Когда Марта принесла ей еду, Эльвина поняла, что и старуха заметила перемену в ней.

— Где Тильда?

Старуха одобрительно кивнула.

— Пора тебе прийти в себя — находясь слишком долго в облаках или во сне, тело слабеет и умирает. — С этими словами она поставила миску возле соломенной подстилки и пошла прочь.

— Где Тильда? — раздраженно повторила Эльвина. Старуха обернулась.

— Нет ее.

— Где же она? — спросила Эльвина, стараясь не думать о том, куда Тильда могла отправиться.

Марта поджала губы.

— Ее больше нет.

Давая понять, что вопрос исчерпан, она повернулась к Эльвине спиной.

Эльвина была потрясена. Если Тильда умерла, значит, теперь она осталась в этом мире одна-одинешенька. Эльвина даже не знала, где она и почему здесь находится.

Действительно, где она и почему? Об этом думать было легче, чем о возможной смерти Тильды, и Эльвина решила начать раскручивать клубок с этого конца.

— Где я?

Марта всплеснула руками и покачала седой головой. Конец покою. Теперь начнутся допросы.

— У меня дома.

Марта надеялась, что девчонка удовлетворится этим ответом. С самого начала Марта догадалась, что это создание вовсе не та послушная девушка, которая нужна была ей для осуществления плана. Но теперь поворачивать назад поздно.

Эльвина нахмурилась.

— Почему я не в замке? Как я здесь оказалась?

— Ты заболела, и в замке опасались, как бы ты не заразила остальных, вот и отправили тебя сюда.

Объяснение показалось Эльвине разумным, и у нее отлегло от сердца. Она помнила, как умерли ее родители. Помнила она и тот ужас, который вызывали в военных лагерях странники, покинувшие свои зачумленные мертвые города и скитавшиеся по окрестностям с мольбой о помощи. Люди боялись лихорадки, и Эльвина не осуждала их за то, что они удалили ее из замка. Но если Тильды не было с ней, это означало… Нет, думать об этом невыносимо. Эльвина молча приняла пищу и позже уснула, провалившись в беспамятство.

По мере того как эффект от снадобья, которым поила ее Марта, слабел, дни стали казаться Эльвине все длиннее, и их хотелось чем-то заполнить. Не то чтобы она страстно жаждала получить ответы на свои вопросы, ей было любопытно, вот и все. Если Эльвина и испытывала тревогу, то не отдавала себе в этом отчет. В сознании все еще сохранялся барьер, защищающий ее от мучительного беспокойства, приглушенного сонными травами, но никогда не исчезавшего совсем.

Эльвина жила по распорядку дня Марты, не имея ничего против этого. Она помогала старухе собирать хворост в лесу неподалеку от пещеры, мешала варево, поддерживала огонь в очаге, время от времени даже растирала травы, следуя указаниям Марты. Временами кое-какие воспоминания прорывались в ее мозг. Самые болезненные Эльвина сознательно отгоняла, решив разобраться с ними позже, когда окрепнет, но были и другие: смеющиеся искорки в изумрудных глазах, приятный мужской запах, смешанный с запахом кожи и лошадей, сильные и теплые руки, державшие ее с любовью.

Эльвина не задавала Марте прямых вопросов. Вместо этого она пыталась вызвать старуху на разговор. Однажды Эльвина словно невзначай обронила имя, которое ассоциировалось у нее со смеющимися зелеными глазами и ласковыми сильными руками, и была вознаграждена подозрительным взглядом старухи, застывшей на миг над своим варевом.

— Не знаю такого, — вот все, что услышала Эльвина в ответ.

Эльвина день за днем предпринимала все новые попытки разговорить Марту, но старуха не желала признавать, что такой человек существует. Единственный разумный ответ, который она получила, — это признание Марты, что ее, Эльвины, воспоминания об этом мужчине могут быть частью бредового забытья. Люди, терзаемые лихорадкой, часто видят странные сны.

Эльвина решила отложить размышления на потом. Пусть все уляжется в сознании. Если этот мужчина — часть бреда, то и те воспоминания, вызывавшие в ней наибольшее беспокойство, тоже часть кошмарного сна.

Эльвина толкла порошок в ступке, осторожно извлекая на свет те самые трудные воспоминания: возбужденный похотливый ропот, жуткую пустоту зеленых глаз, ужас, сковавший ее тело. Да, скорее всего она тогда просто бредила.

И в то же время Эльвина не могла счесть образ Филиппа плодом собственного воображения. Она слишком отчетливо помнила его лицо, фигуру, речь, и так же ясны были ее воспоминания об их первой встрече в конюшне и об обещании, которое он дал ей. Разве Филипп не сказал, сто он человек чести и сдержит слово? Его отпугнула ее болезнь? Он никогда не вернется к ней? Если Тильда действительно умерла, как заявляла Марта, может ли Эльвина обратиться к Филиппу за обещанным покровительством?

Силы Эльвины быстро восстанавливались. Поняв, что постоянно клонит в сон после еды, приготовленной Маргой, она заявила, что сама будет готовить себе пищу. Марта нехотя согласилась.

Теперь Эльвина выходила в лес с еще одной, тайной целью. Она отважилась пробираться глубже в чащу, выбирая в качестве ориентира следы зверей. Если девушка уходила надолго, Марта разыскивала ее и возвращала обратно. Ни разу Эльвине не удалось заметить просвет в чаще, и если бы она захотела убежать от Марты, то все равно не знала, в какую сторону бежать. Ну почему Филипп не приходит за ней?

Однажды Эльвине показалось, что она слышит голоса и стук копыт где-то неподалеку. Она закричала в ответ и была вознаграждена — ее услышали. Радостная, Эльвина снова крикнула, и ей показалось, что в ответ кто-то прокричал ее имя. Но не успела она кинуться в сторону кричавшего, как появилась Марта. Старуха пыталась тащить ее в пещеру, а Эльвина вырывалась из цепких рук Марты, завороженная голосом, звавшим ее по имени. Но тут резкий запах ударил ей в ноздри, и она провалилась в пустоту. Очнувшись, Эльвина поняла, что лежит на тропинке в лесу и никто больше не зовет ее.

Уступая настойчивым просьбам Эльвины, Марта согласилась показать ей дорогу к замку. В лесу не было ни дороги, ни даже тропинки, но старуха по меткам умела находить дорогу, петляя по лесным коридорам. Дорога до замка заняла несколько часов, и силы покинули Эльвину прежде, чем она увидела стены замка.

Девушка и сама не знала, чего хотела добиться, совершив это путешествие. Охрана не задала им вопросов. Двор был пуст. Все застыло в сонном оцепенении: ни гарцующих лошадей, ни рыцарей на конях, ни оруженосцев, ни монахов, ни палаток, ни войск; только несколько тощих цыплят рылись в пыли, да пара крестьян бросала на Эльвину любопытные взгляды.

Эльвина не помнила ни одного из стражников. Она не знала ни одного из тех, кого увидела во дворе. Никто из них ничего не помнил ни о ней, ни о Тильде. Услышав вопрос о том, где находится Филипп, люди бросали косые взгляды в сторону Марты и норовили исчезнуть. Впрочем, ясно было одно: его здесь нет. А может, он и вправду никогда не существовал.

Эльвина поплелась домой, в вонючую пещеру. Но больше ей деваться было некуда. У нее не хватало духу требовать аудиенции у леди Равенны, да и оставаться в Данстоне тоже не хотелось. Эльвина не переставала ощущать зло, исходящее от этого места, и тот кошмар, который казался девушке былью, лишь усиливал ее отвращение к замку и его хозяйке.