— У тебя множество талантов, — заметила она. — Ты прекрасный танцор.

Он чуть наклонил голову, принимая комплимент.

— Я начал танцевать очень рано. У моих родителей был целый список того, что я должен научиться делать. Это важно, если ты пр…

И он осекся. Мел не стала расспрашивать. Зачем, если этот мужчина прекрасен во всем. Такому партнеру позавидует любая. Будь то классическая медленная мелодия или современный мотив, Рэй двигался так, словно один в зале, без смущения и зажимов, гармонично, отточенно, как профессионал. Как бы сказали дети, захаживающие в кафе к Грете и Френи, у него чувство ритма и музыкальный слух.

Постепенно неприятная встреча с Эриком начала забываться, и Мел все больше отдавалась танцу.

Начался медленный танец. Она прижалась к своему кавалеру, стройному и подтянутому, с сильными мышцами рук и груди. Мел так и подмывало положить голову ему на грудь, обхватить руками шею.

В таком положении, двигаясь медленно, в такт музыке, она не могла не вспоминать, прокручивая в голове снова и снова, как он поцеловал ее. Если он так целуется на публике, то каков он в уединенном месте? Что‑то подсказывало ей, что, если бы они не опомнились, поцелуй мог бы продлиться гораздо дольше, даря обоим невероятные ощущения. Она, как струна, дрожала от каждого его прикосновения.

«Прекрати! Это все не имеет смысла. Он живет за тысячи миль, он из другого круга». Такие, как она, не встречаются с миллионерами. У нее есть только этот вечер, а завтра он исчезнет из ее жизни раз и навсегда.

К ним подошел Эрик и похлопал Рэя по плечу.

— Вы позволите?

Рэй вопросительно посмотрел на Мел, встретившись с ней глазами, чтобы понять, что она на самом деле думает. Мел кивнула. Больше всего на свете ей не хотелось скандала на празднике.

— Пойду освежу наши бокалы, — предложил Рэй прежде, чем полностью выпустить ее из объятий. — Буду ждать тебя в баре.

Она с неохотой вступила в пару с другим мужчиной, стараясь держаться как можно дальше от него.

— Это одна из твоих любимых рождественских мелодий, — вспомнил Эрик, когда Рэй отошел на достаточное расстояние, чтобы не слышать их разговор. — Я не забыл.

«Голубое Рождество», которое она терпеть не могла. Одна из ее любимых мелодий — «Белое Рождество». Мел не стала поправлять. Поскорей бы закончилась музыка.

Она ошибалась, собираясь что‑то доказывать своему бывшему. Теперь она не хотела уделять ему ни минуты внимания. Прекрасный брюнет у стойки бара занимал все ее мысли. Настоящее это свидание или нет, не важно. Он сегодня с ней, и она не может дождаться, чтобы снова очутиться в его объятиях.

Хотя судя по тому, как на него посматривают другие девушки, один он точно надолго не останется.

— Так, значит, он твой парень? — спросил Эрик напрямую, не утруждаясь прелюдиями.

— Мы друг друга только узнаем.

— Ясно, значит, ты узнавала его губами, когда мы вошли.

Это уж слишком.

— Не твое дело, Эрик. Мы в разводе, забыл?

Тот немного напрягся.

— Не начинай, Мел. Я по‑прежнему забочусь о тебе и не хочу, чтобы тебе разбивали сердце.

— Как щедро с твоей стороны.

— Ого, а ты стала жестче за последнее время.

— Мне пришлось измениться.

— Будь осторожна, вот что я хочу сказать. — Эрик посмотрел в сторону Рэя. — Откуда он? Из Вандерлии? Мне это ни о чем не говорит.

— Вердовии, — поправила она. — Мы не обсуждали его родину.

Мел забеспокоилась. Она и правда ничего не знает о его стране. Почему раньше не подумала спросить его об этом?

— Он здесь, чтобы вести какие‑то переговоры. — Эрик пародировал Рэя и его акцент.

Мел словно током ударило. Даже для Эрика это ни в какие ворота. Какое высокомерие.

— Ты высмеиваешь его речь?

— Может, и так.

Слезы подкатили к глазам Мел. Как она могла потратить всю себя и деньги на такое ничтожество. Пелена с ее глаз спала, и она прекрасно видела, что он не достоин ни минуты ее внимания. Почему она раньше не замечала, какой он на самом деле? Теперь же она думала, что, может, к лучшему, что они расстались.

Она высвободилась из его объятий. Сделав глубокий вдох, уверенно сказала:

— Мне пора к Рэю.

Развернулась на каблуках и пошла прочь, оставив Эрика одного посреди танцпола. Ни минуты больше она не потратит на него.

— Похоже, тебе нужно немного отдышаться, — сказал Рэй подходящей к стойке Мел.

Печальные глаза и плотно сжатые губы ясно дали понять, что общение с бывшим выдалось не из приятных.

Почему такая девушка, как Мел, вышла за него?

— Поразительно, как хорошо ты узнал меня за последние несколько дней.

Мел сказала это без задней мысли, однако Рэй задумался. На самом деле, он действительно начинал читать ее. Настраивался на ее волну, считывал ужимки, движения, настроение. Прямо сейчас он ощущал, что она хочет очутиться как можно дальше от Эрика.

Мел залпом осушила бокал, который Рэй предусмотрительно ей приготовил.

— Неужели все так плохо?

— Пойдем подышим рыбным морским воздухом.

Через несколько минут они оказались на заднем дворе, облокотились на металлическое ограждение и стали глядеть вдаль на гавань.

Воздух с гавани и правда пах рыбой. Но ему было все равно. Он вырос в окружении Средиземного и Черного морей. К тому же в компании Мел готов был терпеть что угодно.

Рэй накинул ей на плечи свой пиджак. Она приняла его заботу, кивнула в благодарность. Она выглядела так мило. Однако с содроганием вдохнула.

— Трудно поверить, что я была такой наивной, думая, что из него получится примерный муж.

— Ты не первая, кто ошибается.

И это говорит ей он. Он, кто не может сказать ей правду, а ведь она верит ему. Тайна начала разрывать его изнутри. Как долго он будет притворяться? Чем дольше, тем сложнее становится.

— Мне нет оправдания. Но тогда я осталась совсем одна. После выпуска все мои подруги разъехались в поисках лучшей доли.

Он не удержался, взял ее за руку и крепко сжал. Боже, какая мягкая у нее кожа.

— Родственники?

Она поджала губы.

— Я ни с кем не поддерживала связь, да и мои родители тоже. У отца не было родственников. Он жил в приемной семье. Будучи мальчишкой, попал в передрягу, имел дела с законом. Потом взялся за ум и смог наладить жизнь.

— Похвально.

— Когда в семье матери узнали о его прошлой жизни, родственники отвернулись от нее. Она из рода бостонских браминов[1]. Семья не одобряла ее замужество, считая, что отец женился на ней из‑за денег. Они никогда не приезжали к нам, несмотря на то что мои родители прожили несколько десятков лет в счастливом браке. Ничто не могло их переубедить. И за это время они не попросили у маминых родителей ни цента.