Затем, примерно в половине восьмого, выход хедлайнера – Джимми Хендрикса. Джимми в бушлате британской кавалерии создает звуковые волны в трех измерениях.

Полгода назад Cream отыграли на этой площадке один из своих первых концертов, но это все звучало как привычный старый добрый блюз с примесью рока. Ничего похожего на «кисло-сладкий рок-н-ролл», который Эрик Клэптон пообещал читателям Melody Maker, анонсируя новую группу.

А этот молодой цветной американец – офигеть – совсем другое дело. По всей Великобритании были разбросаны подобные клубы, куда толпы людей приходили посмотреть на чернокожих американских певцов и гитаристов. Martha and The Vandellas, Эдвин Старр, Айк и Тина Тернер, даже маленький Стиви Уандер – все они были одеты в узкие мохеровые костюмы или пастельные атласные рубашки, а волосы уложены в высокие помпадуры. Но ни один из них – ни один – не был похож на Джимми Хендрикса.

У него был голос столичного блюзмена, а звук гитары будто бы лился с небес. И то, как он двигался… Боже правый! Классические американские блюзовые группы, регулярно посещавшие Британию, грустно стояли или сидели, постукивая ногами. Более же шальные молодые соул-певцы исполняли прелестные небольшие танцевальные па, подчеркивая прекрасные эмоции песен, прижимая руки к сердцу или застывая с удивленными лицами. В один миг их глаза могли быть мелодраматически печальны, а в другой – переполнены счастьем. Чистый восторг, водевиль старой школы.

Этот Джимми Хендрикс был, несомненно, совершенно другим персонажем, довольно жутким, в некотором смысле пугающим, но необычайно притягательным. Он выпячивал пах, изображал куннилингус, играл на гитаре у себя за спиной, все время вызывая кровавый гром богов. Сексуальное раскрепощение в Британии, возможно, и началось в 1963 году, как предположил Филип Ларкин, но такого рода вызывающе откровенные сексуальные призывы – исходящие от черного – не видели еще никогда. Было похоже на то, будто и он, и его обалденная гитара испытывали множественные оргазмы прямо здесь, перед всеми. Это отвратительно. Но никто не отворачивался. Они не могли. Все были слишком шокированы. Нервно возбуждены.

То, что вместе с ним на сцене были два белых парня, только делало все… еще более странным и сложным для восприятия. Если не считать волос у дылды на басу, которые были немного похожи на волосы у цветных, то в нем не было ничего примечательного. Но басисты никогда никого и не привлекали, согласны? Посмотрите на чувака из The Rolling Stones или The Who. Пол Маккартни играл на бас-гитаре, но он был исключением. И только потому, что он был и певцом. У этого же парня не было ничего, кроме образа.

Барабанщик был совсем другим. Он больше походил на гитариста – громкий сильный звук. И очень техничный, он намеренно играл так, чтобы вы могли это прочувствовать. Не так, как Джинджер Бейкер из Cream, который просто бил быстро и громко, словно по голове; у этого парня было полно трюков. Барабанная дробь и… проходы и… ну, всякие такие штуки. Игра, которая говорила сама за себя.

Но оторвать глаз от этого парня Джимми у тебя бы не вышло. Ни у кого не получалось, даже у тех, кто насмехался над ним. Он начал с Wild Thing, группы The Troggs, которая выходила довольно специфической. То, как он играл эту песню, получалось настолько низко, исковеркано и переврано. Медленнее. Больше. Девчонкам в растянутых свитерах и кедах очень нравилось, когда он так зажигал. Как Том Джонс, когда начинал танцевать – все думали, что девушки вот-вот начнут бросать свои трусики на сцену. Чем дольше это продолжалось, тем больше подключалась толпа.

То же самое произошло и на следующий вечер в The Kirk – загородном клубе Кирка Левингтона в Ярме, Северном Йоркшире, старой доброй Англии. Их представили как «новое ненормальное трио Jimmy Hendrick’s Experience». На Wild Thing люди затыкали уши, им не нравится. Как будто он действительно не знал, как все выходило. Но со временем толпа разогревалась, пока сумасшедший американский парень продолжал играть, девчонки начинали танцевать, да и парни старались не отставать. Некоторые задавались вопросом: «Кем, черт возьми, он себя возомнил?»

В итоге чуть не произошел погром, когда один из вышибал с продолговатым лицом, в строгом костюме назвал Джимми ниггером. Его менеджер, здоровяк, ударил вышибалу по лицу с такой силой, что тот перевалился через перила и упал на нижний этаж. И сначала показалось, что этот тупой вышибала помер.

Кого только не было в The Kirk: Cream, The Spencer Davis Group, John Mayall’s Bluesbreakers, Brian Auger and the Trinity, The Animals, Graham Bond Organisation, Алексис Корнер, Пи Пи Арнольд, Geno Washington and The Ram Jam Band, The Moody Blues, Zoot Money’s Big Roll Band…

Теперь можно было сказать, что с появлением Джими Хендрикса он, черт возьми, видел все.

В центре внимания: 18 января, второе появление в программе Top of The Pops[9] с песней Hey Joe, на пути к шестой строчке. Да, это было классное выступление, но не такое энергичное, как первое шоу тремя неделями ранее. Оно медленнее, круче, «витиеватее»: Митч все еще жжет, и Джими на высоте, как и прежде. На следующий вечер выступление транслировали по Би-би-си. Джими с Кэти, Чесом и Лоттой, пожимая плечами, посмотрели его в баре на Монтегю-сквер, скрутили очередной косячок и ушли в тихое местечко немного отметить.

В центре внимания: 28 января, The Upper Cut, Лондон. Представлен публике как «известнейший американский соул-певец и экстраординарный гитарист».

В центре внимания: 29 января, выступление на разогреве у The Who в театре Saville. Престижное место. Но Джими не обращает на это внимания. Кривляния и трюки, которые едва ли заслужили внимания в Нью-Йорке, так легко помогают ему в старом добром Лондоне.

В зале Джефф Бек из The Yardbirds, самый капризный гитарист Англии, который собирался выпустить свой первый хит Hi Ho Silver Lining, песню, которую он ненавидел так сильно, что никогда не играл вживую. Только не после того, как увидел Джими в деле, уничтожающего Таунсенда на его же территории.

Позже Джефф, качая головой, выдал: «Я столько вложил труда в игру на гитаре и думал, что чертовски хорош. Но тут появился Хендрикс и всех выжег. Первым чувством, которое я испытал, была глубочайшая зависть. Один мой друг включил обратную сторону сингла Hey Joe – песню Stone Free, где звучит скэт. Я подумал, что это, должно быть, фишка какая-то, которую он придумал в студии. Когда я увидел его в театре на разогреве у The Who, я просто не мог поверить в происходящее. Я был возбужден, ошеломлен и совершенно опустошен одновременно. Он в одно мгновение изменил всю нашу жизнь».

В центре внимания: 2 февраля, отель Imperial, Дарлингтон, графство Дарем. Местная реклама: «Не пропустите этого человека, Дилан, Клэптон и Джеймс Браун – все в одном!» Теперь Wild Thing завершала шоу. Решили, что так будет лучше. Первой песней стала Killing Floor: они подумали, что если она снесла крышу Эрику, то понравится всем. Несколько собственных песен: ураганная Can You See Me и Stone Free – би-сайд Hey Joe, которая была первой песней, написанной Джими для собственной белой группы. Обе рассказывали одну и ту же историю, которую Джими повторял всю свою жизнь на сцене и вне ее. Свобода. Не останавливайте меня. Ангелы и демоны. Джими практически живет со словами: «Они говорят обо мне, как о собаке, говорят об одежде, которую я ношу, но они не осознают, что это они в тюрьме…» Джими опустошает своим хлестким гитарным соло, словно смерч.