя было тратить ни секунды.

Она пошевелилась, что-то пробормотала спросонья и приподнялась, по-прежнему не открывая свои овальные глаза. Ее крылья слегка дрогнули, — раскрылись, затем сложились и убрались на место. Она потрясла головой, всхлипнула и наконец взглянула на него. Даже темные-круги под глазами не портили ее красоту, а придавали ей какой-то интригующий вид.

— Где мы? — спросила она.

— В поселке, где остались мои вещи.

— А волки...

— Расскажу, пока будем собираться, — оборвал он расспросы, поднимая ее на ноги. — У тебя хватит сил, чтобы немного поработать?