Рейчел постучала одной из своих туфель по мраморному пенису скульптуры и ответила:

— Несмотря на то что здесь статуя выглядит сравнительно небольшой, она все же слишком велика для того, чтобы таскаться с ней по городу. У воров, по всей видимости, уже имелся покупатель, причём наверняка иностранец. Одну только голову проще перевезти через границу, чем всю скульптуру.

— Есть ли какая-нибудь надежда на то, что пропажа будет обнаружена? — с тревогой спросила профессор Джованна.

Рейчел не хотела давать несбыточных обещаний. Из шести тысяч предметов старины, похищенных в прошлом году, обнаружены были считанные единицы.

— Мне понадобится фотография статуи в нетронутом виде для отправки в Интерпол, причём желательно, чтобы хорошо была видна голова.

— У нас есть база данных изображений в цифровом формате, — сказала профессор Джованна. — Я могу переслать вам снимки по электронной почте.

Рейчел кивнула и снова перевела взгляд на обезглавленную статую.

— А может быть, Роберто сам сообщит нам о том, что он сделал с головой статуи? — спросила вдруг она.

Взгляд профессора метнулся к молодому человеку. Роберто сделал шаг назад.

— Ч-ч-что?.. — Его взгляд заметался по помещению, а потом остановился на лице преподавателя. — Профессор… честное слово… Я ничего не знаю! Это безумие какое-то!

Рейчел продолжала смотреть на статую, размышляя о том, вернуться ли на работу или рискнуть, предприняв мгновенную атаку прямо здесь. Первый вариант повлечёт за собой нескончаемые допросы, груду бумажной работы. Женщина закрыла глаза и подумала об обеде, на который она уже опоздала. Кроме того, если она хочет обнаружить пропавшую голову, от быстроты её действий также очень многое зависит.

Открыв глаза, она заговорила, словно обращаясь к статуе:

— Известно ли вам, что шестьдесят четыре процента краж предметов старины совершаются теми, кто непосредственно работает на раскопках?

С этими словами она повернулась к троице археологов. Профессор Джованна нахмурилась:

— Не думаете же вы на самом деле, что Роберто…

— Когда была обнаружена статуя? — задала вопрос Рейчел.

— Э-э-э… два дня назад. Но я поместила сообщение о нашей находке и её изображение на интернет-сайте университета Неаполя, так что о ней многие знали.

— А сколько людей знали о том, что во время последней грозы раскопки не будут охраняться? — Рейчел не спускала глаз с молодого человека. — Роберто, вам есть что сказать?

Его лицо выражало крайнюю степень растерянности и смущения.

— Нет… я… я не имею с этим ничего общего. Рейчел отцепила от пояса рацию.

— В таком случае вы, полагаю, не будете возражать, если мы обыщем ваше жилище? А вдруг нам удастся обнаружить там ножовку с остатками мраморной пыли?

В его глазах вспыхнул злой огонёк.

— Я… я… — начал он, но Рейчел не дала ему договорить.

— Пять лет тюремного заключения! — отчеканила она. — Минимум!

В колеблющемся свете фонариков было видно, как побледнел парень.

— Если вы добровольно поможете следствию, я обещаю, что по отношению к вам будет проявлено снисхождение.

Роберто помотал головой, и было непонятно, от чего он отказывается.

— Ну что ж, я предоставила вам шанс, но вы им не воспользовались.

Рейчел поднесла рацию к губам и нажала кнопку. Под сводчатыми стенами раздался шипящий звук радиопомех.

— Нет! — крикнул Роберто, подняв руку и делая ей знак остановиться.

Для Рейчел это не стало неожиданностью. Молодой человек потупился. Воцарилось долгое молчание, и Рейчел не стала нарушать его. Она хотела, чтобы юный преступник сделал признание без её принуждения.

Наконец Роберто всхлипнул и заговорил прерывающимся голосом:

— У меня… были долги… Карточные долги… У меня не оставалось выбора…

— Боже милостивый! — выдохнула профессор Джованна и приложила ладонь ко лбу. — Роберто, как же ты мог!

У студента не было ответа.

Рейчел могла представить себе, какое давление оказали на юношу те, кто организовал это похищение. Это было обычным явлением, именно так делались подобные чёрные дела. Парень стал всего лишь маленькой ячейкой в огромной, широко раскинутой сети, организации столь мощной, что выкорчевать окончательно её, наверное, не удастся никогда. Максимум, на что могла надеяться Рейчел, это своевременно срезать новые побеги ядовитого куста.

Она снова поднесла рацию к губам:

— Карабинер Джерардо, я поднимаюсь наверх кое с кем, у кого может быть дополнительная информация в связи с пропажей.

— Вас понял, лейтенант, — прозвучал голос из рации. Рейчел выключила рацию. Роберто стоял, закрыв лицо руками. Его карьере учёного пришёл конец.

— Как вы узнали? — спросила профессор.

Рейчел не сочла нужным пускаться в долгие объяснения относительно того, что члены преступных группировок постоянно — уговорами, подкупом, угрозами — вовлекали в орбиту своей криминальной деятельности людей, занятых на археологических раскопках. Это была весьма распространённая практика, причём в сети, расставленные преступниками, попадали в первую очередь слабовольные или наивные люди.

Она отвернулась от Роберто. Зачастую, как случилось сейчас, для того чтобы раскрыть преступление по горячим следам, Рейчел было достаточно определить, кто среди археологов является слабым звеном. Что касается этого парня, то у неё не было никаких особых оснований подозревать именно его. Она всего лишь выдвинула предположение и слегка надавила на Роберто.

Да, существовал определённый риск того, что она поторопилась. В этом случае Рейчел потерпела бы фиаско. А вдруг преступником оказался бы не Роберто, а Тиа? Воспользовавшись тем, что Рейчел пустилась по ложному следу, девушка преспокойно сумела бы передать украденный раритет покупателю. А если бы злоумышленником оказалась профессор Джованна, решившая подработать на продаже собственных археологических открытий? Одним словом, существовало множество факторов, которые могли бы пустить насмарку едва начавшееся расследование, однако Рейчел умела рисковать и чаще всего бывала вознаграждена за этот риск.

Профессор Джованна по-прежнему смотрела на неё, и в глазах её читался все тот же немой вопрос: как она поняла, что преступление совершил Роберто?

Рейчел поглядела на мраморный фаллос. Это он дал ей подсказку — единственную, но очень важную.

— На чёрном рынке хорошо продаются не только головы древних скульптур, — заговорила она. — Существует также огромный спрос на предметы искусства эротического характера, причём их стоимость может быть в четыре раза выше. Я подумала, что для вас, женщин, не стало бы проблемой отпилить у статуи столь… гм… выдающуюся деталь. А вот у мужчины вряд ли поднимется рука — они воспринимают это слишком близко к сердцу.