Человеческие существа обитают на нашей планете как минимум в двадцать раз дольше созданной ими цивилизации. После завершения последнего ледникового периода создались все условия для завершения великого перехода от дикости к цивилизации, и этот переход служит непосредственной прелюдией к истории. На протяжении 5–6 тысяч лет одни коренные перемены следовали за другими, но, бесспорно, самым важным событием следует назвать увеличение кормовой базы. Ничто другое не вызывало такого резкого ускорения развития человека, а также не приносило столь глобальных результатов до тех пор, пока не произошли изменения, названные индустриализацией, которая продолжалась последние три столетия.

Один западный ученый подвел итог этих изменений, которые ознаменовали окончание доисторического периода, термином «неолитическая революция». Здесь опять возникает некоторая путаница в потенциально вводящей в заблуждение терминологии, хотя упомянутую выше революцию нам следует причислять к доисторическому достижению. За эрой палеолита археологи обнаруживают мезолит, а за ним неолит (кое-кто из них добавляет четвертую эру под названием халколит, под которым они подразумевают фазу развития человеческого общества, пользовавшегося одновременно предметами материальной культуры из камня и меди). Различие между палеолитом и мезолитом представляет настоящий интерес только для специалиста, ведь эти два термина служат для описания фактов культурного развития; с их помощью распознается возраст артефактов как свидетельств наращивания ресурсов и способностей. Нам стоит обратить внимание только на термин «неолит». В самом узком и точном смысле слова он означает культуру, представители которой переходят от орудий труда из точеного или полированного камня к орудиям, изготовленным методом скалывания чешуек (притом что к его определению можно добавить дополнительные критерии). Такой переход может показаться не настолько потрясающим, чтобы послужить оправданием восхищению неолитом, охватившему некоторых специалистов по доисторическим временам, тем более говорить о какой-то «неолитической революции». На самом же деле, хотя данное словосочетание все еще иногда используется, его не следует применять уже потому, что оно должно охватывать слишком широкий круг различных предположений. Как бы там ни было, была предпринята попытка с его помощью сформулировать произошедшее важное и сложное изменение, сопровождавшееся многими местными вариантами. Поэтому стоит подумать о его общем значении.

Можно начать с замечания о том, что даже в самом узком техническом смысле фаза неолита человеческого развития начинается, расцветает или заканчивается совсем не повсеместно и не одновременно. В одном месте она может продлиться на несколько тысяч лет дольше, чем в другом, и его начало отделено от того, что происходило прежде, не четкой линией, а таинственной зоной культурных изменений. Далее, в ее пределах не все общества обладают тем же самым диапазоном навыков и ресурсов; кто-то открывает способ изготовления глиняной посуды, а также полированные каменные орудия, другие продолжают одомашнивание диких животных, начинают собирать или выращивать зерновые культуры. Непременным правилом служит медленная эволюция, и к моменту появления владеющей грамотой цивилизации не все общества достигают одного и того же самого уровня. Тем не менее неолитическая культура служит матрицей, на основе которой появляется цивилизация и обеспечиваются предварительные условия, на которые она опирается. А эти условия ни в коем случае не ограничены производством искусно обработанных каменных орудий труда, в честь которых назван неолит.

Если уж разбираться с этим изменением, следует дать толкование слову «революция». Пусть даже мы оставляем позади медленную эволюцию последнего геологического периода под названием плейстоцен и перемещаемся в эпоху ускоряющегося развития в доисторическую пору, увидеть линии раздела нам пока что не дано. В более поздней истории они тоже встречаются довольно редко; даже когда люди пытаются провести какие-либо разграничительные линии, у представителей немногих обществ когда-либо получалось полностью порвать со своим прошлым. Нам остается разве что наблюдать медленное, но радикальное преобразование поведения человека и последовательную организацию мира, а не внезапный новый отход от сложившегося было порядка вещей. Весь процесс состоит из нескольких решающих изменений, в силу которых выделяется единство последнего доисторического периода, как бы мы его ни называли.

В конце позднего палеолита человек физически сформировался практически в том виде, в каком мы его знаем сейчас. Ему, разумеется, еще предстояли кое-какие изменения в росте и весе, наиболее заметные в тех областях проживания, где он приобретал новую статность и где благодаря улучшению питания увеличивалась продолжительность его жизни. В древнекаменном веке мало кто из мужчин и женщин доживал до сорока лет. А если такое удавалось, судьба им доставалась незавидная: в наших глазах это выглядело бы как преждевременное старение людей, измученных артритом, ревматизмом, с поломанными из-за несчастных случаев костями и испорченными зубами. Изменения такого положения вещей к лучшему могли происходить очень медленно. С изменением рациона питания продолжалась эволюция очертаний человеческого лица. (Вероятно, только после 1066 года н. э. прямой прикус у англосаксов сменился вертикальным перекрытием зубных рядов. Эту метаморфозу ученые считают исключительным следствием перехода населения на пищу с высоким содержанием крахмала и углеводов. Соответственно, поменялся внешний вид современных англичан.)

Население различных континентов имело физические особенности телосложения, но нельзя сказать, что оно настолько же отличалось умственными способностями. Во всех уголках мира человек разумный проявлял непостижимую гибкость, ведь его наследуемые признаки адаптировались к любым климатическим и географическим поворотам отступающей фазы последнего ледникового периода. В самом начале формирования относительно постоянных поселений заметного размера, в ходе изготовления и применения примитивных орудий труда, с расширением сферы применения членораздельной речи, а также с наступлением зари сознательного творчества в изобразительном искусстве лежат некоторые рудиментарные элементы состава, которому было суждено, в конечном счете, сформироваться в качестве цивилизации. Но этого всего было еще недостаточно. Прежде всего, не обойтись было без того, чтобы хозяйственный результат как-то превышал суточное потребление рода, то есть нужен был излишек товара.

О таком изобилии даже мечтать не приходилось, разве что на исключительных, особенно благоприятных территориях для ведения охоты и собирательства, за счет чего поддерживалась жизнь человечества, и только приблизительно 10 тысяч лет назад люди узнали иную жизнь.

Возможной она стала после изобретения земледелия.

Из-за величия такого преобразования его оправданно называют «земледельческой революцией» или «революцией в сфере собирательства съестных припасов», и эти определения не требуют дополнительных разъяснений. В этих метафорах заключается факт, объясняющий, почему в эпоху неолита возникли условия для появления цивилизации. Даже освоение металлургии, распространившейся в некоторых сообществах во время их существования в фазе неолита, не могло сыграть такой решающей роли в эволюции человека. Освоение земледелия действительно внесло коренные изменения в условия человеческого существования, и его значение в первую очередь следует брать в расчет при оценке значения неолита в истории человека. То есть значение, когда-то кратко сформулированное в выводе о том, что мы имеем дело с «периодом между завершением образа жизни человека-охотника и началом хозяйственной жизни, основанной на повсеместном использовании металла, когда в практику жизни вошло земледелие со скотоводством, и медленными волнами оно распространилось практически по всей территории Европы, Азии и Северной Африки».