— Доброе утро, леди Амелия! Пожалуйста, извините мое опоздание, но лошадь потеряла подкову прямо посреди Пиккадилли. Это вызвало некоторую суматоху. Умоляю, скажите, что выждали не слишком долго!

Уголки его губ приподнялись в улыбке, что отчасти смягчило его угловатое лицо с резкими чертами, и теперь он выглядел моложе своих двадцати девяти лет.

При виде его огорчения и смущения Амелия забыла о своей обиде — не в его силах предотвратить капризы лондонского транспорта.

— Добрый день, лорд Клейборо. Все в порядке, — сказала Амелия любезно. — Идемте прогуляемся до моста.

Повернувшись к Чарлзу, выполнявшему нынче утром обязанности ее грума, она сказала:

— Мы скоро вернемся.

Со своего высокого кучерского места всегда верный Чарлз кивнул головой. Она подружилась со светловолосым краснолицым пареньком еще в те времена, когда он был мальчиком при конюшнях, и навсегда завоевала его благодарность тем, что постоянно вставала на его сторону, когда отец распекал его. И Чарлз быстро поднялся до ранга лакея. Мелочные усилия отца усмирить ее, выражавшиеся в том, что он будто не замечал ее дня рождения, не дарил ей ничего и не поздравлял ее, не увенчались успехом.

По тропинке Амелия и лорд Клейборо направились к реке; Элен тащилась за ними вне пределов слышимости.

Некоторое время они шли в молчании, затем она взглянула на него из-под низких полей шляпки.

— Отец отсылает меня в Девон.

Она сделала это заявление как можно более драматичным и отрывистым тоном, надеясь вывести его из состояния обычного благодушия.

Его брови взлетели вверх, а карие глаза округлились от удивления.

— В Девон? Скажите ради Бога, зачем? Что у вас там за дела?

Конечно, такая реакция лучше, чем умиротворяющая улыбка, сопровождающаяся успокоительными речами.

— У меня там нет никаких дел. Представление моего отца о наказании включает его желание заставить меня работать.

Глаза лорда Клейборо расширились еще больше, а шаги замедлились, йо тотчас же ему пришлось снова их ускорить, потому что она продолжала двигаться быстро, ничуть не меняя темпа ходьбы.

— Работать?

Он произнес это слово так, будто счел его неприличным.

— Вы не можете говорить этого серьезно.

Сначала леди Джейн, а теперь и он?

— Уверяю вас, я не шучу такими вещами. Он уезжает, и на все время его путешествия, со следующего месяца, я буду работать.

Его шаги замедлились, приостановилась и Амелия, посмотрела ему в лицо.

— Моя дражайшая леди Амелия, я могу только предложить вам свои самые искренние соболезнования и извинения.

— Едва ли в этом есть ваша вина, — сказала Амелия, отметая его извинения. — Мой отец, как всегда, ведет себя неразумно. Но это варварское наказание. В свете этих событий необходимо, чтобы мы поженились немедленно.

Сдвинув на затылок коричневую шляпу кончиком пальца, он посмотрел на нее, слегка нахмурив брови.

— А как же ваш отец и компаньонка?

Амелия видела крохотные капельки испарины у него на лбу, там, где недавно на него давили поля шляпы. Сейчас самое неподходящее время для того, чтобы опасаться гнева ее отца. Раньше его это не смущало. И в самом деле, что мог сделать ее отец? Он не властен лишить его титула или отобрать собственность.

— Нынче рано утром мисс Кроуфорд вернулась в Йоркшир. Накануне она получила известие о том, что ее мать захворала.

Для компаньонки это было тяжким испытанием, но ее отсутствие облегчило Амелии сегодняшнюю встречу с лордом Клейборо.

— Надеюсь, с ней не случилось ничего серьезного — сказал он с беспокойством.

Амелия двинулась дальше, и лорд Клейборо все время пытался идти с ней в ногу.

— Не думаю. Она должна вернуться на следующей неделе. А теперь — к вопросу о нашей свадьбе…

— Ну…

— В Шотландии введен новый закон о браке. Теперь мы можем пожениться только до конца года.

Порыв ветра закрутил юбку ее платья для прогулок. Амелия обеими руками придержала полосатый муслин, прижимая его к нотам и выжидая, пока ветер уляжется.

— Если у нас столько времени, к чему спешить? Я хочу сказать, разумно ли это, принимая во внимание несчастье, постигшее нас на прошлой неделе? — спросил лорд Клейборо, и в голосе его она расслышала волнение.

— Послезавтра я возвращаюсь домой. У нас нет такой роскоши, как время.

Амелия гадала, услышал ли он ее. Ее заставляют работать. Если уж это не повод для спешки, тогда что же?

Сняв шляпу, он вынул из кармана сюртука платок и приложил ко лбу.

— Вы не думаете, что было бы лучше дождаться отъезда вашего отца в Америку? Мне ненавистна мысль о том, что может повториться инцидент, произошедший в среду.

Приняв его колебания за неприличное проявление слабости, Амелия запрокинула голову и с упреком посмотрела на него.

— Ну, вы должны принять меры к тому, чтобы об этом не стало известно до тех пор, пока церемония не состоится.

С его губ сорвался тяжкий вздох, он положил платок в карман и снова нахлобучил на голову шляпу.

— Если бы все было так просто…

Лорд Клейборо был прямой противоположностью ее отцу в вопросах, имевших для нее значение. Из него должен был выйти прекрасный муж, внимательный и нетребовательный. Он не стремился к накоплению богатства, а манеры его свидетельствовали о том, что он будет заботливым и внимательным отцом.

С момента их знакомства редко случалось, чтобы он ее раздражал. Почему же он выбрал для этого момент, когда она так в нем нуждалась? Это было непонятно и встревожило ее как проявление дурного вкуса.

— На этот раз нам следует проявить большую осторожность. Как только меня увезут из Лондона, бежать станет намного сложнее.

— Но сделать новую попытку сразу после провала первой не только нескромно, но и глупо.

Он произнес эту фразу яростным шепотом, взгляд его метался по тихой и безлюдной долине.

Если он опасался, что их подслушают, то напрасно. Шум Серпентайна заглушал их голоса, а группа леди, вышагивавшая в отдалении, никак не могла услышать их разговор.

И ее осенила блестящая идея:

— Я скажу отцу, что вы меня скомпрометировали.

Бледное лицо лорда Клейборо исказилось от ужаса.

— Господи Боже! Да вы не успеете выйти замуж, как вам придется носить траурные вдовьи одежды. — Его адамово яблоко бешено заплясало. — Или в самом крайнем случае ваш отец наймет одного из своих головорезов, чтобы тот сделал меня евнухом.

Маркиз Бертрам никогда не стал бы прибегать к мести столь низкой, как убийство или членовредительство. И все: же, зная, сколь сильное презрение отец питает к лорду Клейборо и ему подобным, то есть людям с весьма ограниченными средствами, он, по всей вероятности, отправил бы ее в монастырь… на всю жизнь. Иное дело, если бы она родилась мужчиной…