— Натан…

— Влада, ты же у меня умная девочка, — смягчается муж. — Останешься в Варшаве и получишь новые знания. Как минимум.

Натан прав. Одна я не вырулю, а он быстро уладит сложную ситуацию, сделает все возможное и невозможное. Правда, отпускать его не хочется. Он заслужил этот отпуск как никто другой!

Натан бронирует последний билет на самолет и снова висит на телефоне. Я тем временем складываю его вещи обратно в чемодан. Украдкой вытираю слезы. Помимо того, что я умная девочка, должна быть еще и сильной. Достойной своего мужчины.

Перед вылетом остается немного времени, и мы решаем спуститься на запланированный ужин. Чемодан с вещами Натана оставляем на ресепшен.

Держась за руки, проходим в просторный зал, украшенный новогодней атрибутикой. Занимаем места за столом. За ним уже сидят трое мужчин и две женщины. Скориков присоединяется значительно позже — когда официанты выносят десерты.

Я пью вино и поглаживаю руку мужа.

Это нечестно. Совершенно нечестно! Натан так мечтал об этой конференции! Горел идеей продуктивно провести три дня! Но нужно отдать должное, он уже успел наладить контакт с Зубовым.

— Что ты думаешь о новом законе? — спрашивает у Натана лысоватый и тощий владелец «Профбетона».

— Формально он будет дисциплинировать застройщиков, — отвечает муж. — Все этапы строительства теперь четко контролируются. Но на деле застройщикам будет невыгодно оставаться на рынке по ряду причин.

— Поясни.

Иногда я ненавижу наш бизнес. От души. Порой кажется, что отец Натана поиздевался над сыном, оставив ему в наследство «Еврострой». Зачем мы вообще решили развивать компанию? Почему не продали?

Пусть бы было меньше денег. Пусть бы мы работали рядовыми инженерами. Жили бы от зарплаты до зарплаты. Неважно. Зато проблем было бы меньше, а свободного времени друг для друга — больше. Отрабатывали бы положенные часы, имели бы фиксированный отпуск и больничные. Когда я думаю об этом, то дорогой браслет с бриллиантами жжет руку.

— Пора, — негромко проговаривает Натан.

Мужчины в этот момент встают из-за стола, чтобы выйти покурить. Все. Скориков, Иваницкий, Зубов. Последний слегка пошатывается и придерживается за стул. После двух бокалов виски его «унесло».

Накинув на плечи пальто, я иду провожать Натана до такси. Ни на кого не обращаю внимания. Крепко сжав его руку, спускаюсь по ступеням.

— Слушай, у меня есть идея, — произношу с улыбкой. — Давай продадим «Еврострой»?

— Сейчас? — усмехается муж. — И повесим косяк на нового владельца?

— Почему бы и нет?

— Прекрасный план, Влада. Но так не получится. Увы.

— Очень жаль.

— Да ладно тебе. Подумаешь, вздрючат маленько. Не в первый раз.

Я бросаюсь на шею Натана и утопаю в его объятиях. На нас все смотрят! Спину жжет от косых взглядов. Кто-то даже свистит и кричит: «Горько!» Точно Зубов! Да и плевать!

Никто нас не смущает. Я целую мужа и глажу его плечи. Он прижимает меня к себе настолько сильно, что спирает дыхание. Сердце учащенно стучит, а кровь в венах вскипает за считаные секунды.

— Оторвись тут как следует, — говорит Натан, отстранившись.

— Попробую.

— Я серьезно. Ты мое все. Помнишь же? Так было всегда, так будет и дальше.

— Помню. Я люблю тебя.

— А я тебя. Больше жизни.

Муж садится в такси и подмигивает. Я провожаю взглядом автомобиль, пока тот не скрывается за поворотом.

В тонком платье и туфлях, ежусь от резкого порывистого ветра, кутаясь в пальто. И хотя зиму в Варшаве с трудом можно назвать зимой, сейчас мне по-настоящему холодно.

Развернувшись, поднимаюсь по ступеням. Ловлю на себе мужские взгляды.

Интересно, говоря «оторвись тут как следует», Натан имел в виду право на свободу? Левицкий серьезно считает, что я смогу переспать с кем-то, пока он будет сутками разгребать наши проблемы?

Возле лифта стоят Скориков и Зубов. Можно было бы пойти пешком, но не хочется, чтобы Паша подумал, будто я струсила.

Двери лифта открываются, и мужчины пропускают меня вперед.

— Владочка, у вашего мужа неприятности? — вкрадчиво интересуется Зубов.

От него разит алкоголем. В просторной кабине потеют зеркала и становится нечем дышать. Наверняка он успел опустошить весь бар в номере, прежде чем спустился на ужин. Не могло человека так развезти от двух бокалов виски.

— Всё в порядке, — натянуто улыбаюсь. — Нет ничего, с чем бы мой муж не справился.

— Охотно верю. Натан уже не вернется?

— Вряд ли.

Разговор начинает напрягать. Я бросаю короткий взгляд на Скорикова и тут же жалею. Он смотрит. Конечно же, смотрит. Долго, пронзительно. За семь лет, что мы не виделись, оба успели сильно измениться. Но что тогда, что сейчас — шансов у Павла не было и нет. — Позвольте, я провожу вас до номера, — никак не унимается Зубов.

Двери лифта открываются, я быстро выхожу. Ощущаю, как от негодования полыхают щеки.

Вот гад! Полчаса назад разговаривал с Натаном о тесном сотрудничестве, а теперь пытается подкатить ко мне.

По спине крадется неприятный холодок. Жду, что владелец «Профбетона» последует за мной, но этого не происходит.

— Уймись. Или тебя уйму я, — обманчиво спокойно произносит Скориков.

— Тебе-то что? Тоже хочешь?

Я не оборачиваюсь и продолжаю идти, но, кажется, Павел преграждает дорогу Зубову, не давая ему выйти на моем этаже.

С облегчением выдыхаю, когда слышу, как лифт поднимается вверх. Вот и славно. Выровняв пульс, достаю ключ от номера.

Спасибо, конечно, Паша, но я не нуждаюсь в защитниках.

Глава 11

* * *

— Моя мама утверждала, что мужчины всегда возвращаются, — произносит Полина. — Сколько бы усилий не прикладывала любовница, но чувства к ней никогда не будут и близко стоять с чувствами к супруге.

Мы сидим в кофейне неподалёку от гостиницы. С восьми утра у нас был забег по местному рынку с сувенирами. Я купила изделия из янтаря и стеклянные столовые наборы для сотрудников из офиса. Минус один пункт плана.

— Но твой муж так и не вернулся? — осторожно спрашиваю Леонову.

— Не-а. Я ждала, что Ян вот-вот одумается и приползёт на коленях, но вместо этого он подал на развод и зачал ребёнка с любовницей.

В словах Полины сквозит такая боль и отчаяние, что мне искреннее хочется прижать её к себе и пожалеть. Погладить по светлым волосам и сказать, что у такой красавицы как она обязательно всё будет хорошо.

— Одним словом, мама оказалась неправа, — усмехается Полина. — Делать вид, что я страус — было очень неразумно. Нужно было вести себя иначе.

— Например? Предложить мужу свободные отношения?

Я пытаюсь пошутить, но мой голос срывается и дрожит. Очевидно, эта тема