– Да, но я не понимаю, как ты выкрутился, – начал Калеб. – Этот урод и его друзья собирались с тобой драться, потому что решили, будто ты пристаешь к его женщине. Ты сказал им: это не так, потому что у тебя самого здесь назначено свидание. Эта штучка… Прости, эта женщина зашла…

– У нее есть имя, – очень тихо и оттого угрожающе процедил Трэвис. – Женевьева.

Джейк вскинул брови.

– Ого. Не просто хорошенькая, но и француженка.

– Все лучше и лучше, – мечтательно протянул Калеб.

Трэвис раскрыл было рот, но так ничего и не сказал. Он не хотел говорить о том дне: теперь он выглядел слишком значительным, слишком личным.

– Забудьте!

– Забудьте? Братишка, нельзя заканчивать рассказ на середине. Мы уже семейные люди. И счастливые мужи, спешу добавить! Так что ничего плохого в нашем любопытстве нет.

– А история как раз становилась все интереснее. У тебя проблемы, но – бум! – заходит женщина, ты целуешь ее, она сама этого ждала… И что? Ты привез ее домой? Или вы поехали к ней? Или же…

– Хватит! – отрезал Трэвис.

Его голос был холодным и жестким. Его братья посмотрели на него и быстро обменялись взглядами. Они не могли понять, что за чертовщина происходит с Трэвисом, но почувствовали: теперь все их вопросы останутся без ответов.

– Да… – сказал Джейк мгновение спустя. – Так я рассказывал вам о том парне с образцами ткани? Клянусь, он говорил на абсолютно незнакомом мне языке. Батист. Букле. Балбригган. И это только на одну букву!

Калеб выдавил из себя смешок.

Джейк продолжал рассказывать. Наконец смог рассмеяться и Трэвис. Мимо прошла официантка. Они попросили наполнить им кружки, поговорили еще…

И Трэвис, пришедший сюда ради того, чтобы выкинуть из головы девушку, которую едва знал, понял: ни о чем и ни о ком другом он и не думает.

Он поддерживал беседу. Более или менее. Какой-то комментарий, смех, когда предполагалось рассмеяться, но мыслями он был не здесь.

Он был в своем пентхаусе. Женевьева в его объятиях, отвечает на его ласку, его поцелуи, его глубокую, невероятную страсть так честно, так горячо, так трепетно… Пока он не разрушил все своей грубостью, своим глупым, детским эгоизмом…

– Трэвис?

Он хотел встретить ее снова. Просто… Просто чтобы она знала: он ошибался, он не должен был…

– Трэв?

Он моргнул. Взглянул на братьев. Оба с участием смотрели на него.

– Захмелел, – ответил он, изобразив улыбку. – Мне нужен кофе. Целая кастрюля кофе: черного, крепкого и… – Его фраза оборвалась.

Сердце застучало.

– Трэвис, ты в порядке?

Становилось людно. Студенты, стоявшие до этого снаружи, медленно заполняли заведение. Две девушки, точно из их тусовки, прошли мимо них. Футболки с призывом что-то спасти, дешевые джинсы, кожаные сандалии.

У одной девушки были темные волосы. У другой – светлые.

Девушка со светлыми волосами сильно шаталась, так что другая поддерживала ее, обхватив рукой за талию.

– Трэвис? Братишка, что случилось?

– Ничего, – ответил он, как только девушки скрылись в туалете.

Это не могла быть она!

Шатающаяся девушка выглядела в точности как Женевьева. В точности! Ладно, не в точности…

Волосы у нее были того же золотистого цвета, но забраны в длинный тугой хвостик. И конечно, она была не в том платье размером с шарфик.

Так что это была не она. Это не могла быть она. Просто смешно было думать об этом…

Дверь в туалет открылась. Две девушки вышли оттуда.

Трэвис вскочил из-за столика.

– Трэвис, что происходит? – резко спросил Калеб.

Черт! Это была она. Женевьева. Совсем бледная, рука прижата к животу.

– Господи, Джен, – громко сказала вторая девушка, – никто не может напиться двумя бокалами «Маргариты»!

Трэвис достал бумажник и кинул купюры на стол.

– Мне нужно идти, – сказал он, не сводя глаз с Женевьевы.

– Куда идти? Черт, да ответь нам!

– Я позже позвоню, – бросил Трэвис. – Не волнуйтесь, все в порядке.

– Что происходит? – в растерянности спросил Джейк.

Он начал подниматься вслед за ним, но Калеб, заметивший, куда пошел Трэвис, схватил Джейка за руку:

– Пусть идет.

– Идет куда? Что происходит-то?

– Смотри!

Джейк посмотрел.

Трэвис пошел к девушкам. Он что-то им сказал. Темноволосая глянула на него озадаченно.

– С тобой? – спросила она.

Ответ Трэвиса был громким, четким и ясным.

– Да, со мной, – произнес он голосом не остроумного весельчака, а жесткого летчика-истребителя, которым когда-то был.

– Ну и отлично, – сказала брюнетка.

Она отпустила блондинку, которую качало, как лодку во время шторма. Трэвис взял ее на руки.

– Ого, – выдохнул Калеб.

– Ого, именно так, – сказал Джейк.

Блондинка заглянула их брату в лицо и спросила:

– Трэвис?

– Единственный и неповторимый, – мрачно ответил Трэвис.

Она обняла его за шею и прижалась к нему. А он, напряженный, твердый, как скала, вышел из бара, неся девушку на руках.

Трэвис припарковал машину чуть дальше по улице. Пара минут, потраченных на поход к машине, пойдут ему на пользу. За это время он сможет успокоиться.

Он был невероятно зол.

Да что творилось в голове этой девушки? У нее вообще нет здравого смысла? На прошлой неделе она зашла в тот сомнительный бар, а теперь напилась до потери памяти.

Трэвис не обращал внимания на общественную мораль, не волновался из-за того, что скажут люди, но свое мнение у него было. Потерявшая всякий стыд девушка выглядит отвратительно.

Что же касается алкоголиков… Алкоголиков он вообще не любил, но девушка-алкоголик… Это уже слишком…

А что случилось бы, если бы Женевьеве не стало плохо? Что бы произошло дальше? Еще один парень отвез бы ее домой? Трогал бы ее? Целовал бы?..

Мимо них прошла смеющаяся пара.

– Очень романтично, – сказала женщина.

Трэвис испепелил их взглядом в ответ. Если бы они знали правду! Все это было так далеко от романтичности! Это было… глупо. То, что он делал, очень глупо. Ведь он не отвечал за Женевьеву. Ему надо было просто оставить ее с друзьями. Она – их проблема, не его.

Еще не слишком поздно, он мог вернуться, вручить ее этим ребятам из университета…