litbaza книги онлайнПриключениеПодменыш - Валерий Елманов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 93
Перейти на страницу:

А уж что до монастырских земель касаемо, так тут он и вовсе слюной ядовитой исходил. Дескать, где в священных книгах велено инокам держать села? И потом с такой же злостью рассказывал, что иноки на Руси, помимо держания того, что есть, стараются еще приобретать чужие имения, ходят из города в город и разными ласкательствами раболепно вымаливают у богачей села, деревни или даже покупают; нищим же не только не пособляют, но и всячески притесняют убогих братий своих, живущих в их селах, обременяют их лихвами, отнимают у них имущество, истязуют их и нередко совершенно разоряют; что за приобретенные таким образом деньги достигают иногда высшего сана, покупая себе, подобно Симону волхву, благодать Святого Духа, а некоторые из них вместо того, чтобы подвизаться в обители, вращаются в мирских судилищах и ведут постоянные тяжбы с мирянами и прочее[46].

В другом послании он уже ударился в сравнения, говоря, что если и миряне, имея пищу и одеяние, должны довольствоваться тем, а не заботиться о богатстве, чуждаться сребролюбия, если и мирянам надлежит в первую очередь думать о том свете, а не об этом, и умерщвлять свои страсти, в частности лихоимание, кое есть идолослужение, тем более все это обязаны и мнихи, давшие обет нестяжательности. Причем не раз выражался вовсе грубо, говоря, что иноки «лгут на священные писания», когда говорят, будто они попущают инокам иметь стяжания.

А на возражения, которые тогда еще на состоявшемся в правление Иоанна Васильевича соборе изложили церковные старцы, непреклонно отвечал, что, напротив, по писанию, взыскующие господа не лишатся всякаго блага, что древние знаменитые подвижники — Пахомий, Евфимий, Феодосий и другие — вовсе не имели сел и стяжаний, трудились своими руками, а между тем монастыри их не только не оскудевали, но процветали.

Макарий усмехнулся, вспомнив, как даже Вассиан скрепя сердце согласился, что архиереям священные правила дозволяют держать некоторые движимые и недвижимые имения. Правда, и тут, не удержавшись, вновь перешел в атаку, заявляя, что устрояти эти имения они должны чрез своих экономов и употребляти на нищих, вдов, сирот, странников, а не походить на архиереев, кои окружают себя множеством прислуги, закатывают богатые пиршества и угнетают своих крестьян.

Да и те имения, которые монастырям пожертвовали благоверные князья на помин своих родителей и для спасения своих душ, по мнению Вассиана, давались не для того, чтобы монахи только богатели и всячески теснили и мучили своих крестьян, а чтобы раздавали свои избытки нищим и странникам[47].

«А ведь сам Вассиан, как мне сказывали, — припомнилось Макарию, — хоть и жил в Симоновом монастыре, однако ж той простой и скудной пищи и того убогого пива, кое инокам предлагалось, не хотел вкушать, брезговал. Такие роскошные яства со стола великого князя имел, да такие вина пил — куда там мне, грешному. Тут тебе и романея, и бастро, и мушкатель, и рейнское. Да и ел он не по часам, но когда хотел, что хотел и сколько хотел. А вот иноки, коих он стяжателями называют, ели, лишь когда им подадут и не то, чего хотят, а что им представят. В пост же и вовсе — хлеб овсяный невеяный да колосья ржаные толченые, а из питья — вода, да на сладкое — рябина с калиной. Поглядел бы лучше, сидя в своей новехонькой рясе, в какой они жалкой да грязной одеже ходят, да сам бы ее поносил, да вкусил бы ихнее — небось иначе бы запел, — и сердито засопел: — Вот все мы так. Лишь бы ближнего в грехах уличить вместо того, чтоб на себя посмотреть. Да, в иных монастырях и впрямь живут негоже, а взглянуть на тех, что подале: слезы на глаза наворачиваются при виде растрескавшейся на руках кожи, осунувшихся лиц, посиневших и распухших ног. У нищего сребреников больше, чем у них».

Впрочем, и Максим Грек тоже терпением не отличался. Пытался как-то спорить с ним Иосиф Волоцкий, утверждая, что в общежитии, каковым является монастырь, ничего отдельным монахам не принадлежит, ибо все общее, а потому ни один мних в отдельности ни людьми, ни угодьями не владеет, но куда там. Остер на язычок этот монах, пришедший с Афона, ох и остер.

В ответ на блудливые словеса Иосифа (а в душе Макарий сознавал, что именно таковыми они и являются) Максим ехидно заявил, что это все равно, как если бы кто-то вступил в шайку разбойников и награбил с ними богатств, а потом, будучи пойманным, оправдывался бы на пытке, что он не виноват, потому что все осталось у товарищей, а он сам ничего у них не взял. И вообще, не может истинный мних быть любостяжательным, ибо тогда его надо величать инако.

«Но все равно Грек не прав, — подумал он почти сердито. — Если его послушать, так наши иноки заняты токмо делами житейскими и своими имениями, морят бедных крестьян всякими работами и „истязанием тягчайших ростов”, а игумены достигают сана дарами злата и сребра, а затем проводят остаток жизни в пьянстве и бесчинии, оставляя порученную им братию в совершенном небрежении. Но ведь это же не так. Меня, к примеру, митрополит Даниил возвел на престол новгородского архиепископа не за злато, но узрев во мне достойного человека».

Почему-то вдруг вспомнилось, что минуло тому уже ровно двадцать четыре, нет, двадцать пять лет. Точно! Именно двадцать пять лет назад, в лето 7034-е от сотворения мира[48], возвели его в сан. Всякое было с тех пор — и худого хватало, и хорошего тоже. Изрядно трудов вложено было и им в устроение церкви, в укрепление ее благополучия, и не только в телесном, то есть вещественном, но и в духовном.

Но теперь, спустя столько времени, он вдруг с ужасом обнаружил, что как раз в последнем-то почитай ничего и не сделано. Ну да, труд его жизни — Минеи-Четьи — останутся и после него, будут веками служить на благо, но с другой стороны взять — так ли уж они важны, когда вокруг творится такое? А может, следовало начинать с иного?

Но тут же подумал, что в любом случае государь паки и паки не прав. Нельзя вываливать вот так вот, сразу, чохом, да еще в присутствии мирян. И еще одна мысль пришла ему в голову — не мог Иоанн столько грехов обнаружить. Ну никак не мог. И одними сочинениями Вассиана Косого с Максимом Греком тут явно не обошлось. Был кто-то еще, и этот кто-то явно не протопоп Сильвестр и не его закадычный приятель Симон. Они, почитай, вовсе из Москвы ни ногой, а следовательно, не могли понарассказывать ему таких страшил, да еще с указанием, где и что происходит.

Тут он заметил худенькую фигурку в старенькой потертой рясе, скромно притулившуюся в дальних рядах. Лицо показалось митрополиту знакомым. Ну точно. Это же старец Артемий, которого царь вызвал откуда-то из Белозерской пустыни. А до этого он вроде бы подвизался… Макарий нахмурился, припоминая, и услужливая память незамедлительно выдала ему ответ, после которого все окончательно стало понятно. Так и есть. Начинал свой иноческий подвиг Артемий именно с одного из Псковских монастырей, кажется, с Печерского. Потом ему там не понравилось, нравы, видишь ли, не те, и он ушел в свою пустынь. Вот только где и когда государь с ним повстречался? Впрочем, это как раз не важно. Тут иное — не иначе как его это работа. Ей-ей, его. Уж больно глубоко копнул государь про жизнь в обителях. О таком он только с подачи знающего человека мог говорить. Ну, ну…

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 93
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?