Артес повторил то, что узнал. На лице Паладина ни один мускул не дрогнул.

— Значит, Урлегур решил поразвлечься? — протянул Вадим нехорошим голосом. — Он еще не знает, с кем связался.

Вокруг приходили в себя бедолаги-аристократы. Видимо, зелье переставало действовать. Люди были крайне перепуганы и, естественно, близки к панике. Не будь они настолько обессилены, то тут бы жуть что творилось. Я буквально кожей чувствовала страх окружающих, невольно поежилась. Да ладно окружающие, мне и самой сейчас было неимоверно страшно. Я ведь так привыкла к талисману в последние годы, а теперь, без его силы, чувствовала себя совершенно беспомощной.

— Кто вы? — тихо спросил у нас Артес. — Вы ведь явно не те, за кого себя выдаете.

— Не так важно, кто мы, — ответил Вадим, — куда важнее, на чьей мы стороне, и что мы можем сделать.

— В этом-то и загвоздка, — с досадой пробормотала я, — что мы теперь можем, Вадим? Мы ведь полностью обессилены: ты без магии, меня ваше доброе Равновесие без стихии оставило. Да и Прядущий, как назло, снова где-то пропадает, так хоть Эридана с Олегом на помощь могли бы позвать…

— Ничего, будем справляться своими силами, — Вадим встал, подал мне руку, я поднялась на ноги.

— Ты вообще как себя чувствуешь, саданули-то тебе здорово, — я внимательно на друга смотрела.

— Ну-у, могло бы быть и получше, но бывало и похуже, — Вадим понизил голос до шепота. — Карин, ты же видишь, в каком состоянии окружающие. Не знаю, что там затеяла эта добродушная сволочь, но проку от наших партнеров по несчастью явно будет мало, они слишком напуганы и слабы. И вытаскивать всю эту братию кроме нас с тобой некому.

— Не хочу подрывать твой боевой дух, — мрачно ответила я, — но чем мы от них в данный момент отличаемся? Допустим, ты силен даже просто физически. А я-то что? Я такая же, как все эти хрупкие аристократки. Без талисмана я ни на грамм не сильнее их.

— Зря ты так, Карин, сила не только в магии и артефактах, — Вадим очень серьезно на меня смотрел.

Я не стала спорить Хотя и хотелось возразить, что какая без талисмана сейчас из меня спасительница.

Самым адекватным из окружающих на данный момент оказался Артес. Кое-как успокоив очнувшуюся Эдину, он в свалке в углу нашел старые факелы и зажег их своим огнивом. Стало намного светлее, но боевого духа это не прибавило. Измученные и перепуганные лица людей как-то не вселяли энтузиазма.

Артес подошел к нам.

— Правитель не будет медлить, — прошептал он, — по всей видимости, задумал он это уже давно, и сейчас он тянет время только для того, чтобы нагнать на нас больше страха.

Куда уж больше-то? Но паника и вправду, между тем, набирала обороты. Оказавшиеся в непривычной для себя обстановке аристократы только что на стены не бросались.

Вадим не стал медлить, вышел на середину подземного зала и гаркнул так, что у стоящей рядом меня в ушах зазвенело.

— Тихо!

Гам мгновенно утих, только плач и всхлипы не прекратились.

— Послушайте меня, — уверенный и спокойный голос Вадима разносился по залу, — ваш обожаемый добродушный правитель решил поразвлечься за ваш счет. В питье на приеме было подмешано дурманящее зелье, и так вы оказались здесь. Сразу же отвечаю на интересующий всех вопрос, с вашими детьми все в порядке, они живы и невредимы.

По залу пронесся общий вздох облегчения.

— С чего ты это взял? — прошептала я с робкой надеждой.

— Ни с чего, я нагло вру, — шепнул он мне в ответ, — что я, по-твоему, должен был им сказать, что этот добродушный ублюдок задумал сыграть с ними на жизнь их детей? Думаешь, это подняло бы им боевой дух?

Возразить тут было нечего.

— Мы не знаем, что именно задумал Урлегур, но есть предположение, что нас всех ожидает испытание и явно нелегкое, — продолжал Вадим громогласно, — поэтому держите себя в руках! — его голос прозвучал сурово, даже жестко. — Раскиснуть вы всегда успеете, а сейчас от вашей отваги и мужества зависит ваша жизнь и жизнь ваших близких! Так что хватит реветь и голосить! Все вместе мы обязательно справимся!

— Но что же делать? — раздался истошный выкрик в толпе. Его подхватили одобрительными возгласами.

— Прежде всего, успокоиться! — рявкнул в ответ Вадим. — И слушаться меня!

— А кто это тебя назначил главным?! — завопил из толпы довольно истеричный мужской голос. — Что это ты раскомандовался?!

— Я могу и не командовать, — парировал Вадим, — сидите себе и ревите по углам, пока вас поодиночке не разорвали. Если все-таки хватит ума — сплотитесь вокруг избранного вами лидера. Но никто из здесь присутствующих не гарантирует вам освобождения. Никто, кроме меня. Повторяю для тех, кто еще не понял. Я могу вас спасти! Могу и спасу! Но для этого вы должны меня слушаться! Есть возражения?!

Возражений не было. Его уверенный голос явно дал людям надежду, так что шум улегся. Аристократы успокаивались. Ну да, легко быть спокойным, когда всю ответственность за твое светлое будущее кто-то взял на себя.

А я с искренним восхищением смотрела на Вадима. Вот даже жаль, что Рита его сейчас не видит. Она бы уж точно больше никогда не назвала его оболтусом и даже мямлей и не изумлялась, как такого растяпу выбрало своим воином Равновесие. Видимо, в моменты опасности он сразу становился таким ответственным и рассудительным как сейчас.

— И какой у нас план? — вдохновенно спросила я у Вадима.

— Если вкратце: выбраться отсюда и местного правителя в узел завязать. Ну а конкретней, не знаю, — честно ответил он. — Для начала нужно выяснить, что нам предстоит, и тогда уже решим, как действовать дальше.

Пребывать в неведении нам оставалось лишь несколько минут…

Хотя голос Урлегура я слышала только однажды, но безошибочно определила, что это именно он. Слова раздавались словно из ниоткуда и отовсюду одновременно. В мгновенно воцарившей чуть ли не гробовой тишине разносилась по подземной темнице его речь.

— Дорогие мои и обожаемые, — в голосе сквозило столько ехидства, что аж противно было, — надеюсь, вы в полной мере оценили тот сюрприз, который ваш любимый правитель вам приготовил. Не волнуйтесь, ничего страшного, вам просто надо будет каким-то чудесным образом выжить. Почему именно чудесным? Да потому что кроме чуда вам ничего не поможет, — голос стал жестче, слова звучали резко, словно ударами. — Пользуясь моей добротой и щедростью, вы тупели и жирели в своих провинциях, стали ленивыми и жадными. Вы — это язвы на теле Ресо-Кефарь, а долг каждого