И сквозь клубок прорвалась его ответная мысль. Пойти в рощу? Когда джоолграт читает мои мысли? Знает, о чем я думаю? Сообщая всем? Страх. Неуверенность. Еще не настоящий мужчина.

Булрион: Помоги мне встать, и я сам пойду. Я тоже боюсь. Мы все боимся.

Полион схватил сумку. Докажи, что ты мужчина. Бери сумку. Голову выше. Все еще размахивая мечом, зажатым в другой руке, он обежал мечущихся родичей и повернул к деревьям. Ноги у него взлетали и опускались, как цепы. Мужчины двинулись следом за ним, думая: Кровь! Меченый Проклятием Джооль! Отрубить твари ее лгущую голову!

Тут вмешался Возион — встал перед ними, раскинув руки. Несмотря на малый рост, Возион всегда обладал зычным голосом, и теперь перекричал общий гомон:

— Не убивать! Это зарданцам не подобает! — Он сделал шаг вперед, и мечи опустились перед ним. — Только куольцы убивают меченых.

«Порой ты превращаешься в придирчивую старуху, сынок, — подумал Булрион. — Но я восхищаюсь твоей храбростью и всегда восхищался». Он не знал, уловил ли Возион эту хвалу и мог ли понять, от кого она исходила.

Фарион попытался вырваться вперед, Возион рывком преградил ему дорогу, рискуя напороться на меч. Долго ли удастся калеке удерживать крышку на этом кипящем котле? Ему помогало уважение к пастырю, и ведь они были его племянниками, его двоюродными братьями, но их засасывал водоворот безумия. И он всерьез подставлял грудь их мечам: сейчас хитрые маневры были уже невозможны. В том и заключалась вся беда. Любое сообщество, даже семья, скрепляется обманом, а теперь каждая душа оказалась на свету.

Семнадцать Тарнов, все обнажая самые тайные свои помыслы, изнывали от стыда из-за невольных своих признаний, ужасаясь тому, что узнавали, и отзывались гневом, завистью, похотью и всеми мелочными обидами, накопившимися за долгие годы. С их душ обдиралась кожа чувств, слой за слоем. Хватит! Хватит! Хватит! Если они не доберутся до джоолграта, то набросятся друг на друга.

Исходит ли этот гнилостный поток озлобленности от старого Хаймиона? Которая из замужних женщин с такой силой вожделеет юной стройности Полиона?

Полион, к счастью, как будто этого не уловил — он прорывался сквозь кусты, источая слабый страх перед колючками и возможностью сломать шею — а также более внятные объяснения собственных побуждений. Ничего мне не сделает. У меня меч. Покажу им всем, что не боюсь. Покажу, что я мужчина. Только бы не обмочить штаны. Покажу Мейлим, что я мужчина. В следующий раз она получит сполна. Покажу шлюхам в Далинге. Наемный воин, ничего не боюсь.

И джоолграт: У него меч, но он несет еду. Старика терзает боль. Знает, что умирает. Да, умирает. Домой ему не вернуться.

Как удар грома. Члены семьи исторгли поток ужаса и печали, заглушивший и джоолграта, и Полиона, лишь внезапно пробилось: Судьбы! До чего же тощая! - когда они увидели друг друга. Мальчик! Женщина!

А! Отвлекло вас, э? Булрион уставился на сомкнувшееся вокруг него кольцо испуганных лиц. Конечно, я думаю, что умираю, олухи! И вы все думаете, что я умираю! Он услышал неохотное согласие сквозь выкрикиваемые вслух отрицания. Я лгу, вы лжете. Мы всегда лжем друг другу. Но иначе нельзя. Никто из нас не совершенен. Мы все порой стыдимся себя. Но нам приходится жить и с нами самими, и друг с другом. Я еще не умер. Я глубоко тронут, что так важен для вас всех. Я страшно боюсь, что вот сейчас расплачусь перед вами. Я бы хотел, чтобы вы перестали стрекотать как сороки и доставили бы меня к хирургу.

Когда поблизости джоолграт, секретов быть не может.

И вновь Полион: Сделал! Настоящий мужчина! А теперь назад. Он уже бежал к ним. Надеюсь, они все оценят как должно. Герой семьи. Забить это поглубже в нутро Возиона. От него все еще исходили явные отголоски похоти, сластолюбивый шалопай! Завтра найду шлюху. Воин-наемник. Ух, потроха! Может, они слышат?

Внезапная мысленная буря стихла. Безумие исчезло. Джоолграт покинул пределы досягаемости с его... нет, ее поживой. Полион ведь увидел женщину.

Женщины — добрая их половина — рыдали. Мужчины — добрая их половина — казалось, готовы были убить первого, кто решится заговорить. Никто никого не утешал. Никто даже ни на кого не смотрел. Удастся ли им оправиться после такого?

Возможно, у юности меньше неприятных тайн, а возможно, Полион был слишком поглощен собой, чтобы оскорбиться, но он выглядел веселым и бодрым, когда вразвалочку прошел между всеми, чтобы доложить Булриону, как он выполнил его поручение. Глаза у него возбужденно блестели.

— Это женщина! — закричал он. — То есть она женщина. Не очень старая. Худая, как веревка!

— Конечно, из Далинга. — Вид у Возиона был такой же понурый, как у всех остальных, и глаза у него бегали точно так же. Пастыри ведь тоже люди и поддаются искушениям. — У них весной была вспышка звездной немочи. В империи меченых изгоняли, так поступили и в Далинге. — Усилия говорить спокойно придали его тону даже большую напыщенность, чем обычно,

— Кто вытерпит их близость? — пробормотала Элим.

Голос Булриона был невнятным хрипением:

— Ты не вернешься поговорить с ней?

Полион облизнул губы.

— Вернуться?

— Отнеси ей еще одну сумку. Попроси подождать здесь до нашего возвращения — через пару-другую дней. Мы возьмем ее с собой, дадим ей еду и кров.

Общий мятежный ропот заставил его замолчать. Кричать он не мог, и у него не осталось сил для объяснений. Он посмотрел на Полиона, и его взгляд сказал: «Сделай это, малый».

Мальчик посмотрел по сторонам, торжествующе выпятил цыплячью грудь и зашагал к роще. Остальные смотрели, как он идет, и воцарилась тишина. Мужчины, хмурясь и перешептываясь, направились к лошадям. Наверное, думают, что их бесценный Старик бредит. А вот и нет! Но он побережет дыхание и ничего не станет объяснять. Пусть сами сообразят!

А пока он как-нибудь взгромоздится на спину Грома. Он чувствовал себя лучше, чем раньше. Волнение пошло ему на пользу. И отпала нужда притворяться. Это тоже пошло ему на пользу. Да и Судьбы только что напомнили ему, что жизнь еще может приносить радость. Даже последние ее капли. Ему прежде не доводилось встречать джоолгратов или других меченых Проклятием. Встреча не из приятных, но наводящая на мысли. Далинг мог изгнать их много — и похуже, чем джоолгратов.

Империя никогда не терпела меченых. Зарданцы были помягче, но как можно было ужиться с джоолгратами, которые быстрехонько сводили с ума всех, включая и самих себя? Джоолграты были вроде бы обречены на отшельничество. Однако сохранились легенды, что короли и императоры делали их доносчиками или привратниками. Ни лазутчик, ни убийца не мог проскользнуть мимо джоолграта незамеченным. Просто требовался в меру большой дворец, чтобы держать их на безопасном расстоянии от всех прочих. А уж Тарнская Долина достаточно велика! Построить бедняге хижину у дороги, и она сумеет обнаружить появление любых врагов. Найти способ, чтобы она могла просигналить... рог... лошадь... костер? Ну, да все это можно обдумать потом... а малый молодец... надо дать ему еще одного орла... на поддержание Далингских бардаков... воин-наемник?