Оказавшись в доме, я поднялась к себе, сунула дневник в свою походную сумку и только тогда выдохнула.

Пока принимала ванну, браслет нагрелся: я уже понимала, что это был сигнал: Валерио ищет меня. Он вошел в халате, я чуть приподняла бровь.

— Вам не говорили, мессир, что врываться в спальню к незамужним дамам дурной тон?

Он спокойно распахнул халат, сбросил его и залез ко мне в воду. При одном только взгляде на его тело я почувствовала, что хочу его.

— А вам не говорили, сударыня, что для незамужней дамы проводить ночи в объятиях неженатого мужчины — верх неприличия?

У него очень красивые губы. Изгиб амура такой четкий, чуть вздернутый, все время хочется прикасаться к нему пальцем. И целовать его.

Он овладел мной, вода выплескивалась из ванны от наших движений. Нам не было холодно.

Утром он разбудил меня, целуя.

— Чертовски не хочу возвращаться в город…

— Почему? — Я нырнула рукой под одеяло и начала ласкать его.

— Ты снова будешь рядом, но далека. Я не смогу…

Я понимала, чего он не сможет. Брать меня на виду у всех, унижая, ставя на одну планку с остальными.

— Но вечерами мы будем вместе.

От моих манипуляций под одеялом Валерио застонал и выгнулся. Я с восхищением смотрела на его прекрасные черты, а он, воспользовавшись тем, что я отвлеклась, резко подмял меня под себя. И замер, приподнявшись на руках надо мной.

— Мне мало вечеров, Элиза. Выходи за меня.

Я смотрела в его глаза цвета неба и не знала, что ответить. Я так и не поняла до конца, что происходило между нами: подчинил ли он меня или сам тоже запутался в коконе страсти? Но мне не хотелось решать все сгоряча. И потом… Была эта книга. Дневник Маргарет. Я хочу понять, что происходит.

— Я простолюдинка, — напомнила ему.

— Мне все равно, — откликнулся он, целуя мне шею и спускаясь на грудь. — Я имею достаточно власти, чтобы самому решать, с кем соединить свою судьбу.

Где же взять силы, чтобы обдумать предложение трезво? Ау, Сафонова, очнись! Как бы он потом не пожалел о том, что совершил такой мезальянс.

— Дай мне время, — попросила я. — Я в чужом мире, не до конца понимаю, что происходит. Ты так и не объяснил мне ничего. Только любил.

Он откинулся на подушки и провел рукой по лицу.

— Нас связывает сила, которой с каждым слиянием становится все больше. Я становлюсь сильнее как маг. Ты совершенствуешь свой навык. Подозреваю, что ты станешь намного быстрее, неуязвимее и твои умения умножатся.

Я вдруг осознала, что он нрав: я взлетела на дерево и также легко спрыгнула с него, возможно ли, чтобы от какой-то прививки я стала такой спортивной?

— Так можно до супергероев дотрахаться…

Валерио усмехнулся:

— Если мы уже не…

Мое тело действительно менялось. Реакция становилась лучше, я чувствовала себя более выносливой. В костюме и маске Пифии, следуя за своим любовником, я улавливала малейшие шорохи. Я теперь знала, что сила Валерио все это время была лекарской: он лечил болезни, искал новые снадобья. Те тела и скелет в его лаборатории были настоящими, но он клялся, что выкупил покойников у семей, чтобы изучать лучше анатомию.

Он неплохо фехтовал, но против четырех убийц, что напали на нас в подворотне однажды вечером, он бы не выстоял. Зато я впервые опробовала свою новую скорость реакции: движения наемников и Валерио казались такими медлительными, что я заранее знала, куда нанести удар и от какой атаки уйти. Одному я сломала шею, другому выдернула плечевой сустав, третьему перерезала горло. Четвертый сбежал. Все произошло так быстро, что Валерио даже не успел скрестить шпагу с бандитами.

— Ты была прекрасна. — Он шагнул ко мне, проткнув на ходу скулившего от боли бандита с вывихнутым плечом. В переулке стало снова тихо.

Я приходила в себя от убийства, но Валерио не дал опомниться: он расстегнул на мне ремень брюк, спустил с меня штаны, поставил лицом к стене и овладел мной. Дрожь от шока прекратилась, растворившись в наслаждении. Я понимала, что наша одержимость друг другом переходит границы нормы, но просто двигалась с ним в такт, постанывая, а мысль о том, что я всего лишь его Пифия, а он мой полновластный хозяин, заводила вместо того, чтобы отрезвлять.

— Почему ты не использовал магию для защиты? — спросила я, когда мы возвращались домой, пьяные от страсти и победы.

— В городе ее использовать запрещено.

После этого секса рядом с трупами я поняла две вещи: со мной что-то не так. Я не узнавала саму себя. Разум, не переставая, кричал мне остановиться, но я не могла. Стоило Валерио приблизиться, как я теряла волю. И еще: мне нужно найти возможность, чтобы прочесть дневник Маргарет.

Тем временем в конфликте между королем Альфонсом и Лотарингией появилось еще одно действующее лицо: Верховный жрец.

Я помню утро, когда впервые услышала о нем. Совет Восьмерых был в полном составе. Решали вопрос о том, чтобы послать делегацию к королю Альфонсу. Лоренция выставляла свои условия за помощь, о них надо было договориться. Король требовал на переговоры любого из восьми советников. Валерио вызвался ехать. Он изначально против вмешательства в военные дела между противниками, но если король Альфонс согласится на требования Лоренции, у Валерио было разрешение советников подписать договор на месте.

И тут вошел секретарь с письмом из владений Верховного жреца. Жрец повелевал приехать к нему до каких-либо переговоров с противниками. Все притихли. Думаю, если бы в этот момент по залу пробежала мышь, мы бы услышали перестук ее маленьких коготочков.

— Откуда он узнал? — выдавил из себя один из советников.

— У него повсюду шпионы, — спокойно ответил Валерио. — Что ж… придется заехать к нему, жреца можно понять… его владения рядом с королевством Альфонса, возможно, он опасается нападения.

— Опасается? Нападения? — расхохотался Пьетро. — Власть Верховного жреца непоколебима в веках, кто отважится напасть на него?

— За эту власть борются многие, а его территорию то и дело пытаются поглотить соседние республики и государства. Лоренция в хороших отношениях со жрецом, не думаю, что он вызывает нас, чтобы наказать.

Вместе с Валерио отправились четыре знатных пополана, их Пифии и вооруженный отряд из десяти человек. Я взяла с собой дневник Маргарет.

Ехать пришлось верхом, поэтому Валерио хранил молчание и переговаривался только с пополанами. Я же ехала чуть позади него и все размышляла над тем, что происходит со мной.

Никогда в жизни я не была так зависима от мужчины. «Слишком гордая», — как говорил один из моих неудачливых ухажеров. Ну да. Гордая. С достоинством. И тут я его потеряла, причем до такой степени, что, прикажи Валерио, думаю, лизала бы ему сапоги. Это не я. Совсем не я.