То блеск далеких звезд нам безразличен,

До самой смерти мы уже стремимся

К заветному, родному огоньку.

Мельнот

Мой ангел! (В сторону.) Совесть! Это невозможно…

Ее любовь мучительней стократ,

Чем ненависть ее. Бегу к Босану…

А! Вот он сам! Не можешь ли родная,

Всего на полминутки нас оставить?

Необходимо нам уладить дело.

Немедля я вернусь[8]…

Полина. Не задержись… (Уходит.)

Входят Босан и Глэвис.

Мельнот. Освободите меня от клятвы — я не женюсь на Полине!

Босан. Значит, ты клятвопреступник.

Мельнот. Нет, я был не в своем уме, когда поклялся, что женюсь на ней! Я был слеп ко всему, кроме ее презрения; глух ко всему, кроме моей страсти и моей ярости. Оставьте меня бедняком и верните мне мою честь!

Босан. Поздно отступать, ты обязан на ней жениться! И не далее как сегодня. Я тут кое-что надумал и проверну это дельце быстро. Дамас кое-что подозревает, он натравит полицию, и тебя разоблачат. Полина возненавидит и проклянет тебя. Тебя заточат в тюрьму, как самого обыкновенного мошенника.

Мельнот. Чёрт!

Босан. А девушка в пылу негодованья — а ты по собственному опыту знаешь, куда оно ведет, — с горя и со стыда выскочит замуж за первого встречного. Возможно, даже за твоего покорного слугу.

Мельнот. За тебя! Нет, никогда! Ты слишком низок и бездушен. Я сдержу клятву и женюсь на ней! Но только торопись с твоим дьявольским замыслом, а то я разом покончу или с собой, или с тобой.

Глэвис. Сущий тигр! Пожалуй, даже слишком свиреп для принца; какой-то турок, право.

Босан. Довольно. Я живо все устрою. Будь готов.

Босан и Глэвис уходят.

Входит Дамас, в руках у него две шпаги.

Дамас. Итак, сударь, на этот раз вам не удастся отговориться присутствием дам. Объяснимся с помощью вот этих словарей. (Указывает на шпаги.) Посмотрим, разберется ли ваша светлость, Как будет по-латыни Билбо?

Мельнот. Уйдите, сударь. Мне сейчас не до шуток.

Дамас. Вижу. В грамматике вы разбираетесь отлично; имя существительное «поединок» вы отказались просклонять. Но это не пройдет, и я дам вам урок. Парируйте!

Мельнот. Глупец!

Дамас. Сударь! Сын всегда схож с матерью, и, назвав меня глупцом, вы тем самым оскорбили ту даму, которая родила меня. Вам не удастся ускользнуть, деритесь или…

Мельнот. О, довольно, довольно! Займите позицию.

Они дерутся.

(Выбивает шпагу из рук Дамаса, поднимает её и возвращает с почтительным поклоном.) Вы справедливо наказаны, храбрый воин: ведь вы рискнули жизнью, а она принадлежит не вам, а вашей родине.

Дамас. Сударь, вы фехтуете великолепно! Вы благородный человек, и мне теперь решительно нет дела — принц вы или нет. Но человек, который знает все терции и кварты как свои пять пальцев, — безусловно джентльмен.

Мельнот (в сторону). Я — «джентльмен»! Я был им до того, как сделался заговорщиком: все честные люди от природы джентльмены. (Дамасу.) Полковник, я слыхал, что вы из рядовых?

Дамас. Да, правда.

Мельнот. И за два года дослужились до полковника?

Дамас. Верно. В нашей армии теперь это не в диковинку. Самому старому генералу едва стукнуло тридцать, а есть генералы и в двадцать два.

Мельнот. В двадцать два!

Дамас. Да. Во французской армии в наши дни чины не продаются, их надо заслужить. Мы все герои, потому что каждый из нас может легко стать генералом. Мы не боимся могильного кипариса — мы все мечтаем о лаврах.

Мельнот. В двадцать два года — генерал! (Отворачивается.) Сударь, на днях, возможно, я попрошу вас об одной услуге.

Дамас. Сочту за честь. Право же, удивительно! Стоит мне подраться с человеком, как я тут же начинаю его любить. (Прячет шпагу.)

Входят мадам Дешапель и Босан.

Мадам Дешапель. О ваша светлость! Что я слышу? Ваша светлость вынуждена бежать… оставить нас!

Мельнот. Я?

Босан. Да, принц. Мне только что доставили письмо из Парижа от одного из членов Директории; вас подозревают в заговоре против Республики. Каждый принц у них на подозрении, а вы — в особенности. Ваша семья приняла сторону австрийцев. Узнав, что я укрываю вашу светлость в Лионе, мой приятель просит передать вам, чтобы вы покинули город, в противном случае вас арестуют, заключат в тюрьму, пожалуй, гильотинируют! Поторопитесь! Я велю закладывать лошадей. Спешите в Марсель, а оттуда корабль доставит вас в Ливорно.

Мадам Дешапель. А что же будет с Полиной? И со мной? Значит, мне не быть матерью принцессы?

Входят Полина и мосье Дешапель.

Полина (бросается в объятия Мельнота). Вы должны покинуть нас! Покинуть Полину!

Босан. Нельзя терять ни минуты.

Мосье Дешапель. Я сейчас же отправлюсь в магистрат и наведу справки.

Босан. Это его погубит. Если магистрат узнает, что принца заподозрили в измене, — его немедленно арестуют.

Мадам Дешапель. И я не стану августейшей тещей?

Босан. Нет, отчего же? Все можно устроить превосходно: пошлите немедля за священником. Венчание состоится тут же на месте, и принц повезет новобрачную к себе домой.

Мельнот. Это невозможно! (В сторону.) О негодяй!

Мадам Дешапель. Как? Потерять свое дитя?

Босан. И получить в семью принцессу!

Мадам Дешапель. О господин Босан, как вы добры; пусть так будет, мы не имеем права думать о себе — ведь на карту поставлено счастье дочери. Она поедет и, конечно же, в карете, запряженной шестеркой лошадей!

Полина. Ты здесь, со мной, я не могу с тобой расстаться, мое сердце не выдержит разлуки.

Мельнот. Ужели же ты согласишься на такой поспешный брак, согласишься стать женой изгнанника и беглеца?

Полина. Но если тебе грозит опасность, кому, как не Полине, быть с тобой?

Мельнот (в сторону). О, горе мне! Хоть бы земля разверзлась под ногами!

Мосье Дешапель. Погодите, погодите! А как же брачный договор, контракты. А приданое как же?

Мельнот. Приданое? Я не настолько низок, чтобы брать приданое. Нет, я не возьму ни гроша.

Босан (мадам Дешапель). Благородный юноша! Милейший ваш супруг, пожалуй, слишком меркантилен. (Мосье Дешапелю.) Вы слыхали слова его светлости? Брачный контракт можно составить заочно, как принято в высшем свете.

Мосье Дешапель. Это как же…

Мадам Дешапель. Придержи язык! Не срами себя!

Босан. Я мигом привезу священника. Войдите в дом и приготовьте все к его приходу. Прежде чем церемония закончится, сюда прибудет карета.

Мадам Дешапель. Только, чтобы была шестерка лошадей, Босан! Вы очень добры,