Всякое мышление исходит из понятий средней общности иразвивается из них по двум направлениям, с одной стороны оно стремится кпонятиям все высшей абстрактности, обнимающих все большую совокупность вещей ив силу этого охватывающих все шире и шире область действительности, с другойстороны, оно направляется к пункту пресечения понятий, – к конкретномуединичному комплексу, к индивидууму к тому, чего мы, в сфере нашего мышления, всостоянии достигнуть только путем бесконечного числа ограничивающихопределений, путем присоединения к высшему, общему понятию «вещи» или «чего-то»бесчисленного количества специфических, дифференцированных моментов. Тот факт,что существует класс рыб, отличающийся от млекопитающих, птиц, червей, был всемизвестен еще задолго до того, как среди рыб стали различать хрящевых икостевых, и значительно раньше, чем, с другой стороны, пришли к мыслиобъединить всех рыб с птицами и млекопитающими понятием позвоночного,противопоставив червей полученному таким образом единому, более сложномукомплексу явлений.

Это самоутверждение духа в сфере действительности, пестрящейбесчисленными сходствами и различиями, люди сравнивали с борьбой засуществование в животном мире. С помощью понятий мы защищаемся от мира.Медленно и постепенно схватываем мы ими весь мир, как схватывают буйнопомешанного связывают по рукам и ногам, с тем, чтобы обезвредить его для тойограниченной сферы, в которой он находится. Совершив это дело, и устранивглавную опасность, мы приступаем к отдельным членам, и тогда все делообеспечено.

Существуют два понятия, принадлежащие к самым древним скоторыми человечеству приходилось с самого начала кое-как перебиваться в своейдуховной жизни Правда, частенько вводили в них незначительные поправки,отправляли в починку, делали лишь заплаты, тогда, когда нужно было чинить либовсе, либо части; отбросив от них кое-что и снова прибавив, люди то ограничивалиих содержание, то снова расширяли – подобно тому, как старый, узкийизбирательный закон под напором новых потребностей вынужден развязывать один задругим свои путы. Но однако, в общем и целом, мы еще и до сих пор уживаемся сэтими понятиями, точно также как уживались с ними и в старину. Я говорю здесь опонятиях: мужчина и женщина.

Правда, мы говорим о худощавых, тонких, плоских,мускулистых, энергичных, гениальных «женщинах», о «женщинах» с короткимиволосами и низким голосом, говорим также о безбородых, болтливых «мужчинах». Мыдаже признаем, что существуют «неженственные женщины», «мужеподобные женщины» и«немужественные», «женственные» «мужчины». Во внимании к одной толькоособенности, которая еще при рождении определяет принадлежность человека к томуили иному полу, мы решаемся даже приписывать понятиям отрицающие ихопределения. Но подобное положение вещей логически немыслимо

Кому не приходилось, в кругу ли друзей или в салоне, внаучном или общественном собрании, слушать или даже самому затевать горячиеспоры о «мужчинах и женщинах», об «освобождении женщины. Это все разговоры испоры, в которых „мужчины“ и „женщины“ с безнадежным постоянствомпротивопоставляются друг другу, подобно белым и красным шарам, которые лишенывсяких различий между собою в пределах одного цвета! Не было никогда попыткиисследовать спорные пункты с точки зрения индивидуальной созданности каждого изних, а так как каждый обладает индивидуальным опытом, то всякое соглашение,естественно, оказывается немыслимым, как и во всех тех случаях, где различныевещи обозначаются одним словом, где язык и понятие не покрывают друг друга.Неужели „женщины“ и „мужчины“, представляя собою две совершенно различныегруппы, являются в пределах каждой группы чем-то однообразным, совпадающим вовсех пунктах со всеми прочими представителями этой группы. На этом именно ипокоятся, большей частью бессознательно, все решительно рассуждения о различияхмежду полами. Нигде в природе мы не наблюдаем такого резкого разграничения. Мывидим, например, постепенные переходы от металлов к неметаллам, от химическихсоединений к смесям, мы находим также промежуточные формы между животными ирастениями, между явнобрачными и тайнобрачными, между млекопитающими и птицами.Ведь только из соображений всеобщей практической потребности найти точкуобозрения мира, мы подразделяем явления, проводим между ними точные границы,вырываем арии из бесконечной мелодии естества. Но „разумное становится нелепым,благодеяние – мукой“ Это также относится к понятиям мышления, как и кунаследованным законам оборота Исходя из приведенных аналогий, мы и в данномслучае признаем совершенно невероятным предположение, что природа провеларезкую грань между всеми существами мужского рода – с одной стороны, исуществами женского рода – с другой В связи с этим невозможно охарактеризоватькакое-либо существо, как нечто, стоящее по ту или другую сторону этой пропасти.Даже грамматике, и той чужда эта резкость. К бесконечным спорам о женскомвопросе неоднократно привлекали анатома в качестве верховного судьи. Он долженбыл разрешить спорное разграничение между врожденными, а потому и неизменнымисвойствами мужского и женском душевного склада и свойствами приобретенными.

(Довольно странно ставить разрешение вопроса об одаренностимужчины и женщины в зависимость от анатомических выводов. Если здесь,действительно, не удастся установить никакого различия между ними с помощьюопыта, взятого из какой-либо другой сферы человеческого бытия, то неужели могуткакие-нибудь двенадцать лишних кубических сантиметров мозга на одной сторонеопровергнуть общий результат исследования). Но более вдумчивые анатомы навопрос о решительных критериях дают во всех случаях, идет ли речь о мозге или окаком-либо другом органе нашего тела, следующий ответ, невозможно указать наобщие половые различия между всеми мужчинами и всеми женщинами, правда, убольшинства мужчин скелет руки совершенно иной, чем у большинства женщин,однако невозможно с полной достоверностью определить пол не только по однимкостям, но и тогда, когда отдельные члены сохранены с их мускулами, связками,сухожилиями, кожей, артериями и нервами. То же самое применимо и к груднойклетке, крестцовой кости и к черепу Что же тогда можно сказать о той частискелета, которая особенно отчетливо должна была бы подчеркнуть строгоеразграничение между полами, что можно сказать о тазе? Ведь по общему убеждениютаз в одних случаях приспособлен для акта деторождения, а в других – нет. Темне менее, и таз не может служить для нас надежным критерием. Каждый человек,наблюдая людей на улице, легко мог бы заметить, что есть много «женщин» смужским, узким тазом, как и много «мужчин» – с женским, широким. Неужели, такимобразом, отсутствуют всякие половые различия В таком случае, не следует липосоветовать вообще не делать никаких различий между мужчинами и женщинами !

Где выход из этого затруднения Старое воззрение отжило свойвек и не удовлетворяет нас больше, и все же мы никак не можем обойтись без негоУнаследованные понятия не дают удовлетворительного объяснения вопроса,попробуем же поставить себе задачу – разобраться в них получше.