Иван сделал несколько шагов по мягкому, гасящему звуки ковру и замер перед дверью советника, из-за которой доносились возбужденные голоса. Один голос принадлежал самому хозяину кабинета, а вот второй… Второй был тоже хорошо ему знаком. Иван прислушался: ошибки быть не могло.

– Я не понимаю! – Советник был явно раздражен и крайне взволнован. – Как? Как ты мог провалить почти все поставленные перед тобой задачи? Ты бесполезный, совершенно никчемный человек! Весь в своего отца!

– Я старался, дядя… – Судя по интонациям, Готир Гольм и вправду чувствовал себя виноватым, по крайней мере его слова, доносившиеся из-за закрытых дверей кабинета, звучали тихо и смущенно.

– Он старался! – передразнил племянника советник. – Скажи на милость, зачем я вообще пристроил тебя на эту заставу? Штаны просиживать? А я тебе напомню. Ты должен был внимательно следить за происходящим и докладывать мне обо всех, даже самых незначительных событиях. Обо всех, слышишь? Почему не связался со мной, когда начались волнения среди крестьян? Ведь был же известный тебе способ связи!

– Все произошло так стремительно, дядя… Я просто не успел ничего предпринять.

– Зато я бы успел! Это должно было произойти, Готир, но не сейчас. Несколькими днями позже, когда все пограничники покинут Клондал. Еще не хватало, чтобы они встретились тут с кем-нибудь из своего начальства и получили инструкции…

– Я там чуть не погиб, между прочим, – обиженно произнес бывший пограничник. – Когда застава вспыхнула, мы спаслись только чудом. Если бы не…

– Если бы не твое разгильдяйство, дорогой племянник, то все пошло бы по плану, – оборвал его советник, – и тогда тебе не пришлось бы рисковать. Хоть это ты понимаешь?

Иван стоял в коридоре и не верил своим ушам. Их старый знакомый, советник Гольм, не раз выручавший пограничную стражу в сложных ситуациях, теперь играет на чужой стороне поля, да еще и внедрил в коллектив своего соглядатая. Впрочем, он – государственный чиновник, и его интересы во многом определяются текущими интересами правительства Клондала. А правительство, похоже, решило окончательно избавиться от пограничников на своей территории, взяв контроль над торговлей между мирами в собственные руки. Что ж, политический момент для этого выбран как никогда подходящий. Магистрат не зря ест свой хлеб, лорд-протектор Данвил может быть доволен.

Выходит, Гольм больше не союзник. Хорошо, что Готир жив и с ним ничего не случилось: задержавшие его жандармы, судя по всему, сразу же отпустили парня на все четыре стороны. Это, впрочем, совсем не удивительно, учитывая его родственные связи. Вопрос в другом: что делать дальше?

Возвращаться в Москву Иван не видел ни малейшего смысла – его там никто не ждет, вся его жизнь и работа сосредоточены здесь, в Центруме. Во-вторых, было бы неплохо разыскать парней, осталось лишь придумать как. Куда могут отправиться двое пограничников, если им удастся избежать ареста и выбраться из города? В том, что они сумеют обмануть «жориков», Иван ничуть не сомневался. Так все-таки куда? Единственный логичный ответ – в Марине. Главный Штаб остался, пожалуй, последним центром притяжения для всех бойцов пограничной стражи в этом стремительно сходящем с ума мире. Даже если разразится война, крошечному городку, затерянному в бескрайних степях между Сурганом, Клондалом и Краймаром, ничего не угрожает: скрепленные много лет назад международными договорами соглашения гарантируют ему полную защиту и неприкосновенность. Значит, нужно отправляться туда. Разыскать полковника Берндта Беккера, который без малого два года назад предлагал ему сменить одинокую заставу в клондальских пустошах на комфортабельные кабинеты в центральном офисе Штаба Корпуса. Уж он-то знает, что делать дальше.

Неприятное ощущение пристального взгляда в спину охватило его в тот момент, когда Иван уже собирался покинуть свой импровизированный пост возле кабинета советника Гольма. Это чувство было ему хорошо знакомо, он уже испытывал подобное не раз. Только не здесь, не в самом центре шумного мегаполиса, а далеко отсюда, в пустынных и продуваемых всеми ветрами предгорьях Синего Кряжа, где он сутками напролет выслеживал очередного нарушителя, пытающегося уйти перевалами в соседнюю Лорею. Затылка будто бы коснулась чья-то мягкая невидимая рука, взъерошив, точно статическим электричеством, волосы, вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок. Иван осторожно оглянулся, чтобы не спугнуть нежданного гостя.

Мартыш застыл всего лишь в нескольких шагах, внимательно и настороженно глядя в его сторону. Шерсть у него была буро-серая, со светлыми подпалинами на боках, хвост поджат – очевидно, мартыш нервничал, переминаясь на задних лапах. На его шее виднелся широкий ярко-красный кожаный ошейник – взглянув на него, Иван тут же вспомнил рассказы Готира Гольма о том, что в здании министерства есть небольшой зверинец, «живой уголок», где в просторных вольерах обитают несколько видов птиц, ящериц и других представителей местной фауны. Мартышей, обладавших, по общему мнению, некоторыми зачатками разума, в клетках, видимо, не запирали, позволяя свободно разгуливать по зданию.

– Человек. Беда. Помощь, – произнес по-клондальски мартыш.

Все-таки их речевой аппарат не предназначен для воспроизведения звуков человеческих языков, да и используют они в общении с людьми только существительные – все остальные части речи отчего-то не усваиваются их удивительным сознанием. Судя по всему, мартыш просил о помощи, странно только, что обратился он к чужаку, хотя в здании наверняка полно других, хорошо знакомых ему людей. А может, прийти ему на подмогу может только посторонний?

– Человек. Помощь, – внимательно разглядывая незваного гостя, сказал Иван.

На мордочке мартыша отразилось почти карикатурное выражение задумчивости – наверное, именно так художники-мультипликаторы изобразили бы шимпанзе, размышляющего о судьбах вселенной. Затем существо настороженно оглянулось, шагнуло вперед, коснулось руки Ивана своей мягкой ладонью и, опустившись на четыре конечности, вприпрыжку скрылось в глубине коридора столь стремительно, будто за ним гнались неведомые враги. Иван почувствовал в руке какой-то посторонний предмет. Разжав пальцы, он с удивлением увидел аккуратно сложенную в несколько слоев бумажку, небрежно оторванную от листа размером побольше. Развернув записку, Ударник разглядел состоящую из нескольких десятков очень странных символов строку. Почерк писавшего был неряшливым, почти детским, при этом украшенные многочисленными завитушками знаки относились к какому-то совершенно незнакомому ему наречию. Повертев листок в руках, Иван осторожно сложил его пополам и убрал в карман, решив разобраться с этим загадочным подарком чуть позже.

* * *

Окрестности Западного вокзала Антарии напоминали растревоженный муравейник: навьюченные скарбом толпы людей сновали по близлежащим улицам во всех направлениях, кто-то волочил по земле огромные тюки, кто-то толкал перед собой груженные мешками и чемоданами скрипучие тележки. Складывалось ощущение, будто весь город разом решил сняться с места и переехать куда-то в далекие края.

– Последние новости! Министр Вельде объявил о готовности Клондала к войне! – звонко выкрикивал мальчишка-газетчик, размахивая над головой свежим выпуском «Голоса Антарии». – Сурганские войска стягиваются к границам Краймара! В Гранце объявлена мобилизация! Последние новости о войне! Всего за два медяка!