К платью прилагалась миниатюрная шляпка-цилиндр, что крепилась к волосам при помощи заколочки. Гулять так гулять! Я взбила каштановые кудри, нацепила шляпу и выбрала обувь, о которой Фолкрит почему-то забыл — высокие кожаные сапожки, которые, убегая из дома, я сунула в сумку неясно зачем. Из зеркала смотрела симпатичная ведьма, даже, можно сказать, сексуальная. Никогда не видела себя в таком образе, но что-то в нем было.

Правда, нынешняя Дейзи не могла не хулиганить, так что я взяла с полки флакон с зельем и брызнула несколько капель на платье. Это зелье было моей контрольной работой, которую я выполнила на «отлично». Платье медленно приобретала сочный сапфировый оттенок.

— Надеюсь, хозяину понравится, — усмехнулась я.

— Надеюсь, это не выльется в итоге в кровавое убийство, — ответил Крин. — Мне совершенно не улыбается наблюдать здесь море крови и кучу костей. И так хлама полно.

Показав зеркалу язык, я спустилась вниз.

А там, едва взглянув в окно, обомлела. К моей лавке тянулась неплохая такая очередь, будто кто-то пустил слух, что сегодня здесь раздается халява. Был в этой очереди владелец фруктовой лавки, стояла, позевывая, подавальщица из бара на соседней улице, а дополняли картину еще пятеро незнакомых мне мужчин.

Нет, что-то подсказывало, что это не за конфетками тут очередь тянется. И прежде, чем разворачивать полевую кондитерскую, надо выяснить, что за стихийный митинг у моей двери.

— Утро доброе, господа! — объявила я, появившись на пороге. — Чем обязана?

Они осторожно переглядывались, и никто не решался начать.

— Ну, — я пожала плечами, — нет так нет…

— Зелья бы, госпожа ведьма, — робко подал голос один из мужчин.

— Да-да! — поддержали его остальные. — Вы шляпнику сделали, мы слышали!

— У них с женой все так хорошо стало! — добавила подавальщица. — И нам бы…

— Капельку!

— Заплатим!

Я тяжело вздохнула. Все же репутация — штука исключительно хрупкая. Один раз с попойки нацепила дурацкую шляпу, теперь весь квартал считает меня темной ведьмой! И ладно бы зелье от сварливости, а если они попросят что-то исключительно темное?

Впрочем, того зелья оставалось еще полкотелка.

— Ну, значит так! За зелье, господа, придется поработать.

Они все закивали с таким неиссякаемым энтузиазмом, что я даже порадовалась этому неожиданному утреннему визиту.

Все пришедшие так или иначе были связаны с лавками, тавернами или просто торговлей, так что организовать их не составило труда. Двое мужчин вытаскивали и устанавливали столы рядом с лавкой, еще один вешал плакат, сообщающий о том, что у нас сегодня дегустация. Женщины эти столы накрывали, расставляя тарелочки и вазочки. Я тем временем делала большой котел чая. Вместе мы справились намного быстрее, чем я бы ковырялась одна, и как закономерный итог — все добровольно-принудительные помощники получили по небольшому флакону вожделенного зелья.

Мало того, что свалила всю работу, так еще и осталась с комплиментами — за зелье благодарили так, словно я спасла их жизни, не меньше. Настроение, испорченное дурацким нарядом, снова поползло вверх, ведь впереди еще ждали сюрпризы, которые я обещала Фолкриту!

Постепенно народ начал подтягиваться к лавке. Кто-то проходил мимо и даже не смотрел в нашу сторону, кто-то нерешительно останавливался поодаль и смотрел, как ведут себя другие. Вокруг столов собралось человек двадцать.

— Не стесняемся, дегустируем! — надрывалась я, и со стороны казалось, будто и впрямь стараюсь. — Женщина, ну куда вы в мешок-то гребете, честное слово!

Народ пробовал шоколад, одобрительно кивал. Не обходилось и без излишне наглых экземпляров. Когда один тучный мужчина, не сильно-то и скрываясь, набил карманы кексами, я не выдержала и щелкнула пальцами. По плану это должно было случиться позже, но ради такого дела я не я буду, если не достану козырь!

Кексики, вдруг обнаружившие в себе глубокий внутренний мир, во внешний вышли гордо и ловко. Маленькие шоколадные ножки и забавные ореховые мордашки появились словно из ниоткуда. Кексы выбрались из карманов воришки под всеобщий смех и вернулись на стол, где отвесили благодарным зрителям поклоны.

После такого есть их, конечно, ни у кого рука не поднялась. А кексики-то оказались теми еще нарциссами. Они буквально купались в лучах всеобщего обожания. Закончили кланяться и устроили импровизированное представление, лихо сплясав что-то вроде танца котелков, только в бисквитной вариации.

Я, признаться честно, тоже увлеклась, и не сразу заметила Дрэвиса Фолкрита. А тот, между прочим, вышагивал по проспекту рука об руку с дорогой сестрицей Сарой. Та гордо несла на себе полкило бриллиантов и смотрела на все вокруг так, словно обозревала владения.

Они решительно направились в нашу сторону. Что ж, все для дорогих гостей — я быстро сбегала в лавку и под общее одобрительное «О-о-о!» вынесла поднос с маленькими булочками. Пышные, ароматные, с изюмом и корицей, они так и притягивали взгляд, манили, звали их попробовать.

— Господин Фолкрит! — просияла я. — Сара, дорогая сестра! Присоединяйтесь к нам, попробуйте булочки по старинному рецепту!

Фолкрит был, зараза такая, подозрителен и умен. Моя довольная мордашка его, надо сказать, довольно сильно смущала, поэтому булку брать не торопился. А вот Сара… милая Сара, привыкшая держать лицо на публике, одарила меня снисходительной улыбкой и изящно, двумя пальчиками, взяла сладкое угощение.

Я снова щелкнула пальцами.

Изюм начал разбегаться из булок, как тараканы при включенном свете. Сара истошно завизжала, отбросила булку в сторону и отскочила на добрые полметра. Народ сначала было перепугался и отпрянул, но тут же разразился оглушительным смехом и… зааплодировал.

Нет, мне, конечно, было приятно. Но я вообще думала, что отпугну покупателей своими фокусами, а не наоборот.

— Леди Гринвильд! — рявкнул Дрэвис.

А кексики тем временем бодро отплясали канкан и приступили к фокстроту. Непроизвольно я начала отбивать ритм костяшками пальцев, но, увидев, как наливаются кровью глаза Фолкрита, стушевалась.

— Что здесь, позвольте узнать, происходит?

Он плохо сдерживал желание разораться.

— Вы пугаете собственных покупателей, — невозмутимо ответила я. — Еще чуть-чуть, и за нами навсегда закрепится слава лавки, которой владеет неадекватный мужик. Нет, я-то не против, работы меньше. Но продукты жалко… вы столько всего купили.

Довод явно показался Фолкриту разумным. Он сделал над собой видимое усилие и успокоился. Мысленно я ликовала, ибо вид злой и опозорившейся Сары был лучшей наградой этого утра. А платье, вызвавшее у меня столько недовольства раньше, теперь наравне с танцующими кексами стало хитом дегустации.

— Я надеюсь, леди Гринвильд, — процедил сквозь зубы мужчина, — у вас в запасе больше нет идиотских выходок, иначе пеняйте на себя.