«Срочно послать за Исангаром, – беспорядочно затанцевало в голове Ресильена. – Послать, высказать мнение, заставить найти выход».

Искры в камине танцевали в унисон с мыслями одельтерского монарха.

Едва Таффур Вахэйль переступил порог «Азукара», в нос ему ударил запах корицы – сладкий аромат, от которого ни он, ни всякий другой посетитель не могли отделаться, как бы ни старались. Впрочем, столь яркий аромат не мог испортить очарование сего места.

Первый этаж заведения был приятным маленьким ресторанчиком, выдержанным в бежево-бордовых тонах, обустроенным дорого и со вкусом. «Азукар» славился своей выпечкой, в которую добавляли корицу – впрочем, как и в другие блюда, будь то соусы, десерты или гарниры. Газеты утверждали также, что здесь подают самый вкусный глинтвейн; но о другом они умалчивали.

Так, ни одно издание не упомянуло о том, что отнюдь не ресторан был главной статьей доходов хозяйки.

Ведь на цокольном этаже «Азукара» располагался публичный дом. Бордель мадам Элиан, пусть и не самый крупный и не самый известный в Этидо, занял прочную нишу среди подобных заведений для среднего класса.

Однако, на манер лучших домов развлечений, здешняя хозяйка приветствовала гостей сама. Тонкая и хрупкая, даже чрезмерно, она никогда не была красавицей, – хотя какое-то время и пользовалась успехом в публичном деле. Но сейчас, когда сорокалетие осталось далеко позади, ее морщины уже невозможно было скрыть. Тонкие губы стали невидимыми, а светлые и некогда сияющие глаза поблекли. Неизменными остались лишь маленький нос, подвеска-ракушка и скверный характер.

Мадам Элиан в мгновение ока возникла рядом с Таффуром Вахэйлем, а тот вдруг проникся к ней жалостью. У женщины были редкие светлые волосы, которые та убирала в чопорную прическу и которые совершенно ее не красили. Не красило ее и старомодное землисто-серое платье, пусть даже дорогое и строгое. Более того, платье не справлялось с главным своим назначением – выдавать хозяйку за даму из высшего общества.

– Вы, должно быть, к месье Ч., – произнесла мадам в таком тоне, что, услышав это, любой посетитель согласился бы, что пожаловал именно к этому человеку. – Идите за мной.

– Благодарю вас, – только и успел ответить Таффур Вахэйль.

Он проследовал за Элиан и между делом рассматривал интерьер ресторана. Здесь ничто не выдавало связь с публичным домом: красота и изящество, отсутствие подозрительных звуков и аккуратные официанты во фраках и белых перчатках.

Женщина открыла неприметную дверь; за ней, как увидел Вахэйль, располагалась ведущая вниз лестница. Спустившись, Элиан и Ядовитый чародей прошли вдоль небольшого коридора. Тот, кстати сказать, был увешан картинами недвусмысленного содержания.

Коридор заканчивался дверным проемом, оплетенным красной цветочной гирляндой. Все цветы оказались свежими; несколько из них были пропущены сквозь тонкие резные дверцы, отгораживающие публичный дом от внешнего мира.

– Проходя под аркой, загадайте желание, – посоветовала мадам, толкая дверцы двумя руками, – и оно обязательно исполнится. Это наша традиция.

Цокольный этаж «Азукара» встретил их сигаретным дымом, бордовым бархатом и красными свечами. Звуки стали приглушеннее, очертания утеряли былую четкость, словно глаза застлала полупрозрачная пелена. Тут и там, словно в грешном полусне, слышались отдаленные смешки.

Главная зала борделя казалась живой: она дышала сладким дымом, танцевала под коричной вуалью, завлекала вседозволенностью. Таффур увидел нескольких мужчин, ведущих полусветскую беседу со здешними девушками, и пару разливающих алкоголь официанток.

– Вам туда, – указала в дальний угол Элиан. – Если понадобится меню из ресторана, просто скажите кельнершам. «Азкуар» к вашим услугам, месье.

Вахэйль поблагодарил мадам и двинулся в указанном направлении. Куртизанки приветствовали его, а Таффур отвечал им, то неловко кивая, то бормоча себе под нос смущенное «здравствуйте». У него с молодости не ладилось с продажными женщинами.

Вскоре Ядовитый маг набрел на своего будущего собеседника: тот примостился в углу залы, за самым дальним столом. Это был подозрительно бледный, некрасивый человек с собранными в хвост светлыми волосами; но зеленые глаза его сверкали слишком ярко.

Вахэйль попытался вспомнить, присутствовал ли похожий гость на приеме, но не преуспел.

– Замечательная женщина, правда? Немного знает десаринайский и пытается говорить с акцентом, желая прибавить себе загадочности. Ужасно, между прочим, фальшивит, – изрек незнакомец, как только Таффур Вахэйль поравнялся с ним.

– Месье Васбегард?.. – недоверчиво спросил Ядовитый маг, силясь скрыть свое замешательство.

– …К вашим услугам! – иронично воскликнул собеседник.

Затем неизвестный стянул с руки перчатку и провел ею у себя перед ладонью. Не прошло и пяти секунд, как к мастеру иллюзии вернулся прежний облик.

Теперь маг Государственного Архива выглядел совсем по-другому. Тонкие пшеничные волосы укоротились, – их заменило буйство темных прядей. Аристократический тонкий нос расплылся в неприглядную картофелину. Прекрасные миндалевидные зеленые очи, ранее широко расставленные, съехались и обернулись маленькими карими пытливыми глазками.

Имперский маг тряхнул шевелюрой – не слишком длинной, но закрывавшей его угловатые уши, – и самозабвенно потер левое веко.

– Знаете, кожа так чешется после отмены трансфигурации, – капризно изрек Чьерцем, закончив и магические, и тактильные манипуляции. – Ах, о чем это я? Конечно, знаете. Вы бы и сами проделали то же самое…

Таффур Вахэйль не дрогнул и продолжал смотреть на месье Васбегарда в упор.

– …если бы вы не испытывали мучительную магическую абстиненцию[17], – низким голосом закончил одельтерский маг, наполовину пытливо и в той же мере повелительно глядя на собеседника.

Чародей, не сводя с имперца пристального взгляда, промолчал снова. Он уже был наслышан о манере Васбегарда изъясняться прямо и дерзко. Впрочем, вздумай Чьерцем действительно насмехаться над Ядовитым магом и происходи это на Островах, он получил бы витиеватый ответ в самых нелицеприятных выражениях. Но встреча имела место быть в Одельтере, а установленные на чужбине обычаи Вахэйль соблюдал. Поэтому в тот день обошлось без грозы.

– Что у вас в кармане? Артефактный катализатор? – цинично спросил Чьерцем. – Не дурите. Я с первых минут вашего прибытия почувствовал неладное. А потом мои опасения подтвердились. Вы весьма неубедительно играли, будто чувствуете что-то на месте преступления!

Васбегард знал, как преподать себя в разговоре со скептически настроенными собеседниками. Он давно смекнул, что половину работы сделает за него безоговорочная уверенность. Четверть возьмут на себя черное с бордовым отливом пальто-редингот, начищенные высокие сапоги и безукоризненно уложенные волосы. Лишь оставшаяся часть достанется на отыгрыш ему самому.