— Вот что ты за сука такая, а? – послышался глухой голос Шиловского.

- Что? – непонимающе моргнула я, думая, что мне померещилось.

- Думаешь, типа, отшила меня и все?

- Алексей Александрович, вы пьяны? – зачем-то уточнила я, хотя, итак было понятно, что да.

- Открывай.

- Что?

- Я у тебя под дверью. Открывай.

Вскочив, я заметалась по комнате. Как под дверью? Откуда он узнал адрес? И номер телефона? И вообще, зачем пришел-то?

Настойчивый звук ударов в дверь выводит меня из состояния нервозности, заставляя уже удариться в панику. Что делать? Я в старой майке, шортах – ровесниках революции 1905 года, если судить по их виду, ну и рыжая же!

Глянув на себя в зеркало в прихожей, я пришла к выводу, что краше уже не стану, а потому решительно повернула замок и уставилась на Алексея Александровича собственной персоной.

- Ты с соседнего подъезда шла? – ворчливо осведомился он, отталкивая меня плечом и протискиваясь в квартиру.

В и без того маленькой прихожке мгновенно стало еще теснее. Закрыв дверь, я прижалась лопатками к ней и замерла, глядя, как Алексей стаскивает свои дорогущие ботинки и шлепает в комнату.

- Ну-ка мечи стаканы на стол, ну-ка мечи стаканы на стол и прочую посуду! – запел он внезапно, увидев бутылку вина и сыр в тарелочке. – Все говорят, что пить нельзя, все говорят, что пить нельзя, а я говорю, что буду! – завывание усилилось на последней ноте, выдернув меня из ступора.

- Что вы… ты здесь делаешь? – привалившись плечом к дверному косяку, складываю руки на груди.

Как-то вообще непривычно видеть в моей уютной квартирке этого огромного увальня. Все-таки, хрущевки не были рассчитаны на людей больше среднестатистических размеров – мы с Пашей не отличались крупными габаритами, а вот Шиловский явно уродился в своего дальнего предка-викинга, ишь ты, плечи как у Шварценеггера, да и рост не меньше ста девяноста.

- Кофе? Чай? – решила я проявить гостеприимство и кивнула на дверь кухни.

Мы сделали небольшую перепланировку квартиры, соединив кухню с гостиной, а в нише, что образовалась в районе старого выхода в коридор, разместили холодильник.

- А давай… чаю! – согласился мужчина.

Радуясь, что могу хоть чем-то занять внезапно затрясшиеся от волнения руки, я метнулась в кухню и принялась громыхать там шкафчиком с посудой, доставая кружки, затем наливая воду в чайник и включая его, и совершенно не ожидала, что сзади меня схватят и притянут к груди. Горячие губы впились в шею, ладони Шиловского накрыли мои внезапно занывшие соски, а бедра прижались где-то в районе поясницы, отчего я качнулась вперед, ударяясь о край столешницы и упираясь в нее ладонями. Внутри меня словно полыхнул пожар, пьяный разум моментально отключился, и я могла только тяжело дышать, ощущая, как горячие ладони ощупывают мои позвоночник и грудь уже под майкой, скользя по обнаженной коже и зажимая напряженный сосок пальцами.

Это было словно какое-то помешательство, все происходило так быстро, что я не успела даже протестующе пискнуть, как оказалась сидящей на столешнице с широко разведенными ногами, между которыми устроился Шиловский, глядя на меня сверху вниз бездонными глазами с расширенными почти во всю радужку зрачками. Он толкнулся вперед бедрами, и я ощутила эрекцию, упирающуюся мне в шорты.

Кто потянулся первым, уже и не вспомнить, но в следующий миг мы начали целоваться как сумасшедшие, я обхватила мужчину за плечи и обвила ногами его талию, стараясь прижаться теснее. Вино бурлило в моей крови, добавляя безумства и возбуждения, тело кололо стрелами, внизу живота и в промежности словно разгорелся пожар, требуя немедленного соития.

Алексей стащил меня со столешницы, и не отпуская двинулся в гостиную, где уложил на диван, а в следующий миг уже расстегнул джинсы, стаскивая их с себя. Шорты мои оказались снятыми вместе с трусами и отброшенными далеко в сторону, футболка поднятой до самого горла, и я, словно похотливое животное, выгнулась, едва ощутив в себе первый толчок.

- Давай, я хочу слышать тебя! – двигаясь в бешеном ритме, хрипло заявил мне Алексей, не прерывая зрительный контакт.

Это явилось спусковым крючком для моего и без того возбужденного разума. Застонав, я начала просить его двигаться быстрее, стараясь попадать в ритм своими движениями навстречу, обхватила его ногами и руками, чувствуя, как внутри сворачивается тугой комок наслаждения, грозящий взорваться, словно мыльный пузырь. Никогда ранее я не испытывала ничего подобного. Это было грязно и восхитительно одновременно. Я стонала, кусала мужчину за губу, сплеталась с ним языками в жарких поцелуях, чувствовала его горячие пальцы на своей груди и между ног.

Оргазм буквально ослепил меня, я подкинула бедра и застонала сильнее, чувствуя, как усилился ритм внутри. Шиловский тоже глухо рыкнул и замер, вцепившись пальцами в мои бедра и уткнувшись лбом в мой лоб. Бисеринка пота скатилась по его виску и упала куда-то мне на ухо. Руки мои безвольно висели на шее мужчины, ногами я все также обхватывала его бедра, чувствуя внутри себя слабую пульсацию. Все тело словно превратилось в кисель.

Алексей перевернулся набок, удерживая меня руками. Я боялась, что нам не хватит места на узком диване, но мы поместились, все также оставаясь тесно сплетенными между собой. Я чувствовала, как пальцы мужчины лениво скользят вдоль моего позвоночника, поглаживая выступающие части, отчего мурашки ползли следом, заставляя теснее прижиматься вновь затвердевшими сосками к его груди.

- Второй раунд? – с нотками юмора осведомился Шиловский, перемещая ладонь и касаясь меня между ног, пачкая пальцы в горячем липком соке, и скользя ими к напряженным соскам.

Я почувствовала, как он выскользнул из меня, все еще оставаясь большим, стянул презерватив, кинув его куда-то на пол, а затем перевернулся на спину так, что я оказалась распластанной на нем сверху.

- Второй раунд, - хрипло ответила и потянулась к нему губами, закрыв глаза.

Глава 9

В ту ночь Алексей не пожелал остаться со мной, уехал около трех часов после какого-то сообщения в мессенджере. Уже стоя в прихожей, он внезапно коснулся моих волос и сказал:

- Длинные были лучше, но и так тебе очень идет.

Не привыкнув принимать комплименты, я смущенно хмыкнула и переступила с ноги на ногу, закутанная в покрывало до самых пяток.

Шиловский наклонился ко мне, целомудренно чмокнув в губы, и ретировался, улыбнувшись напоследок в дверях, оставив меня мучиться в